Типы религиозного сознания. Часть 2. Развитые типы
Телеканал «Царьград» продолжает публикацию на страницах своего сайта цикла богословских статей протоиерея Павла Великанова, объединённых авторской рубрикой «Мысли о вере». Сегодня автор продолжает серию размышлений, посвящённую типам религиозного сознания.
* * *
Следующие три ступени — раба, наёмника и сына — являются традиционными для святоотеческой аскетики. Эти ступени принципиальным образом отличаются от описанного в предыдущей части магического сознания. Здесь происходит существенное смещение интересов от личностных, эгоистических к тому, что уже выходит за пределы прозаического измерения: началу служения Богу как новой установки всей жизни.
Рабский тип
В состоянии «раба» человек воспринимает себя как подневольное существо, которое не имеет особого выбора в своих действиях. Основной акцент здесь делается на наказании, которое обязательно постигнет раба, не выполнившего волю своего господина.
Рабский тип религиозного сознания существенным образом отличается от предыдущего, магического. Рабство — это уже определённая форма служения. Эта ступень возможна и в христианстве, и в исламе, и в язычестве, и в других религиях. Внутреннее ощущение представителя этого типа религиозного сознания может быть описано следующим образом: Бога или богов необходимо почитать и слушаться, иначе точно будет беда. Здесь страх преобладает над доверием Богу, и главная задача — избежать беды.
Румынский религиовед, культуролог и философ Мирча Элиаде (1907-1986 гг.) в «Мифе о вечном возвращении» пишет:
Когда первобытный человек лишается урожая из-за случившейся засухи, а скота — вследствие болезни, когда у него умирает ребёнок, а сам он дрожит от лихорадки или терпит постоянные неудачи на охоте и т. д., ему известно, что все эти несчастья произошли не по воле случая, а путём вмешательства магических или демонических сил, с которыми должен бороться колдун или жрец… Если их вмешательство не даёт никакого результата, страдальцы взывают к почти забытому в иное время Верховному Божеству и умоляют его о помощи, принося ему жертвы. "Ты, что вверху, не отнимай у меня моего ребёнка, он ещё слишком мал!" — просят кочевые селькнамы с Огненной земли. "О, Цуни-гоам, — умоляют готтентоты, — ты один знаешь, что на мне нет никакой вины!" Во время урагана низкорослые семанги протыкают себе лодыжки бамбуковым ножом и разбрасывают капельки крови во все стороны с воплем: "Та Педн! Я не очерствел сердцем, я плачу за свою вину! Прими мой долг, я плачу его тебе".
Фото: espressofilosofic.ro
Как видно из приведённого выше свидетельства Элиаде, одного из крупнейших религиоведов ХХ века, в магизме присутствует идея Верховного Бога, который выше законов магии, но это понятие сознательно вытесняется на периферию религиозной жизни. Автор также обращает внимание на следующее наблюдение:
Один из главных факторов принижения Бога в глазах человека — это всё возрастающее значение жизненных ценностей и жизни как таковой в менталитете человека практики. Люди вспоминают о небе и о Верховном Божестве, лишь когда им непосредственно угрожает опасность с Неба; в остальное время их набожность уходит в повседневные нужды, а религиозные действа и поклонение направлены на те силы, которые этими нуждами "владеют".
Однако наряду с таким «пограничным» сознанием, лишь изредка обращающимся к Высшему Богу, существуют другие формы и более развитого религиозного сознания, где первичным становится именно служение, а не животный страх перед Непознанным и Всемогущим. Принятое в традиции Православной Церкви именование «раб Божий» отражает мысль не о «рабском», вынужденно-подчинённом положении человека перед Лицом Божиим, но особо подчёркивает именно идею служения. Так, в 1-м послании к Коринфянам апостол Павел пишет: «Ибо мы соработники у Бога, а вы Божия нива, Божие строение» (1Кор. 3:9). «Раб Божий» — это тот, у кого есть свой Господь, свой Господин; кто не сам — властелин собственной жизни, но свободно и произвольно доверяет Богу быть его Господом, Которому христианин и желает служить.
Современное неоязычество часто ставит в упрёк христианам наименование самих себя как «рабов Божиих». Вот в какие стихотворные строки облекают неоязычники свою аргументацию:
«Ты божий раб, я — внук Даждьбожий.
Ты унижаешься, прося.
Во мне ж горит огонь Сварожий,
Я с Предком говорю любя.
С Богами говорю как равный,
А ты готов весь лоб разбить.
Я для Богов потомок славный,
Твой Бог за грех готов убить.
Рабом останешься навеки,
И вряд ли Он тебя простит.
Я ж растворюсь в лесах и реках.
Мой Бог не будет внуку мстить!
Не божий раб я, внук Даждьбожий,
Не унижаюсь я, прося.
Во мне горит огонь Сварожий,
И тот огонь — моя стезя!»
Отдельно следует остановиться в рассмотрении этого вопроса на размышлениях покойного архиепископа Сергия (Соколова) (1951-2000 гг.) в его труде «Священное Писание Ветхого Завета» (глава «Песни Раба Господня»), где раскрывается важный аспект понятия «раб Божий»:
«Еврейское выражение "Евед Ягве", обычно переводимое "Раб Господень" или "слуга Господень», не имеет на оригинальном библейском языке унизительного значения; напротив, оно обозначает привилегированное лицо, близкое Ягве и пользующееся Его особым благоволением. Этот смысл термина поняли греческие переводчики, которые перевели не "Раб Господень", а "Отрок Господень". В Ветхом Завете этим словом (Евед Ягве) именовались особо избранники Божии: патриархи (Быт. 26:24 — Исаак; Быт. 24 — Иаков), пророки (4 Царств 9:7; 1 Езд. 9:11; 3 Царств 14:18 и проч. — около 36 раз), вожди и праведники (Суд. 2:8; Иов. 1:8), цари (2 Царств 3:18 и др. — около 30 раз) и весь Израиль (Пс. 135). В Песнях Раба Господня (42:19; 49:17; 50:49; 52:13,12) говорится о Рабе Господнем, проповедующем истинную веру, страдающим во искупление грехов человечества, приносящим свет всем народам и прославляемом Богом. Эти пророчества Иисус Христос применил к Себе (Лк. 22:19-20, 37), и первохристианская Церковь признавала в этом описании Раба Господня таинственное предвозвещение о жизни и искупительной смерти Господа Иисуса Христа (Мф.12:17-21; Ин:12:9). Поэтому в свете новозаветного толкования в полном объёме и совершеннейшим образом предречения Песней о Рабе Господнем исполнились только на Иисусе Христе и ни на ком другом».
Фото: MeSamong/shutterstock.com
Поэтому для последователя Христа именования «раб Божий» и «христианин» являются тождественными и не несут в себе никакого унижения. Подтверждение этому мы находим в Священном Писании Нового Завета. О Самом Христе апостол Павел говорит:
Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной (Флп.2:6-8).
И Пресвятая Богородица отвечает на благовестие архангела: «Тогда Мария сказала: се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему. И отошел от Нее Ангел» (Лк.1:38). При этом апостол Павел пишет о самом себе следующим образом: «У людей ли я ныне ищу благоволения или у Бога? Людям ли угождать стараюсь? Если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым» (Гал.1.10).
При этом следует отметить, что роль и значение рабов в языческом мире и мире Ветхого Завета отличались разительным образом. Если для язычника раб — это «вещь» («res»), бесправное «словесное животное», то для ветхозаветного иудея его раб — прежде всего человек, имеющий собственное достоинство и определённые Самим Богом права. По учению древнеримского права, раб не считался лицом (человеком). Рабство удаляло человека из круга правомочных существ, делало его вещью наподобие животного, предметом собственности и произвольного распоряжения его господина.
Священное Писание Ветхого Завета не только даёт прямое указание не обижать рабов, но даже повелевает хозяину любить их: «Не обижай раба, трудящегося усердно, ни наемника, преданного тебе душою. Разумного раба да любит душа твоя, и не откажи ему в свободе» (Сир.7:22). Рабы через обрезание становятся участниками и главного праздника — Пасхи: «И сказал Господь Моисею и Аарону: вот устав Пасхи: никакой иноплеменник не должен есть ее; а всякий раб, купленный за серебро, когда обрежешь его, может есть ее; поселенец и наемник не должен есть ее» (Исх.12:43-45). Бог заповедует хозяевам отдых для рабов: «А день седьмой — суббота Господу, Богу твоему: не делай в оный никакого дела ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни [вол твой, ни осел твой, ни всякий] скот твой, ни пришлец, который в жилищах твоих» (Исх.20:10). Во Второзаконии также добавляется: «Чтобы отдохнул раб твой, и раба твоя [и осел твой], как и ты» (Втор.5:14).
Отношения между хозяином и рабом выстраиваются на совершенно иных основаниях, нежели мы видим это в языческом мире. Божественное Откровение повелевает поступать с рабом, как с самим собой или с братом: «Но ни на кого не налагай лишнего и ничего не делай без рассуждения. Если есть у тебя раб, то да будет он как ты, ибо ты приобрел его кровью; если есть у тебя раб, то поступай с ним, как с братом, ибо ты будешь нуждаться в нем, как в душе твоей; если ты будешь обижать его, и он встанет и убежит от тебя, то на какой дороге ты будешь искать его?» (Сир.33:30-33)
Наёмнический тип
Следующий тип религиозного сознания — «наёмнический», где отношения между человеком и Богом приобретают новые оттенки. Здесь человек пользуется Богом для своих определённых выгод (временных или вечных). Ещё более высокая ступень, потому что наёмничество — это уже не неизбежность: наёмник свободно нанимается трудиться, т. е. он произвольно выбирает своего работодателя и доверяется ему. Здесь уже больше доверия Богу, чем страха.
Фото: Creativa Images/shutterstock.com
В наёмническом состоянии положительный элемент радости гораздо сильнее, нежели в предыдущем состоянии: здесь уже стоит задача не избежать наказания, но получить желаемое. Эта ступень одинаково возможна для христианства, ислама и в гораздо меньшей мере для язычества. В иудаизме эта ступень соединяется с предыдущей и отдельно не обособляется.
Сыновний тип
Сын трудится уже не из-за страха наказания и не ради своей личной выгоды, а из любви к Отцу. Он слушается своего Отца, потому что его любит и вполне ему доверяет. Эта ступень также одинаково возможна для христианства, иудаизма, ислама. В язычестве подобные отношения были исключительными, и такие люди заслуживали высокой оценки святых отцов, которые называли, например, Сократа и Платона «христианами до Христа». Очень сильно говорит о таком типе религиозного сознания преподобный Исаак Сирин:
Не проси у Бога того, что Сам Он без прошения дает нам по Своему промышлению, и дает не только Своим и возлюбленным, но и тем, которые чужды ведения о Нем. Ибо сказано: не будьте, яко же язычницы, лишше глаголющими в молитвах своих (Мф. 6, 7). Это есть телесное, и сих языцы ищут, сказал Господь. Вы же не пецытеся, что ясте, или что пиете, или во что облечетеся. Весть бо Отец ваш, что имеете в этом нужду (Мф. 6, 25, 32). Сын у отца своего не просит уже хлеба, но домогается наибольшего и высшего в дому отца своего. Ибо по немощи только ума человеческого Господь заповедал просить повседневного хлеба. Но смотри, что заповедано тем, которые совершенны ведением и здравы душою. Им сказано: не пекитесь о пище или одежде; потому что, если Бог печется о бессловесных животных, о птицах и о тварях неодушевленных, то кольми паче печется о нас: ищите же паче царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам (Мф. 6, 33).
Совершенно иным становится отношение такого человека к самой возможности демонических и прочих негативных воздействий: «Ни демоны, ни губительные звери, ни порочные люди не могут исполнять воли своей на вред и пагубу, если не попустит сего изволение Правящего и не даст сему места в определенной мере... А если бы не было того, не осталась бы в живых никакая плоть. Господь не позволяет, чтобы к твари Его приближалась власть демонов и людей и исполняла на ней волю свою... Будь же уверен, что не осмелятся показаться на глаза тебе и заставить тебя выслушать ушами своими угрозы их. Ибо если бы дозволено было свыше от Пренебесного, то не было бы нужды в слове и в словах, но за волею их последовало бы и дело. Скажи также сам себе: «Ежели есть на то воля Владыки моего, чтобы лукавые возобладали над созданием Его, то принимаю сие, не огорчаясь, подобно не желающему, чтобы воля Господа его осталась без исполнения». И таким образом в искушениях твоих будешь исполнен радости, как уведавший и ясно ощутивший, что окормляет тебя и управляет тобою Владычнее мановение».
Таким образом, в сыновнем состоянии решительным образом меняется отношение человека к тем проблемам и даже бедам, избавления от которых и просит у Бога человек на предыдущих ступенях развития религиозного сознания. Страх за собственную жизнь и благополучие, а также своекорыстная заинтересованность сменяются любовью и преданностью Богу без каких бы то ни было скрытых мотивов. На каждой Божественной Литургии священнослужитель от лица церковной общины обращается к Богу с возгласом, в котором просит «сподобить дерзновенно именовать Тебя, Небесного Бога, нашим Отцом», тем самым особо подчёркивая сыновнее, а не рабское или наёмническое положение верных Христу по отношению к Господу Богу. Особо трогательны слова Христа Спасителя, сказанные Им ученикам на Тайной Вечери:
Вы — друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам. Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего. Не вы Меня избрали, а Я вас избрал и поставил вас, чтобы вы шли и приносили плод, и чтобы плод ваш пребывал, дабы чего ни попросите от Отца во имя Мое, Он даст вам (Ин.15:14-16).
В апостольских посланиях мы многократно встречаем это искреннее изумление учеников Христа правом и возможностью именоваться сынами Божиими. В своём первом послании святой апостол Иоанн пишет: «Смотри́те, какую любовь дал нам Отец, чтобы нам называться и быть детьми Божиими. Мир потому не знает нас, что не познал Его. Возлюбленные! Мы теперь дети Божии; но еще не открылось, чтó будем. Знаем только, что когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть» (1Ин.3:1-2).
В послании к Римлянам апостол Павел также утверждает: «Ибо все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии. Потому что вы не приняли духа рабства, чтобы опять жить в страхе, но приняли Духа усыновления, Которым взываем: "Авва, Отче!". Сей самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы — дети Божии. А если дети, то и наследники, наследники Божии, сонаследники же Христу, если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться. Ибо думаю, что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас» (Рим.8:14-18).
Апостол Павел. Фото: pravoslavie.ru
И далее в послании к Галатам апостол продолжает эту же мысль: «Еще скажу: наследник, доколе в детстве, ничем не отличается от раба, хотя и господин всего: он подчинен попечителям и домоправителям до срока, отцом назначенного. Так и мы, доколе были в детстве, были порабощены вещественным началам мира; но когда пришла полнота времени, Бог послал Сына Своего [Единородного], Который родился от жены, подчинился закону, чтобы искупить подзаконных, дабы нам получить усыновление. А как вы — сыны, то Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, вопиющего: "Авва, Отче!". Посему ты уже не раб, но сын; а если сын, то и наследник Божий через Иисуса Христа. Но тогда, не знав Бога, вы служили богам, которые в существе не боги» (Гал. 4:1-8).
Таким образом, сыновний тип религиозного сознания возможен уже на достаточно высоких ступенях познания Бога, когда исчезают или минимализируются своекорыстные интересы, и общение с Господом становится самоцелью, а не инструментом для достижения тех или иных благ или состояний души.