Самый большой позор советского флота
Знатно же подорвало сёдла у поцреотов, когда я посмел усомниться в том, что их Великой Рассиюшке нужен великий военно-морской флот. В ход пошли аргументы про два единственных союзника, про самую протяженную в мире береговую линию, которую надо защищать от врагов, и прочее бла-бла-бла. Для поцреотов всякого рода пукалки и бабахалки наземные, водоплавающие и воздушные – это сакральные шняги, и чем их больше – тем больше размер вяличия их ржавой смеходержавы.
Но с точки зрения грамотного военного специалиста, всякое оружие – есть инструмент для решения конкретной боевой задачи. Слово «боевой» - ключевое для любого оружия, кроме ядерного – его смысл в том, чтобы не быть примененным никогда. До появления сил ядерного сдерживания та же роль отводилась океанскому флоту великих держав. Как афористически высказался по этому поводу Уинстон Черчилль, бывший одно время первым лордом адмиралтейства, «Флот существует, и многое не происходит».
Концепция большого флота, который одним фактом демонстрации своей мощи вынуждает потенциального противника отказаться от своих коварных планов, а политиков стран-соперников капитулировать перед дипломатией канонерок, очень нравилась адмиралам. А чо, служба престижная, проходит в довольно комфортных условиях, форма красивая, собственно воевать и рисковать жизнью не надо. Но, как водится, ожидания и реальность не всегда совпадают. И если дело доходит до горячей войны, от адмиралов ждут блестящих побед, и сокрушающего разгрома противника, а они не то кого-то сокрушить, а зачастую из базы вывести свои суперлинкоры не могут, потому что коварный противник ночью мины на фарватере раскидал и где-то там в ночи виднелись перископы подводных лодок. И вообще, погода плохая, а главную ударную мощь флота надо поберечь.
Внезапно так выясняется, что ацки дорогие дредноуты хороши лишь для парадов и «демонстрации флага», а в реальной войне они являются обузой, поскольку просто в режиме ожидания потребляют громадное количества ресурсов, а актуальных боевых задачи для них может не найтись за всю войну. История императорского Черноморского флота в период Первой мировой войны – яркое тому подтверждение. Единственная сколь-нибудь значимая боевая операция, в которой он принял участие – Трапезундская, в ходе которой боевые корабли оказывали огневую поддержку наземным войскам Кавказского фронта и высаживали морские десанты в Ризе и Трапезунде (Трабзон).
Впрочем, для этого был задействован не весь флот, и даже не главные его силы, а лишь корабли Батумского отряда в составе нескольких канонерских лодок и миноносцев во главе с устаревшим броненосцем (это даже не линкор) «Ростислав». До этого «Ростислав» ходил немножко попугать турок путем обстрела босфорских укреплений в составе эскадры таких же устаревших броненосцев. Почему на ЧФ сохранились броненосцы? Да потому что принять участие в Цусимском погроме они не смогди (турки не выпустили). Вот командование и посылало их для проведения подобных акций устрашения, имевших сугубо пропагандистское значение, но ни малейшего военного. Если потопят – так не сильно жалко.
Необходимость такой демонстрации возникла в результате грандиозного провала Черноморского флота, проспавшего так называемую Севастопольскую побудку, как иронично назвали рейд турецко-германских морских сил для обстрела Одессы, Севастополя, Новороссийска, Феодосии и Керчи в октябре 1914 г., что супостат и сделал без потерь для себя. Оцените-ка картину: война идет третий месяц, хоть турки формально еще в войну не вступили, враг (два германских крейсера) на морском театре военных действий присутствует, а адмиралы ни минных заграждений не выставили, ни даже боевого охранения баз не наладили. Вот и пришлось через полгода изобразить ответку, чтоб внутренняя пропаганда отработала.
Учитывая превосходство русского ЧФ, последний, разумеется, запечатал Босфор и установил полное господство на Черном море. Для этого, правда, потребовалось аж полтора года, хотя русскому флоту, где линкоров насчитывалось три (еще один в постройке), фактически противостояли только два немецких крейсера – линейный «Гебен» (был быстроходнее и сильнее вооружен, чем русские линкоры) и легкий «Бреслау», османский флот находился, мягко говоря, не в лучшей форме, да и действовал в основном на Средиземноморском театре. Главным следствием блокады стала невозможность доставлять уголь в Стамбул из Зонгулдака, что вызвало в городе топливный кризис, частично решенный за счет поставок по железной дороге из Германии.
В осуществлении блокады приняли участие в том числе и линкоры. Но зачем? Гораздо эффективнее с задачей нарушения вражеских коммуникаций справлялись подводные лодки и минные заградители. А прикрывать минные поля могут и крейсера с эсминцами. Так что всю войну Черноморский флот по большому счету бездельничал, практически не имел боевых потерь и в 1918 г. большая его часть была затоплена самими экипажами в атмосфере паники, хаоса и неразберихи, вызванного противоречивыми приказами из Москвы – то идти сдаваться немцам, занявшим без боя в Севастополь, то топиться.
Известна расхожая фраза, что история повторяется дважды – сначала, как трагедия, потом – как фарс. Если самозатопление Черноморского флота в 1854 г. проходило по категории «трагедия», то вторая подобная акция – это однозначно фарс: вопрос решался голосованием – сдаваться немцам, сражаться или топиться. 1000 участников референдума высказались за то, чтобы дать бой, 900 проголосовало за сдачу, 450 матросов выразили поддержку идее затопить нахер эти ржавые корыта и айда по домам. Но традиции фальсификации итогов голосования, видимо, зашиты в генетический код россиянского начальства, и командующий флотом Тихменев, посовещавшись с офицерами, объявил, что победили сторонники затопления.
Однако решение начальства к тому времени уже не считалось обязательным и всяк поступил так, как считал нужным. Большинство кораблей утопили, включая линкор «Свободная Россия» («Императрица Екатерина Великая»). Этому, вероятно способствовало решение выдать командам жалованье за 5 месяцев из судовых касс (немудрено, что воевать после этого матросикам резко расхотелось и они тупо разбежались), но часть кораблей сдалась немцам.
Судьба самого современного черноморского линкора «Воля» («Император Александр III») – это просто песня какая-то. 29 апреля он, дабы не быть захваченным немцами, сдался Украине. Так что формально Украина была два дня великой морской державой – целый линейный флот имела. Но фишка в том, что немцы к украинскому «суверенитету» относились очень скептически и как раз за день до того Раду Украинской народной республики в Киеве разогнал к чертовой матери немецкий патруль во главе с лейтенантом. Через день оккупационные власти вместо марионеточного режима УНР установили марионеточный режим гетмана Скоропадского.
Короче, немцы решили одолжить гетманский линкор, даже не ставя Скоропадского в известность, что он у него есть. Поняв это, «Воля» сдалась обратно советской России и бежала в Новороссийск, откуда, после того, как команда проголосовала за сдачу, он вернулся в Севостополь и капитулировал-таки перед немцами. После того, как немцы проиграли войну, на линкоре вновь подняли андреевский флаг. Но скоро ему пришлось сдаться анличанам, которые увели корабль в Турцию, но потом передали белым. Линкор, переименованный в «Генерал Алексеев» немного повоевал с красными в качестве флагмана белого флота, и в 1920 г. после поражения последних снова бежал, на этот раз в Тунис, где сдался на милость французов. Франция после признания СССР формально обязалась вернуть корабли белой эскадры (те, что отказались топиться в Цемесской бухте) Советскому Союзу, но потребовала плату за стоянку в Бизерте. Советская комиссия ввиду плачевного состояния корабля посчитала его выкуп в 1924 г. не оправдывающим себя. В итоге линкор продолжил гнитьтам еще 12 лет, пока не был был порезан французами на лом.
Линейный корабль «Императрица Мария», совершив один безуспешный боевой выход (ловили, да так и не поймали вездесущий «Бреслау») взорвался на севастопольском рейде из-за возникшего в пороховом погребе пожара, причины которого остались неизвестными. Еще один линкор «Николай I», заложенный в 1915 г., так и не был достроен, после окончания гражданской войны его корпус разобрали на металлолом.
Вот и скажите мне на милость, на кой нужно было лапотной России надрываться, создавая мощный линейный (и не только) флот, который был бездарно просран без сколь-нибудь заметной пользы? Подкованные поцреоты скажут, что всему виной революция, и если бы не она, то бравые морячки бы захватили вожделенные проливы. Фактически в ходе войны были две возможности ее осуществить – в 1915 г. одновременно с Дарданельской операцией союзников и осенью 1916 г., когда флот уже выполнил все подготовительные действия. Оба раза операция не состоялась по той причине, что армейское командование считало десант на Босфор авантюрой и не верило в способность флота ее обеспечить.
Так что факт остается фактом: линейный флот у России на Черном море был, головняков он создавал немало, а толку от него было с гулькин хрен. Впрочем, как и на Балтике, где он тоже наличествовал, но основной его работой было курсирование вдоль минных заграждений, пока у немцев отсутствовали на этом ТВД крупные силы. А когда в Балтику входили германские дредноуты, русские предпочитали отсиживаться на базах, ибо такая война уже становилась не интересной.
Может быть, в ходе следующей войны уже советский флот доказал, что не зря в него вбухивали средства? Давайте проследим, как «блестяще» проявил себя на Черном море воссозданный флот. Ситуация сложилась просто феерическая: флот на Черном море есть, а противника у него нет: Турция – страна нейтральная, Болгария, хоть и союзник Германии, в войне с СССР не участвует, в списке врагов только «великая» морская держава Румыния, имевшая несколько десятков ржавых посудин, которые, впрочем, предпочитали из Констанцы не выходить. Позже в море появились итальянские торпедные катера и даже небольшие немецкие подлодки, но это никак не цель для флагмана ЧФ, линейного корабля «Парижская коммуна» («Севастополь»).
Будете смеяться, но главной задачей для флагмана флота было – прятаться и беречь себя. Сначала моряки, не покладая рук, плели маскировочную сеть. Корабль обладал довольно серьезной ПВО, но во время ночных налетов немецкой авиации огня не открывал… чтобы себя не обнаружить. По занятии немцами Крыма ретировался в Поти. Использовался в качестве грузового судна (линкор!), выполнив транспортный рейс в Новороссийск. Там корабль, наконец, записал на свой боевой счет один сбитый самолет врага.
Первое боевое задание линкор выполнил лишь 28 ноября 1941 г., обстреляв наземные позиции немецких войск. По случаю плохой погоды вражеская авиация бездействовала, но штормом порвало наружную обшивку. Вообще, по своим мореходным качествам линкор был – полнейшее говно. На Черном море он оказался, можно сказать, случайно. Корабль находился в составе Балтийского флота и командование решило немного попрактиковать экипаж в хождении по настоящему морю, а заодно продемонстрировать миру флаг, для чего послало линкор в Неаполь. По пути туда «Парижская коммуна» чуть не развалилась, вынуждена была три раза вставать на ремонт. Командование сочло, что лучше не рисковать и отправило корабль на капремонт в Севастополь, где он ремонтировался более восьми лет. Но, как видим, ремонт впрок не пошел, линкор вновь начал рассыпаться при первом же шторме.
Из-за того же шторма войти в порт Поти он не смог. При попытке сделать это с помощью буксиров, один буксир был утоплен, шесть матросов погибли (это были единственные потери среди экипажа за всю войну), а сам линкор сел на мель. После всех этих злоключений месяц он снова провел в ремонте. В конце декабря «Парижская коммуна» вновь пошла немножко пострелять по немцам, осаждающим Севастополь. Два орудия при этом вышли из строя, а с бортов отлетели бронелисты (от собственных выстрелов). Еще несколько раз линкор ходил бахать по побережью, после чего в марте 1942 г. встал на ремонт по причине выхода из строя большей части орудий главного колибра и трещин в корпусе. На этом боевая служба флагмана Черноморского флота завершилась.
Насколько полезной оказалась огневая поддержка линкором наземных сил? Учитывая, что стрельба велась по площадям, ночью, в условиях качки и без корректировки огня, то хорошо, если своих не накрыли. А куда попали, и попали ли вообще по намеченным площадям – то никому неведомо. Так что в числе реальных боевых достижений можно внести только три сбитых зенитчиками «Парижской коммуны» самолета люфтваффе за всю войну.
Если говорить о балансе вреда и пользы от ЧФ, то вред однозначно перевешивает. Только ради флота удерживался Севастополь в 1941-1942 гг. Логично, что и ответственность за оборону города-крепости была возложена на флот. Однако немцы ее все же взломали, причем одной из причин стало то, что флот не справился даже с задачей снабжения Севастополя боеприпасами. Флот обязан был эвакуировать защитников города. Однако командование флота удрало, бросив на произвол судьбы 100 тысяч красноармейцев.
Да, возможно, всех спасти не удалось бы, надо было пожертвовать каким-то частями, организованно эвакуировав остальные. Вместо этого было принято совершенно беспрецедентное по безумию решение – эвакуировать комсостав, а остальных, включая раненых, бросить, как малоценный актив. А теперь представьте, что происходит в батальонах, ведущих арьергардные бои, когда офицеры втихушку собирают свои чемоданы и уебывают. Разумеется, их охватывает паника и солдаты бросают позиции. Именно это и произошло вследствие «мудрого» решения отцов-командиров. Это – одна из самых позорных страниц в военной истории России, гораздо более позорная, чем даже Цусимский погром – там флот хотя бы опозорил флаг ради спасения жизней тысяч моряков, чья жертва уже не имела никакого смысла. Здесь же в ходе блокады угробили 150 тысяч человек защитников, потом еще сдали немцам 95 тысяч в плен (для сравнения – в Сталинграде в плен сдались 91,5 тыс. немцев и их союзников). И все это только ради СПАСЕНИЯ ШКУРЫ НАЧСОСТАВА.
Будете смеяться, но русские считают вторую оборону Севастополя славной страницей истории и всячески ее героизируют. О том, как командование трусливо бросило свои войска, далеко не исчерпав возможностей сопротивления, они предпочитают не знать.
Да, войны без потерь не бывает, но тут важно соотношение: если во имя сохранения флота принесены в жертву сотни тысяч жизней, народ вправе требовать от флота какого-то вклада в победу. Однако потери, которые понес сам военно-морской флот СССР, не идут ни в какое сравнение с ущербом, который он нанес врагу. В целом это имеет объективную причину: на Балтике и Черном море у надводного флота просто не было противника, да и вообще за всю войну ни на одном театре не произошло ни одного морского сражения. Советский флот методично выбивался авиацией врага, которая и захватила и удерживала господство на море, а сам флот даже не мог безопасно прятаться на базах, как это имело место в Первую мировую.
Может быть, хотя бы подводники себя проявили? О, да, проявили, и еще как – они стали королями наибалова, приписывая себе победы, которых не было. Ведь подтвердить или опровергнуть факт потопления какого-нибудь судна никто не мог. Торпеда вышла, лодка опустила перископ и ушла на глубину. Вроде был взрыв – значит попали. А раз попали – вражеское судно затонуло. Вражеское оно или нейтральное – никто не видел. 500 т у нее водоизмещение, или 20 000 – кто проверит? А еще можно бахнуть торпедой просто в скалу или берег – взрыв будет. Значит в рапорте напишем, что утопили транспорт противника. Тебе – орден, начальству – ордена и карьерный рост, экипажу – медали. Пропаганда воспоет подвиги славных моряков. Все в профите. А был успех или его не было – это уже не важно.
В общем-то до 60-х годов никто особо и не пытался выяснять, насколько бумажный счет советских подводников соответствует реальному. Но когда на Западе стала выходить книги со статистикой потерь Германии и их союзников, мемуары их моряков – тут-то и вскрылись масштабы аферы. Например, самый титулованный советский подводник Иван Травкин, на счету которого официально числится 13 уничтоженных судов противника, реально лишь повредил (даже не потопил) один транспорт «Альдебаран», в результате чего три человека погибли и три получили ранения. Все остальные победы – плод его бурной фантазии. Впрочем, никто его звания Героя Советского Союза не лишил, и даже морально не пожурил. Ибо круговая порука: начальство же за «победы» своих подчиненных тоже ордена и повышения получало, и потому настойчиво требовало описывать в рапортах победы покрасочнее.
Так что грозный красный флот на Балтике всю войну лишь получал эпичных люлей. Можете зауглить хотя бы Таллинский переход, который правильнее назвать паническим драпом. В ходе избиения немецкой авиацией были уничтожены 63 боевых корабля, транспорта и вспомогательных судов, погибли 15 тысяч человек. Для сравнения – за всю войну потери союзников в людях на Северном морском пути, по которому шли конвои в СССР, были менее 4,9 тысяч человек (из них 1,5 тыс. – советские). При этом урон люфтваффе, учинивших в ходе таллинского драпа один из самых масштабных погромов в военно-морской истории, составил от 3 до 10 самолетов по разным данным. Удивительная картина получается: флота у немцев в Балтийском море не было, а господство – было. А у СССР был мощный флот, корабли которого, однако сыграли лишь роль мишеней и стальных гробов.
Потом остатки флота немцы добивали в Кронштадте, а чтоб подводные лодки не шастали в Балтике, перегородили финский залив минными полями и противолодочными сетями. Отыграться советские подводники решились лишь зимой-весной 1945 г., когда благодаря переходу Финляндии на сторону антигитлеровской коалиции, получили возможность свободно выходить в море. И тут они принялись с энтузиазмом топить транспорты, в основном везущие в Германию беженцев из Прибалтики и Померании. Та же история и на Тихом океане – флоту дали возможность повоевать четыре недели, а воевать было не с кем – ну и стали топить баржи с беженцами, бегущими с Сахалина. На исход войны это, конечно, уже никакого влияния не оказало, но как повод для гордости рус-поцреотни – вполне годится. Вы погодите – они завтра еще начнут гордиться сбитым над Донбассом МН-17.
Самый слабый, но хоть какую-то пользу принесший флот – Северный. По части боевых побед у него тоже, мягко говоря, не густо, но хотя бы формально эсминцы и подлодки сопровождали конвои союзников в Мурманск и Архангельск. При этом стоит учитывать, что североатлантический маршрут для поставок по лендлизу в СССР был самым незначительным по объемам – по нему было выполнено лишь порядка 19% всех поставок по тоннажу. Главным был дальневосточный маршрут, по которому поступило 47% всех грузов, вторым по значению – иранский. Последний мог бы иметь большее значение, да вот беда – Северный Каспий долгое время находился в зоне досягаемости немецкой авиации. Каспийская флотилия у СССР там была, но толку от нее, как водится, оказалось немного.
В общем, по итогу Второй мировой войны картина вырисовывается такая: на Тихом океане флот сыграл чисто тактическую роль – было проведено две боевые десантные операции – Курильская и Южносахалинская. Противодействия со стороны японского флота при этом не происходило. Особого смысла в самих операциях не было, поскольку указанные территории в любом случае отходили СССР по договоренностям с союзниками.
Северный флот – единственный, который имел смысл, поскольку у него была возможность выполнять свою функцию – противостоять врагу на море, защищать свои коммуникации и оперировать на линиях снабжения противника. Он понес минимальные потери в кораблях по сравнению с потерями ВМФ на Балтике и Черном море, нанеся противнику урон больший, чем два этих мощных флота вместе взятые. Безвозвратные потери СФ в личном составе – 10 905 человек (из них 1 308 – небоевые потери), что в пять раз менее аналогичных потерь Балтийского флота и в восемь раз – Черноморского флота. Северный флот осуществил 15 тактических и оперативно-тактических десантных операций. Впрочем, стратегического значения он не имел, контроль открытого моря и проводку полярных конвоев осуществлял флот США и Британии.
Балтийский флот в целом выполнял роль мальчика для битья, будучи запертым в Финском заливе. До 1945 г. господство на Балтике оставалось за немцами. Флот свою задачу не выполнил от слова «совсем».
На Черном же море флот позорно провалил оборону своей главной базы – Севастополя, не справившись с его снабжением, не оказав действенной огневой поддержки и в конце концов трусливо бросив там 100-тысячную группировку войск. Так же его вина есть в аналогичной по масштабам катастрофе Керченского фронта в мае 42-го, где в плен попало около 100 тысяч красноармейцев. Никаких великих побед за ЧФ не числится все по той же причине – воевать ему было не с кем.
Военно-морской флот создается для войны. Но Советский Союз являлся сухопутной державой и просто в силу географических причин выходов в океаны на западе не имел. Выход был только севере – но это направление в то время являлось периферийным, хоть какой-то вес оно приобрело только вследствие осуществления коммуникаций с союзниками, но это была, главным образом, головная боль американцев с англичанами. Опыт Второй мировой войны красноречиво свидетельствует, что ни в Черноморской луже, ни в Балтийском болоте флот никакой роли не играет. Он там не нужен.
Может быть, сейчас ВМФ РФ обрел хоть какой-то смысл своего существования? Разберем в продолжении.