​«Меня показывали по телевизору, как ужасную русскую ведьму»

Корреспонденту УралПолит.Ru в ходе мероприятия удалось пообщаться с Марией Бутиной. Она рассказала о своем заключении в США.

Имя Марии Бутиной еще некоторое время назад звучало и в СМИ, и в социальных сетях. Российскую студентку, приехавшую в США учиться в магистратуре, в 2018 году арестовали по обвинению в работе иностранным агентом. Она отсидела в американской тюрьме примерно полтора года и в 2019 году вернулась в Россию. Сегодня Мария Бутина – член экспертного совета при уполномоченном по правам человека в России и член Общественной палаты России, где обозначала свою специализацию на защите прав и интересов граждан России за рубежом и в российской тюремной системе. О своем заключении в США она написала книгу «Тюремный дневник», которую презентовала сегодня в УрГЭУ-СИНХ в Екатеринбурге. Корреспонденту УралПолит.Ru в ходе мероприятия удалось пообщаться с Марией. Для удобства и полноты картины мы объединили вопросы студентов и наши. Подробности – в материале.«Я отбывала срок в американской тюрьме 18 месяцев. Этот срок мне дали за сговор в попытке деятельности иностранного агента без регистрации. Чуть больше года назад я вернулась на Родину. Ко мне применяли пытки, и это было тяжелое время для меня. Мне не давали спать, приходили в камеру и устраивали унизительные досмотры, включали громкие звуки. Я провела в заключении 467 дней, из них 117 – в одиночной камере. ФБР приняло решение засекретить мое дело навсегда»Мария, что общего между российской пенитенциарной системой и американской? В чем кардинальное отличие? Могло ли то, что произошло с вами в США произойти в России? – Мне сложно говорить о сходстве американских тюрем и российских. Их можно оценивать адекватно, только находясь в роли заключенного. Оценивать в качестве смотрящего и в качестве заключенного – это разные вещи.Если говорить о различиях, то, во-первых, большая разница в сроках. Если в России за те же преступления, совершенные в США, дают год, пять, десять лет, то в Америке – это 25, 35 лет. У них система ориентирована на то, чтобы как можно дольше держать человека в тюрьме. Сегодня в России снижают количество тюремного населения. За последние десять лет количество заключенных снизилось в два раза. По последним данным, в США в настоящее время 2,3 миллиона заключенных на 386 миллионов населения. У нас – около 500 тысяч на 140 миллионов. У нас не переполненные тюрьмы в отличие от Америки. В США самое большое количество заключенных в мире. Это не потому, что в Америке больше отлавливают преступников, а потому что там тюрьма – это бизнес.Я надеюсь, что то, что произошло со мной в США, в России невозможно. Однако нельзя говорить, что наша система совершенна. В России есть уникальный институт – Общественная наблюдательная комиссия. У нас есть уполномоченный по правам человека, который занимается контролем за содержанием в тюрьмах разных категорий. Сам факт наличия, что у заключенного есть возможность обратиться за помощью, решает часть проблем. В книге вы пишете об ужасах временной тюрьмы, но в фильмах мы видим хорошие условия. Каковы они на самом деле в американских тюрьмах?У меня была возможность получить бесплатный тур по местам лишения свободы от федеральных маршалов. Их было шесть, в том числе пять СИЗО и одна колония. И шикарных условий я не увидела нигде. Хотя признаюсь, меня держали в особых условиях: в пяти следственных изоляторах меня держали в специальных условиях, в которых держали террористов, совершивших теракт 11 сентября. Еще до вынесения приговора.Я видела, как относятся к рядовым американцам в колониях и тюрьмах. К сожалению, очень плохо: начиная от того, что нет возможности получить элементарную медицинскую помощь и заканчивая полной антисанитарией. Например, в первом спецприемнике не было питьевой воды. Для того, чтобы попросить попить, нужно было вытянуть руку со стаканом из небольшого отделения в двери. Охранник шел и лил сладкий сок и сколько удастся поймать стаканом, столько и выпьешь. Отсутствие кипяченой питьевой воды в международном праве приравнивается к пытке.В американских тюрьмах, например, нет передач, они запрещены. Зато есть тюремные магазины, в которых все стоит раза в четыре дороже. Для того, чтобы купить кофту с длинным рукавом, потому что в камере градусов 15, а вам дают только футболку, нужно, чтобы родственники положили тебе на счет деньги и ты смог ее купить за 20 долларов. Заключенный лишается прав, лишается возможности владеть оружием, всех денег. Кроме того, в некоторых СИЗО платное пребывание – 25 долларов в сутки.Возможно ли, что в России посадят гражданина другой страны по тем же обвинениям, что и вас?– Я занималась в США гражданской дипломатией. Я уверена, что самый прочный мир строится на основе дружбы между народами, а не на взаимодействии отдельных политиков. В политике есть стратегические, тактические интересы. Но есть студенческие, культурные обмены, дружба на основании общих проблем, поиск их решений. На этом строится гражданская дипломатия. У нас доброжелательно относятся к тем, кто приезжает учиться, кто рассказывает о своих государствах. У нас гостеприимство в крови. Мы жаждем интеграционных процессов с другими странами. Такого отношения, какое я увидела в США, у нас представить не могу. Я не пыталась выйти на высокопоставленных американских чиновников. Меня не было на Молитвенном завтраке с Трампом. Он только выступал на нем. Личной встречи у меня не было, ее отменили накануне. Хотя она была в плане.Отмечу, когда ты человек небезразличный к происходящим процессам, ты так или иначе вовлекаешься в общественную деятельность. В Америке это поощряется, в том числе преподавателями вузов. Но ко мне было повышенное внимание, потому что таких, как я очень мало. Я не отказывалась от посещения тех или иных мероприятий, на которых рассказывала о своей стране. Любовь к Родине там не поняли. Как проходило ваше общение с ФБР?– Я неоднократно, еще до ареста, говорила, что мне скрывать нечего. Я пыталась поговорить с ФБР, но они стали использовать возможность побеседовать со мной для того, чтобы добиться каких-то своих результатов. Сначала меня пытались заставить читать по листочку какие-то вещи, содержащие намеки на то, что в моем деле есть шпионаж. Я отказалась. Потом речь шла о политическом убежище. Если бы осталась в США, то и сидеть бы не пришлось. Я отказалась. Когда пришли сотрудники ЦРУ с предложением по возвращению в Россию иногда встречаться и беседовать, я тоже отказалась. Единственный вариант был взять вину на себя. То, что происходит сейчас в Америке – охота на ведьм или избирательное правосудие. Это когда выбирается виновным один человек, не связанный с ситуацией, ни с делом, на которого можно свесить все проблемы американского общества. Тогда это была Россия и в ее воплощении я. Следили ли за выборами в США? Как относитесь к победе Байдена? – То, что мы видели – это позор, потому что президент заявляет о фальсификации, а расследование не проводится. Эта ситуация показала то, насколько плоха ситуация во властных кругах в Америке. Там существует глубокий кризис и развал политических элит, которые раскалывают в свою очередь общество. Американцам, на мой взгляд, нужно обратить внимание на решение своих проблем, прежде всего в вопросах неравенства. Ждать чего-то хорошего от демократов не стоит. Они говорят, что в основе их повестки лежит вмешательство в дела других государств и желание сделать счастливыми другие нации, даже если они того не хотят.Встречались ли вы с какими-то расовыми предрассудками в отношении себя?– Со стороны общества – да. Меня показывали по телевизору, как ужасную русскую ведьму, которая разрушила американскую государственность. Если бы я была гражданкой другой страны, меня бы не посадили. Среди тюремного населения мня уважали потому, что я из России. У них есть стереотипы, мол, русские сильные и справедливые. Мне говорили: «Ты не белая, ты русская, такая же гонимая и беззащитная». Однажды в мою защиту из-за очередного перевода в карцер устроили бунт, который закончился ничем.Вас часто сравнивают с российской «шпионкой» Анной Чапман... Как вы к этому относитесь? Знакомы с ней лично?– Безусловно знакома. Мы дружим. Анна – очень грамотный человек. Она патриот своей страны. Я полагаю то, что она сделала – та работа, которая ею велась – это служба на пользу нашей Родины. Она – тот человек, который может очень многое рассказать, но не так открыто как я, потому я не была ни разведчиком, ни шпионом. То, что случилось с Анной – это предательство и, надеюсь, что люди, которые такие вещи делают, понесут кару и человеческую, и божественную.