Ненависть и героизм: Неизвестные факты теракта на Дубровке
Разоблачения у нас любят. Аж в раж впадают. До дрожи.
Вот и террористический акт на Дубровке, растянувшийся на бесконечные четыре дня с 23 по 26 октября 2002 года, больше всего запомнился именно этим разоблачительным ражем. И сегодня поднимается из глубин души холодное, как жабья лапа, воспоминание о том, с каким торжествующим сладострастием множество людей топталось по тем трупам. Или со сладострастным торжеством – всё равно.
А ведь это была трагедия не только тех, кто там умер, в Театральном центре, который захватили террористы, не только близких и родных погибших. Это была трагедия и тех, кто делал, казалось, всё для освобождения заложников. И для их спасения. Потому что… Потому что не всё удавалось. Не всё умелось. Не всё получалось. И не всё зналось.
И потому получалось подчас, что люди гибли, когда их, казалось, уже спасли. Люди гибли из-за не вовремя сказанных слов. И вообще – из-за сказанных слов. Которые лучше было не говорить. Из-за ложного внушённого прежней мирной жизнью ощущения, будто с террористами можно договориться. Из-за убеждения, что с ними нужно договариваться. Из-за уверенности в собственном бессмертии – тоже было. И из-за неуверенности – тоже. Из-за переоценки собственных сил и из-за недооценки их. Наконец, из-за предательства. И из-за героизма – тоже…
Это вообще была трагедия. Её бы и сегодня не стоило расчёсывать. Но её нельзя и не вспоминать. Нельзя забывать.
Пришли просто убивать…
Терроризм – странная штука. С одной стороны, понятно – одна из форм вооружённой борьбы. За что – понятие опциональное: как заказчик укажет. А вот ради чего – это каждый раз вопрос. Вот неужели командир террористической группы, захватившей Театральный центр на Дубровке, Мовсар Бараев всерьёз мог рассчитывать, что в обмен на захваченных заложников государство откажется от результатов победоносной военной операции, части своей территории и, в общем, от своего суверенитета? Ибо только отказом от собственной государственной самости только и могла быть уступка террористам.
А между тем требование террористов – кстати, как-то поначалу не очень внятно прозвучавшее – было именно таким: остановить войну в Чечне и вывести войска. Иначе 916 захваченных человек будут убиты. Когда и какое государство на что-то подобное соглашалось? Даже в Будённовске и даже Россия Ельцина, хоть и пошла на поводу у террористов, но требованиям их о прекращении войны отнюдь не уступила. И в Первомайске – тоже.
Нет, с частными лицами – понятно. Трудно осудить, скажем, Марка Розовского, который ради освобождения дочери кинулся выполнять требования террористов и вышел с группой лиц на Красную площадь, где стал слезливо-истерически выкрикивать лозунги с проклятиями войне и власти. Это было противно, как и вообще вся трёхдневная истерика его и ему подобных на экранах телевизоров. Но, положив руку на сердце, кто бросит в него камень, когда представит, что собственная 14-летняя дочь сидит под прицелом террористов и может погибнуть в любой момент? Просто по желанию какого-то одуревшего от ненависти Абубакара или Асланбека? И хорошо, если – просто погибнуть…
25 октября 2002 года. Мовсар Бараев (на снимке – в центре) возглавляющий группу террористов, которая захватила заложников в ДК ГПЗ "Московский подшипник". Он разговаривал с корреспондентами НТВ и директором Центра медицинских катастроф Леонидом Рошалем, побывавшими минувшей ночью в ДК. Фото ИТАР-ТАСС (Снимок сделан с экрана телевизора, НТВ)
Но государство – не частное лицо.
Тогда ради чего?
А просто ради ненависти. Может быть, когда-то в террористы и шли ради идеи. Какие-нибудь "народовольцы". Но с тех пор как терроризм стал бизнесом – года этак с 1905-го – об идейности его речи уже быть не может. Террористы – просто люди, готовые и любящие убивать и калечить, упивающиеся безграничной властью над судьбами и жизнями. Они просто ненавидят других людей и подсознательно ищут выхода для этой ненависти. Не один повод для неё, так другой. Просто ненависть как агрегатное состояние.
И этих людей, маньяков в глубинах душ, призывают в ряды своих особых "вооружённых сил" истинные заказчики террора. А вот кто они – в случае с "Норд-Остом" – так, кажется, и осталось невыясненным. Во всяком случае названный в числе организаторов теракта Шамиль Басаев настолько засветился в качестве террориста-исполнителя везде, где можно, что явно не подходит на роль заказчика.
Но что до самих участников теракта на Дубровке, то с ними всё абсолютно ясно. Они просто пришли убивать. Судя по тому, что показало следствие (а точнее, быстрый блиц-допрос перед ликвидацией), им было, в принципе, всё равно, кого убивать и где. У них была одна цель – получить контроль над жизнями как можно большего количества людей. И три объекта: Московский дворец молодёжи, Театральный центр на Дубровке и Московский государственный театр эстрады. Во всех случаях получалось громко и театрально.
Это был заказ эстета…
Трудно поверить, что тебя пришли убивать…
Характерная черта события – люди не верили, что другие пришли убивать просто из ненависти. Без повода.
Да, к тому времени – и особенно в условиях первой чеченской кампании – либеральные медиа успели убедить массу людей, что дело чеченцев правое. Именно так – всех чеченцев. Хотя подлинное содержание войны было не национальным, а гражданским, и чеченцы воевали с чеченцами тоже. Но не стоит забывать и того, что было перед войной, – настоящий террор и геноцид против русского населения Чечни. Убийства, изнасилования, изгнание. Сосед против соседа, одноклассник против одноклассника. Без всякого подчас личного повода. Просто ненависти открыли двери.
Так или иначе, но если в Грозном всем было всё ясно и если там всё строилось по словам песни "с врагом у нас окончена дискуссия", то в Москве в результате воздействия либеральных СМИ (а других до 2000 года у нас почти и не было) народ пребывал в иллюзии, будто война в Чечне идёт не с терроризмом, а с некими "борцами за свободу". А значит, можно договориться.
Силовики делали всё возможное для освобождения заложников. Фото: Pravda Komsomolskaya / Globallookpress
Вот на эти настроения, похоже, и был рассчитан теракт.
Вот только исполнители несколько подвели. Всё из-за той же нутряной своей ненависти. У них не было желания разыгрывать Робин Гудов. Хотя это было бы самым умным. Потому они хладнокровно расстреляли молодую женщину, которая сама, по собственной инициативе проникла в зал Театрального центра, где попыталась вести с террористами дискуссию. Не ведая или не чувствуя, что это просто враги. А с ними дискуссии невозможны.
И это убийство вообще можно назвать символом всей трагедии на Дубровке. Это и был ответ на вой розовских, шустеров, киселёвых и прочих. Тебя просто расстреливают. В проходе. Устало. Когда теряются, что ответить на твои доводы. Ибо это ты сам себе представляешься субъектом дискуссии. Но для другой стороны ты – просто объект ненависти.
Герои и их ошибки…
Можно было бы вспомнить и о потатчиках террористам. Нет, тоже не идейным! За деньги, вестимо. О тех, кто пропустил по дорогам машины с оружием. Кто сдавал им жильё. Кто их регистрировал по месту временного жительства.
Но нет смысла. Такое всегда было и всегда будет – люди корыстны. Какого-то майора милиции даже посадили на 7 лет, но это была, если честно, жертва во искупление. Виновная, конечно, но – жертва.
Но лучше вспомнить о героях. О полковнике Васильеве, который, опять же, по частной инициативе прошёл через оцепление в здание и предложил себя в заложники в обмен на освобождение хотя бы детей. Да, этот человек тоже, видимо, питал иллюзии, как та 26-летняя Ольга Романова, будто с террористами можно договориться. И его иллюзии тоже оборвали шесть пуль. Но это не отменяет того факта, что полковник Васильев совершил геройский поступок.
Или тот пограничник, Павел Платонов, который, оказавшись среди зрителей и став заложником, тайно рассказывал по телефону о числе и расположении заложников и террористов, чем оказал ключевую помощь спецназу при освобождении Театрального центра. Жаль, погиб герой…
Иосиф Кобзон сумел вывести женщину с детьми из театра на Дубровке. Фото: Pravda Komsomolskaya / Globallookpress
Героями были и те люди, что проходили в здание, чтобы… Да, всё-таки вести переговоры с террористами. Но не об их требованиях, не о вопросах войны и мира. А о том, чтобы в обмен на что-то освободить хоть кого-то из заложников. И освобождали, выводили людей! Детей, женщин, раненых. И ведь знали, что опасность для жизни более чем реальна. Но шли. Как солдаты в огонь.
Или вот маленький, совсем незаметный подвиг. Иосиф Кобзон сумел договориться о том, чтобы террористы отпустили женщину с детьми. И она, в дополнение к двум собственным, называет своим ещё одного, чужого ребёнка. И выводит его на свободу.
Были ли ошибки? Да. По незнанию, по неопытности, подчас - по самомнению. Последнее особенно характерно было для представителей прессы. Нет, ничего личного – они тоже были против терроризма. Но как же это сладко – первым выдать в эфир некую подробность, некую информацию, которой больше не добыл никто! И вот уходит в эфир проговорка продюсера мюзикла "Норд-Ост" Александра Цекало, что готовится штурм здания. А террористы внимательно отслеживали эфир, и это стоило срыва первоначальной операции и, следовательно, дополнительных жертв.
Леонид Рошаль выводит освобождённых детей. Фото: Pravda Komsomolskaya / Globallookpress
Очень обидной и предельно трагической ошибкой было обращение медиков и спасателей с уже освобождёнными заложниками. Те спали, надышавшись вместе с террористами газа, состав которого – тоже, быть может, зря – старательно секретили спецслужбы. И их выносили из зала и просто укладывали снаружи, а потом переносили в автобусы, не заботясь о том, чтобы правильно расположить. В том смысле правильно, чтобы при откинувшейся назад голове языки не перекрывали горло. И многие выжившие в зале погибли уже на свободе, просто задохнувшись.
Но надо отметить, что даже такой результат был всё равно чудом. Чудом успешных и умелых действий спецслужб по освобождению заложников. Спецназ действовал выше всяческих похвал, хотя его и попытались позднее обвинить в том, что он расстреливал уже беспомощных террористов. Ну, да, убили всех. Но террорист – не солдат. Он не военнопленный и не подпадает под действие конвенций. Он – взбесившийся зверь, выродок, который должен быть уничтожен. Это враг, с которым у нас закончена дискуссия.
К сожалению, не всех удалось спасти. Фото: Mikhail Mikhailin / Globallookpress
Врачи и спасатели тоже делали максимум возможного. Да, отсутствие опыта привело к жертвам, которых могло бы не быть. Но всё же девять десятых заложников были спасены. И что это означает, можно понять в сравнении с позднее случившимся терактом во Франции, когда при похожем захвате зрителей на спектакле французские спецслужбы не сумели справиться всего с четверыми террористами и допустили гибель десятков человек.
Но, повторимся, в любом случае людей убили не ошибки спецслужб и спасателей. Их убили те, кто за этим и пришёл – убивать людей.