Воспитание мужчины
- Здрасьте… - В кабинет директора школы вошла очень пожилая женщина, ни слова не говоря прошла к столу, и села на свободный стул. – Ну... - сурово сказала она, глядя на директора. - Ты что ли, будешь тут директором школы? Ты Иван Иванович?
- Я, - почему-то, робко ответил директор. - А вы кто, женщина?
- Я бабушка Вовы. Огурцова я. Серафима Филимоновна.
- Кто? - ошарашенно переспросил директор.
- Серафима Филимоновна. Или ты глухой? Вроде, директора школ глухими быть не должны.
- Извините, Серафима Филимоновна, а зачем вы пришли? – осторожно спросил Иван Иванович. - Я ведь в школу вызывал не бабушку Огурцова, а его родителей.
- Они не могут, - коротко ответила бабуля. – Понятно тебе?
- Что значит, не могут? - пришёл, наконец-то, в себя Иван Иванович. - Они родители, и значит, обязаны принимать участие в воспитании сына. Тем более, что я знаю, что мама у Огурцова домохозяйка. Она же целыми днями дома сидит. Её-то я и ждал.
- Ждал, да не дождался. Я вместо неё.
- Нет, с вам я говорить не буду, - категорическим тоном воскликнул директор. - Без толку это. Мне нужна мама Огурцова.
- Я же говорю, не может она! – вспыхнула вдруг Серафима Филимоновна.
- Почему?
- Потому что рожает.
- Как - рожает?!
- Ты, что, директор, не знаешь, как женщины рожают? – усмехнулась бабушка. - Или ты хотел, чтобы беременная женщина, забыв про всё на свете, из роддома прибежала прямо сюда?
- Но я же не знал, что она рожает, - виновато забормотал директор. - Ладно, тогда подождём, когда она родит. Отца же, я знаю, у Огурцова вызывать бесполезно. Он у вас пилот. Постоянно в небесах. Так что, до свидания, Серафима Филимоновна, идите домой, я вас больше не задерживаю.
- Эй, ты чего это, Иван Иванович? – удивилась бабушка. - Как это - до свидания? А для чего я сюда пришла? Нет уж, директор, давай, говори, чего наш Вовка опять натворил?
- Зачем я вам что-то буду говорить?
- Как - зачем? Пока родителей рядом с ним нет, я занимаюсь его воспитанием. И если он виноват, то я ему всыплю.
- Что значит – вы ему всыплете? – нахмурился директор.
- То и значит. Тебе, что, Иван Иванович, родители в детстве ремня не давали?
- Серафима Филимоновна, - угрожающе затряс пальцем в сторону бабушки директор, - вы тут прекращайте. Рукоприкладство, это варварский метод воспитания. Сейчас этого делать нельзя.
- Ну, конечно, - спокойно кивнула бабушка. - Это я знаю. Руками бить ребёнка, это грех. Для этого есть ремень.
- Серафима Филимоновна! – уже прикрикнул на бабушку директор. – Прекратите, немедленно! Какой ещё ремень?!
- А такой, который из маленьких оболтусов в конце концов директоров школ делает. Правильно я говорю, Иван Иванович? Так что, давайте, признавайтесь, что тут наш пострел учудил?
- Ваш Вова подрался на перемене с одноклассником, - хмуро сказал директор.
- Вон как! И сильно подрался? – с интересом спросила Серафима Филимоновна.
- Сильно.
- А кто зачинщик?
- А при чём здесь это? – удивился директор. – Разве в школе можно драться?
- А почему нельзя? – заулыбалась бабушка. – Ты не переживай, директор, если Вова виноват, то я ему всыплю. А если виноват его одноклассник, тогда я всыплю однокласснику.
- Да что вы такое говорите, Серафима Филимоновна? – растерялся директор. – Вы, что, с ума сошли? У того мальчика свои родители есть. Они его сами должны воспитывать.
- Должны. Но если они его неправильно воспитывают, чего делать? Придётся мне.
- Но родители того мальчика за это на вас в суд смогут подать. Теперь это просто.
- Пускай подают, - захихикала бабуля. - У нас судьи, чай, нормальные люди, разберутся. Но, потом, после суда, я и родителям этого одноклассника тоже всыплю.
- Господи, Серафима Филимоновна, вы чего разошлись что?! – директор даже чуть не расхохотался, представив, как эта бабушкам бегает с ремнём за взрослыми людьми. - Людей не бить надо, а разговаривать с ними. Словом нужно уметь убеждать. И детей и взрослых. Вот это и есть - настоящее воспитание!
- Словом, говоришь? - Серафима Филимоновна с интересом посмотрела на директора.- А ну-ка, скажи, Иван Иванович, ты, случайно, не куришь?
- Нет, - опять растерялся директор. - Я не курю. А при чем здесь это?
- Но ведь ты, когда-то, курил?
- Курил. Но бросил.
- А почему ты бросил? Потому что здоровье стало подводить? Правильно я говорю?
- Ну, да. Пришлось с этим завязать.
- Вот. А теперь, скажи, директор, сколько лет тебя твоя жена уговаривала бросить курить? Слова умные тебе говорила. Беседы душещипательные с тобой проводила. Убеждала по всякому, и по-хорошему, и даже - стращала. Так ведь было?
- Ну, допустим, - пришлось согласиться директору.
- А потом тебе твой организм как только даст по голове! Одышка началась, кашель, сердечные недомогания. И ты сразу поумнел. Так ведь?
- И откуда вы только всё знаете? - недовольно пробормотал директор.
- А потому что я на этом свете уже восемь десятков лет прожила. И я знаю, что порой человеку хоть кол на голове теши. Пока ему жизнь как следует ремня не всыплет, он за ум не возьмётся. А наши внуки, он ведь от нас характером ни чем не отличаются. Такие же упрямые, как мы. Так что, если Вовка виноват, я его накажу, а если не виноват, похвалю.
- Похвалите?! - Директор вытаращил глаза. - За драку?
- Так если не он драку затеял, значит он отпор давал. Ведь если мальчик за себя постоять не может, кто же из него тогда вырастет? А, Иван Иванович? Ты же директор школы, и должен знать лучше меня, как из мальчика настоящего мужчину воспитать. Ведь перед нами с тобой стоит великая задача - воспитание мужчины. Правильно я говорю? Так что, давай, говори, кто из них виноват?
- Не знаю я, кто виноват! - сердито воскликнул директор. - Они не говорят. Молчат, как партизаны.
- Если не говорят, молодцы, - кивнула одобрительно Серафима Филимоновна. - Хорошие они мальчишки. Друг на друга не стучат. И значит, спасибо вам, Иван Иванович.
Бабушка вдруг встала и протянула директору руку.
- За что спасибо?
- За вашу хорошую работу. Не зря, значит, Вовка вас уважает.
- Огурцов? Меня уважает? - У директора вытянулось лицо. - Вы уверены?
- Из Вовиных слов я поняла, что так. Так что, до свидания, Иван Иванович. Пойду я. А то ведь мне надо ещё и к дочке в роддом сходить, а потом ещё кучу дел переделать. И главное, проследить, чтобы Вова уроки сделал. Я же бабушка. Я должна везде успевать...
Женщина вышла из кабинета, а директор ещё долго сидел и осмысливал этот странный разговор.