Воспоминания Консуэло Вандербильт о России

Американская долларовая принцесса Консуэло Вандербильт, в первом браке - герцогиня Мальборо, в 1902 году побывала вместе с супругом в России. Она посещала светские мероприятия в Петербурге, встречалась с членами Императорской фамилии, совершила путешествие в Москву, о чем написала в своих мемуарах.

"Этой зимой мы отправились в Россию для участия в придворных торжествах по случаю православного Нового года. Нас представили русскому обществу на балах в британском и австрийском посольствах. По вечерам мы часто ездили в санях по льду замерзшей Невы на острова, чтобы послушать цыган. Дни в России очень коротки, а ночи бесконечны, мы возвращались домой только под утро. Нас пригласили принять участие в трех придворных церемониях. Первой был грандиозный бал в Зимнем дворце на 3000 приглашенных. Мы с Милли Сазерленд выбрали для этого свои самые лучшие наряды. Я была в белом атласном платье простого классического кроя с тюлевым шлейфом, крепившимся к поясу, расшитому бриллиантами. Тиара из этих же камней сияла в моих темных волосах, а с шеи каскадами спадали жемчужные нити. Я выглядела очень юной и хрупкой в этой сияющей белизне и моя горничная, увидев меня, воскликнула: «Comme Madame la Duchesse est belle!»





В Зимнем дворце были сотни лакеев в красных бархатных ливреях и сотни казаков в форме, которые создавали впечатление варварской роскоши. В бальном зале невообразимое количество подсвечников отбрасывало свое сверкающее сияние на красивых кавалеров и грациозных дам. Бал начался с процессии Императорской фамилии под вдохновляющие звуки русского гимна. Великие князья в роскошных униформах, княгини – красивые и усыпанные драгоценностями, прекрасная и немного отстраненная Царица, Царь – в этом бале было что-то сказочное. Когда прозвучали первые ноты мазурки, Великий князь Михаил, брат Царя, являвшийся тогда наследником престола, так как Цесаревич тогда еще не родился, пригласил меня на танец. Этот танец очень отличался от тех мазурок, что я учила на уроках мистера Додсворта. «Не волнуйтесь» - сказал князь, когда я возразила – «Я сделаю все шаги».





На менее официальном Балу Пальм (названном так из-за пальм, вокруг которых были расставлены столы во время ужина) я смогла поговорить с Царем. Граф Менсдорф, зная, что за ужином я буду сидеть рядом с Царем, уговаривал меня одеться как можно лучше и был удовлетворен, увидев меня в голубом атласном платье и бирюзовом колье-ошейнике. Так как одно торжество сменяло другое, мы с Милли Сазерленд могли убедиться, что русские дамы имеют парюры для нарядов любого цвета, и я была довольна, что у меня есть это голубое колье. Бал Пальм казался более интимным, чем первый придворный бал. Флиртуя с кавалерами, я с нетерпением ждала встречи с человеком, в чьих руках находились жизни миллионов. Во время ужина все рассаживались за столами – по восемь человек за каждым. Справа от меня было пустое место, которое, как мне сказали, предназначалось для Царя. Когда он подошел, то первым впечатлением было то, до чего же он похож на своего кузена принца Уэльского. Такая же добрая улыбка, те же приятные голубые глаза и в его манерах и речи была та же простота. Меня также поразила его молодость – ему было всего 32 года, а на трон он взошел в 26. Когда мы разговаривали, я поняла, как же много проблем ему приходится решать. Когда я спросила его, почему он колеблется с решением дать России демократическое правительство, которое было так успешно в Великобритании, то он ответил, что очень хотел бы этого, но Россия не готова к демократическому правлению. «В развитии политических институтов мы отстаем от Европы на 200 лет. Россия все еще более азиатская страна, чем европейская и нуждается в автократии».

Он говорил просто и в то же время серьезно: "Я знаю обо всем, что вы делали со времени приезда в Россию – тайная полиция докладывает мне обо всех перемещениях иностранцев. Не подскажете ли, почему герцогиня Сазерленд пытается встретиться с Горьким, ведь она знает, что он сейчас в изгнании?".

Когда он уходил, он попросил меня подарить ему мою фотографию и пообещал прислать свою, что и было сделано. Больше я его никогда не видела. Я убеждена, что он был хорошим человеком и пытался делать все возможное для блага своего народа. Ленин, Троцкий, Сталин и прочие подобные только подтверждают, что он был прав.





Царь и Царица жили уединенно спокойной семейной жизнью. Дядя Императора, Великий князь Владимир и его супруга, урожденная Мекленбургская принцесса возглавляли светскую жизнь. Мы были приглашены к ним на обед, во время которого я заметила, сколь проницательны были вопросы Великой княгини о наших впечатлениях о ее второй Родине. Она была очень величественна, но в то же время – грациозна и очаровательна. После обеда она показала мне свои драгоценности, выставленные в стеклянных шкафах в ее будуаре. Там было множество бриллиантовых, изумрудных, рубиновых, жемчужных парюр, не говоря уже о парюрах из полудрагоценных камней – бирюзы, аквамаринов, турмалинов, кошачьего глаза.

Вдовствующая Императрица приняла нас в своем дворце и говорила о своей сестре с огромной привязанностью. Она не была красива, но обладала тем же врожденным достоинством, благодаря которому ее сестра стала всеобщей любимицей. Ее любезность к нам была очень приятна в отличие от отказа Царицы принять нас и мы поняли, насколько непопулярной делало её нежелание общаться.





Несколько дней мы провели в Москве, осматривая достопримечательности. Мы были приглашены на обед к московскому генерал –губернатору, Великому князю Сергею и его супруге прекрасной Великой княгине Елизавете, сестре Императрицы. Великий князь жил в Кремле. Это был один из самых красивых мужчин, которых я когда-либо встречала. Высокий, импозантный в своей красивой униформе. Когда он нас приветствовал, я подумала, что это мог бы быть идеальный Мефистофель. Его взгляд дал мне почувствовать, что он понял, о чем я думала".

Консуэло Вандербильт "The glitter and the gold"