Удельная Русь

Влияние монголо-татарского нашествия на государственное развитие древней Руси 

Монголо-татарское  нашествие на Русь 1237–1240 гг. стало всенародным бедствием, а для  многих русских княжеств обернулось подлинной государственной  катастрофой. Однако в целом оно не привнесло чего-то существенно нового в  древнерусскую политическую жизнь, а лишь ускорило те внутренние  процессы распада древней Руси, которые происходили в XII-начале XIII вв.  в связи с установлением нового порядка княжеского владения (отчинное  право). 

Влияние монголо-татарского погрома на эти процессы сказалось в четырех главных моментах: 

1.  Киевское княжество, бывшее средоточием княжеских и народных отношений,  политических, экономических и церковных интересов, в продолжении  XII–начале XIII вв. постепенно теряло свою роль общерусского центра.  Теперь оно окончательно пришло в упадок. Разгромленный татарами Киев,  матерь городов русских, надолго превратился в захолустный провинциальный  городок, еще некоторое время сохранявший общерусское значение только  как церковно-административный центр (Киевская митрополия). Но и это  значение Киев потерял во второй половине XIV в., после того, как  митрополичья кафедра утвердилась в Москве. Вместе с былой славой и  величием Киева канула в прошлое целая историческая эпоха — эпоха  Киевской Руси. 

2.  Монголо-татарское нашествие способствовало дальнейшему обособлению  древнерусских земель и областей. Но оно нарушило естественный,  эволюционный процесс обособления и насильственно разорвало Русь на  несколько обескровленных частей. В XIII–XIV вв. русский северо-восток и  юго-запад окончательно обособляются друг от друга. Причем южнорусские и  отчасти западнорусские области попадают под сильное влияние вначале  Литвы, а затем и Польши. Единая древнерусская народность разделяется на  три ветви — великорусов, малороссов и белорусов. 

3.  Великокняжеский род, род Владимира Святого и Ярослава Мудрого,  объединявший Русскую землю в нечто похожее на политическое целое,  распался. Старшие линии его угасли или захирели и с остатками своих  прежних прадедовских владений вошли в состав Литовского государства, где  на них легли новые чуждые политические отношения и культурные влияния.  Общего дела, общих интересов между ними не стало. Прекратились прежние  фамильные счеты и споры о старшинстве и очереди владения. Руководить  возрождением Руси пришлось трем младшим отраслям русского княжеского  рода с померкшими родовыми преданиями, с прервавшимися родственными  связями. Это были рязанские Ярославичи (потомки Ярослава черниговского),  ростово-суздальские Всеволодовичи (из племени Всеволода III Большое  Гнездо) и ярославские Федоровичи (из смоленской ветви Мономахова рода).  Вот и все, что осталось на долю верхневолжской Руси от нескудного  потомства Ярослава Мудрого. 

4.  Наконец, монголо-татарское иго ускорило процесс оседания князей. После  военного погрома князьям пришлось самим восстанавливать свои волости,  созывать население, отводить ему земли, определять подати и повинности,  открывать новые источники доходов и т.д. Другими словами, князьям  пришлось быть не только правителями общества, но и его создателями,  организаторами народного труда, хозяевами. При таких условиях князья  естественно должны были дорожить своими волостями, не покидать их до  конца жизни и передавать своим детям. Затем, ввиду грозной силы и власти  монгольских ханов князья стали инстинктивно держаться того, чем уже  владели, так как всякие расчеты на новые волости стали неверны: тут все  зависело от воли и расположения хана. Да и для самих ханов прочное,  постоянное княжеское владение было выгоднее, чем беспрестанные  передвижения князей по волостям, так как давало им возможность легче  осуществлять свои требования к Руси. 

При  таких обстоятельствах мало-помалу затихло и, наконец, прекратилось  совершенно передвижение князей со стола на стол. А затем появилась идея  удела, то есть воззрение на территорию княжества со всем несвободным  населением как на собственность того или иного князя, которую он может  передавать по наследству и отчуждать в другие руки. Старина сохранялась  только в отношении к главным городам областей, которые вместе с  некоторой долей власти над младшими родичами стали передаваться ханом в  известной очереди. Город Владимир долго был для суздальских  Всеволодовичей тем же, чем был Киев для старых Ярославичей — общим  достоянием, владеемым по очереди старшинства. Но старшинство и главный  город теперь добывались князьями только в придачу к своему коренному  владению, уделу. 

Так,  в условиях политической зависимости Руси от монголов закладывались  основы нового, удельного порядка древнерусской государственности,  который просуществовал до конца XV в. 

Удельный порядок 

Удельный  порядок владения — основной и исходный факт, из которого или под  действием которого развиваются все дальнейшие явления в истории  Северо-Восточной Руси. Утверждение этого порядка обозначилось двумя  признаками: 

Во-первых,  прекращается владельческая передвижка князей: они становятся оседлыми  владельцами, живут и умирают в своих удельных городах, которых не  покидают даже тогда, когда по очереди старшинства занимают  великокняжеский стол. 

Во-вторых,  изменяется порядок княжеского наследования. В старину, до монголов, вся  Русская земля была собственностью великокняжеского рода. Князь не мог  передавать свои волости по личному распоряжению даже своему сыну, если  она не следовала ему по очереди старшинства. Северо-восточный князь  XIII–XIV вв., постоянный владелец своей волости, передавал ее по личному  распоряжению своим сыновьям и за отсутствием сыновей мог отказать ее  жене или дочери или даже дальнему родичу не в счет очереди. 

Итак,  в удельном порядке носителем власти является лицо, а не род, княжеское  владение становится раздельным и, не теряя верховных прав, соединяется с  правами частной личной собственности. 

Утверждение удельного порядка коренным образом изменило весь государственный быт Северо-Восточной Руси. 

1.  Прежде всего этот порядок сопровождался все усиливавшимся дроблением  Северо-Восточной Руси, постепенным измельчанием уделов. Члены княжеской  линии, слишком размножавшейся, не имели возможности занимать свободные  столы в других княжествах, как было прежде, и должны были все более  дробить наследственную вотчину. В некоторых местах княжеские уделы  распались на микроскопические доли. Иной князь мог обозреть свои  владения, взобравшись на колокольню. 

2.  В отдельных группах удельных владений, принадлежавших отдельным линиям  князей, появились собственные великие князья: наряду с великим князем  владимирским — еще и великие князья тверской, нижегородский,  ярославский, рязанский. 

3.  Подчинение младших князей великим князьям ограничивалось обязательным  союзом против недругов, военной помощью, взносом татарского выхода  (дани) в великокняжескую казну. Во всем остальном младшие князья  совершенно свободны и независимы. Договоры с великими князьями  гарантировали им неприкосновенность их владений и полное право  распоряжаться ими, не порывая только их связей с великим княжением.  «Тебе знать свою отчину, а мне свою» — вот обычная статья этих  договоров. Таким образом младшие удельные князья пользовались полной  самостоятельностью во внутреннем управлении своими княжествами. 

4.  Удельный порядок княжеского владения по самому своему существу вносил  взаимное отчуждение в среду князей, какого не существовало среди князей  старой Киевской Руси. Счеты и споры о старшинстве, о порядке владения по  очереди старшинства поддерживали тесную солидарность между старыми  князьями: все их отношения держались на том, как один князь доводился  другому. Отсюда их привычка действовать сообща. Среди удельных князей  Северо-Восточной Руси, напротив, никому не было дела до другого. При  раздельности владений между ними не могло существовать и сильных общих  интересов. Каждый князь, замкнувшись в своей вотчине, действовал только  во имя личных выгод и интересов. Это взаимное разобщение удельных князей  делало их неспособными к дружным и сплоченным политическим союзам.  Княжеские съезды в XIII в. становятся редкостью и совершенно  прекращаются в XIV в. Удельный порядок был причиной упадка земского  сознания и нравственно-гражданского чувства в князьях, гасил мысль о  единстве и цельности Русской земли. Сам этот термин Русская земля редко  появляется на страницах летописей удельных веков. 

5.  Вместе с владельческой замкнутостью князей падает и их политическое  значение. В Киевской Руси князья пользовались своими верховными правами  для достижения целей общего блага, для охраны общих интересов и  общественного порядка. Значение удельного государя было иным. Как скоро в  удельном обществе исчезло понятие об общем благе, в умах угасло и мысль  о государе, как общеобязательной власти. Удельное княжество не было ни  родовым, ни поземельным союзом. Это было даже не общество, а случайное  сборище людей, сошедшихся на одной территории, которым сказали, что они  находятся во владениях такого-то князя. при отсутствии общего,  объединяющего интереса князь, переставая быть государем, оставался  только землевладельцем, простым хозяином, а население удела превращалось  во временных обывателей, ничем, кроме соседства, друг с другом не  связанных. К территории удельного княжества привязаны были только холопы  князя: свободные обыватели имели лишь временные личные связи с местным  князем. 

Население удельного княжества распадалось на два класса:  служилых  и  черных людей . 

Служилыми людьми   были бояре и слуги вольные, состоявшие на личной службе у князя по  уговору с ним. Они признавали его власть над собою, покуда ему служили.  Но каждый из них мог покинуть его и перейти на службу к другому князю.  Это не считалось изменой. В понятии русских людей того времени уделы  представлялись случайными частями разбитого, но еще не забытого целого.  Бродя по ним население мало затруднялось их пределами, потому что так  или иначе оставалось в пределах Русской земли, под властью все тех же  русских князей. Поговорка: «В Русской земле путь чист, без рубежа».  Князья долго не решались посягать на этот обычай переезда. Покинув  князя, вольные слуги сохраняли даже свои права на земли, приобретенные  ими в покинутом княжестве. 

В таком же положении к удельному князю стояли и  черные люди   — податное население. Только вместо лично-служебных они вступали в  лично-поземельные отношения с князем. Черный человек, городской или  сельский, признавал власть князя, платил ему дань, подчинялся его  юрисдикции, только пока пользовался его землей. Но и он мог перейти в  другое княжество, когда находил местные условия пользования землей  неудобными, и тогда разрывались все его прежние связи с прежним князем.  Значит, как служилой человек был военно-наемным слугой князя, так черный  человек был тяглым съемщиком его земли. 

Можно  понять, какое значение получал удельный князь при таких отношениях. В  своем уделе он был собственно не правитель, а владелец: его княжество  было для него не обществом, а хозяйством. Он не правил им, а  эксплуатировал, разрабатывал его. Он считал себя собственником только  территории с ее хозяйственными угодьями. Свободные люди не входили  юридически в состав этой собственности. Служилой и черный человек не был  политической единицей в обществе, а лишь экономической случайностью.  Князь не видел в нем своего подданного в нашем смысле слова и себя не  считал государем в этом отношении. Словом государь выражалось тогда  личная власть свободного человека (в том числе князя) над несвободным,  над холопом, и удельный князь считал себя государем только для своей  челяди, какая была и у частных землевладельцев, бояр. Политический,  государственный дух управления в удельных княжествах почти выветрился  или почти полностью слился с частным правом. 

Но  удельный князь все-таки не был простым землевладельцем. Державные права  так или иначе оставались за удельным князем, только он пользовался ими  по-удельному. Они не вытекали из его права собственности на удел, они  достались удельному князю по наследству от прежних князей. Династические  права князей уже получили значение политического обычая, вошли в  народное сознание. Изменилось только их значение и народный взгляд на  них. Удельного князя признавали носителем верховной власти по  происхождению, потому что он князь. Но его право на удельный стол  опиралось исключительно на право частного владения, а не принадлежности к  княжескому роду, как прежде. Верховные права удельного князя  рассматривались как доходные статьи его вотчинного хозяйства.  Правительственные должности отдавались во временное владение, в  кормление или на откуп, продавались. В этом отношении должность судьи  сельской волости ничем не отличалась от должности заведующего дворцовой  рыбной ловлей. 

6.  В удельных княжествах возникали отношения, напоминающие феодальные  порядки. Но это — явления не сходные, а только параллельные. В  отношениях князя с боярами и вольными слугами недоставало двух основных  феодальных особенностей: 1) соединения служебных отношений с  поземельными и 2) наследственности тех и других. В уделах поземельные  отношения строго отделялись от служебных. Служа в одном месте, боярин  мог иметь вотчины в другом. Феодальный момент можно заметить разве  только в юридическом значении самого удельного князя, соединявшего в  своем лице государя и верховного собственника земли. В этом он похож на  западноевропейского сеньора, но его бояре и вольные слуги совсем не  вассалы. 

7.  Вместе с превращением земли в частную собственность князя, пришло в  упадок вечевое самоуправление. Городские веча стали собираться только в  исключительных случаях, и притом в виде мятежа. Из двух сил,  руководивших обществом в Киевской Руси, — князя и общинного  самоуправления — осталась одна: князь. Этот князь, если и делил свою  власть, то не с обществом, не с миром в целом, а с отдельными  землевладельцами-боярами и церковью, которым он уступал право дани и  суда. 

Использованы материалы: 

Ключевский В.О. Курс лекций по русской истории. 

Платонов С.Ф. Полный курс лекций по русской истории 

Мои книги 

1. Вышла моя новая книга  «Сотворение мифа»  (описание, отзывы, как заказать) 

Зарождение русской исторической науки. Первые идеологические битвы. В настоящее время  «Сотворение мифа»   —  это  единственная книга, которая в популярном стиле и доступным  языком   знакомит читателя с проблемами становления русской  историографии,  рисует  портреты первых российских учёных-историков и  разворачивает  полную  картину зарождения норманнизма в Швеции и его  последующего  укоренения на  русской почве. 

Книга содержит очерк древней русской истории. 

Библиографический список состоит из 100 изданий. 

2.  Последняя война Российской империи  (описание, отзывы, как заказать) 

Книга знакомит читателя с историей сползания государств Европы к   беспрецедентной военной бойне и ходом военных действий на главных   фронтах: Западном, Восточном, Турецком, Балканском — от первого до   последнего дня. Война показана как «сверху» (планы, стратегия,   проведение крупных операций), так и «снизу», «из окопа» — глазами   рядовых участников сражений. 

Книга снабжена уникальными планами боевых действий (16-полосная цветная вкладка). 

3.  Исторические биографии в  Директ-Медиа