На злобу дня

Я не собиралась об этом писать, но вынуждена. Наташа, Ленина одноклассница, а сейчас моя главная подруга, рассказала мне, что в интернете сейчас много пишут о Навальном. И вот те, кто ненавидит Навального и желает ему не выздоровления, а смерти, ссылаются на мои тексты о нем. Я стала как бы знаменем для тех, кто ненавидит Навального, и они уверены, что я чувствую так же, как они. Я уже писала, что это не так. Я не просто сочувствую Алексею, Юле и их детям, я не просто жалею их, я переживаю их беду как свое личное горе. С момента первого сообщения об отравлении Навального я ни о чем другом думать не могу, у меня начались просто черные дни. Если бы я не была знакома с Алексеем лично, я, может быть, не переживала бы это так остро. Несмотря на все наши с Алексеем противоречия, идеологические и прочие, я никогда не испытывала к нему дурных чувств. Когда мы вместе работали в Яблоке, наши разногласия в основном касались внутрипартийной работы, которой я придавала большое значение, а Навальный ее не вел совсем и нам мешал. На каждом собрании я выступала против него, но как-то я у него спросила: “Если я захочу уйти из Яблока, вы обрадуетесь?” Он ответил: “Я буду в отчаянии”. И я понимала, что он говорит правду. За работу ведь надо отчитываться, а я вкалываю больше всех. Так вот, несмотря на наши противоречия, я понимала, что у Навального есть куча достоинств, которые я не могла не ценить. Он умный, способный, проницательный и талантливый. Я уже писала, что когда-то гадала ему по руке и увидела у него выраженную глубокую линию таланта. И я тогда удивилась: работая в Яблоке, он никаких особых талантов не проявлял. Но когда он оказался вне Яблока, он развернулся, и мы увидели, что он действительно талантлив – и вообще незаурядный человек. К тому же, в последнее время мы с ним во многом оказались единомышленниками.


Я уже писала, что Навальный – изумительно красивый человек, во всяком случае был таким в те годы, когда мы вместе работали в Яблоке. А я думаю, что нет людей, которые были бы не чувствительны к красоте. Когда я первый раз увидела его в офисе Яблока, это было в 2004 году, то вернувшись домой, сказала Лене и Асе, она как раз была у нас дома, что они должны пойти сейчас в офис Яблока, зайти в 101-ю комнату, она первая от входной двери, и там они увидят человека такой красоты, какой они никогда не видели. Они могут сказать ему, что хотят вступить в Яблоко, и спросить, что для этого нужно, он им скажет, и они уйдут. Сказала: «Сходите, не поленитесь, скажете мне потом спасибо». Но они поленились, так они и не увидели Навального. У меня когда-то, кажется, в 2010 году, был пост, который назывался «Красота».

Красота
Можно поговорить об этом предмете. Почему человек так ценит красоту? Почему он ценит красоту больше всего? Больше, чем доброту, талант. Даже в денежном отношении – красота самое дорогое. Красота не кормит, не согревает, не продляет жизнь. Почему же она для всех имеет такое значение, иногда и не осознаваемое? Раньше у меня не было никакого решения, и даже предположения. Но однажды (это было в 2004 году) со мной нечто произошло, причём как раз в то время, когда вопрос красоты стал для меня самым интересным. Стоял на повестке дня, состоящей из многих вечных вопросов (они же «проклятые»).

Я сидела на большом собрании. За десять дней до этого я выписалась из кардиологической больницы, где лежала и в реанимации, и в интенсивной терапии. Дочь была против того, чтобы я шла на собрание, считая, что это для меня может быть опасным, тем более, что это было в воскресенье и она была на даче, а я в городе была одна. Но я всё-таки пошла, собрание было важное. Я сидела и слушала выступления, и на душе становилось всё тяжелее. Каждый выступающий, специалист в своей области экономики или политики, сообщал новости, которые я, да и весь зал, воспринимали как очень плохие. У меня было ощущение, как будто на меня сбрасывают мешки с песком, ощущение пришибленности. Моё место было у прохода, и я услышала, что по проходу кто-то идёт. Я механически скосила глаза и увидела мужчину, идущего по проходу стремительной походкой. В зале было темновато. Собрание проходило днём, началось в 11 утра, но зал не был рассчитан на дневное освещение, откуда-то проходили слабые лучи света. В тёмном зале я не могла разглядеть идущего человека да я и не разглядывала, я продолжала слушать оратора, заметила только стремительную походку, посадку головы, стройную шею, плечи, обтянутые чёрным свитером. Мужчина подошёл к сцене и склонился над стоящим под сценой столом. И мой взгляд зафиксировал пластику этого движения и линию склонённых плеч. Это было красиво. Впрочем, я не отдавала себе в этом отчёта, это было где-то на периферии сознания. В то время, как всё моё внимание было поглощено тем, что происходило на сцене. Домой я вернулась в 10 вечера, очень усталая и расстроенная, и, не раздеваясь, свалилась на тахту. Дочь сказала мне перед отъездом на дачу: «Если почувствуешь приближение приступа, в «скорую» звони немедленно. Я почувствовала приближение, но у меня уже не было сил поднять трубку. Я лежала, ожидая дурного, а в голове в это время как бы прокручивалась плёнка, на которой было записано собрание. И я всё переживала во второй раз. Но на плёнке оказался записан и проход человека в чёрном свитере, и когда я дошла до этого места, я остановилась и стала вглядываться. Это доставляло мне удовольствие. Приступ, который начал было развиваться, дальше не развивался, и я заснула. Проснулась я на том же месте «плёнки» и – бах! - услышала звук падения яблока Ньютона. Ведь очень может быть, что меня спасла красота человека в чёрном свитере.

Мы страдаем от дисгармонии мира, и когда мы сталкиваемся с проявлением красоты, т.е. гармонии, явленной, пусть в одном объекте – это гармонизирует нас самих и даёт надежду на возможность общей гармонии.

Я решила принять такое объяснение нашего отношения к красоте.
Так вот, человек в черном свитере – это был Навальный. Я тогда его увидела первый раз, не знала, кто он и что он, и имени тогда его не удосужилась узнать. И когда я потом познакомилась с ним в Яблоке, я не узнала в нем того человека в черном свитере, который когда-то вытащил меня из сердечного приступа. Я поняла, что это был он, несколько лет спустя, когда однажды на собрании в офисе Яблока он так же прошел мимо меня по проходу и я по походке поняла, что это он. Я все это пишу к тому, чтобы вы понимали, что я испытываю сейчас, когда он болен и в опасности. Я уже писала, что у меня самые дурные предчувствия, я боялась, что он не выйдет из комы, он из комы вышел, но еще далеко не все в порядке. Пишут, что он плохо владеет левой рукой, а это говорит о нарушении мозгового кровообращения. И результаты энцефалограммы нам тоже не сообщили. Но все же надежда появилась – и хочется верить, что все обойдется. Хотя у меня ощущение что беда не прошла и что Алексей ещё в опасности. На душе тяжело.