Новая Газета: «Просьба о помощи вызвала во мне обычное человеческое чувство»
Чтобы расследовать преступление фигуранта «московского дела» Владимира Емельянова, потянувшего росгвардейца за бронежилет, Мещанскому суду понадобилось два заседания с перерывом в неделю. Его обвиняют в применении насилия в отношении представителя власти (ч. 1 ст. 318 УК). Потерпевший при этом не помнит момент, за который человека могут отправить в колонию. Доказательством вины государственное обвинение не занималось — почти все время выступала сторона защиты. Это не помешало прокурору Журавлевой запросить Емельянову — сироте и астматику — четыре года колонии общего режима.
Посадить 27-летнего мерчендайзера Владимира Емельянова хотят за то, что он хотел помочь человеку. Как он расскажет из «аквариума» в зале суда, на несогласованный митинг в центре Москвы 27 июля он пошел из солидарности. Вечером, в районе шести, группа протестующих оказалась у здания Центрального детского мира на пересечении Рождественки и Театрального проезда. Лозунги к тому времени почти никто не скандировал, никаких оцеплений не было, кто-то собирался уходить.
Сотрудники правоохранительных органов посчитали иначе. Начались задержания — с дубинками, с заламыванием, с опрокидыванием на асфальт. Участника акции Бориса Канторовича задерживали особенно усердно: повалив на землю, его стали избивать дубинкой. Его девушка Инга Кудрачёва, сама оказавшаяся на асфальте, звала на помощь. И на нее откликнулись. Егор Лесных, Максим Мартинцов, Александр Мыльников, которых сейчас судят за насилие в отношении силовика «в составе группы лиц». И Емельянов, который не смог пройти мимо того, как избивают человека.
«Любая просьба о помощи, тем более просьба девушки, вызвала во мне обычное человеческое чувство. За этим последовала машинальная реакция», — скажет он в последнем слове.
В обвинительном заключении значится, что он, «действуя умышленно и сознавая общественную опасность своих действий», применил насилие к росгвардейцу: «схватил двумя руками сзади за форменное обмундирование, потянул на себя, лишив свободы передвижения и причинив физическую боль».
Потерпевший — молодой сержант полиции Максим Косов — до этого признался: он помнит насилие в виде потягивания за бронежилет только по видео. Гарантировать, что испытывал в тот момент боль, не может. Только «предполагает».
Видеозапись судья Татьяна Шанина согласилась исследовать в суде. Мы по несколько раз просматриваем одни и те же кадры у ЦДМ: вот Евгений Коваленко бросает урну, вот Лесных, Мартинцов и Мыльников оттаскивают «космонавтов» от избиваемых ими людей. Вот Айдар Губайдулин и Валерий Костенок кидают по очереди пустую бутылку в сторону силовиков. Вот Емельянов со спины тянет росгвардейца за жилет и уже через несколько секунд получает удар дубинкой.
«В какой-то момент мне стало действительно страшно, — дает показания в зале суда Инга Кудрачёва. Когда она пыталась помочь Борису, ее повалили на асфальт и не давали ей встать. —
Мне казалось, что моего молодого человека могут убить. Его так сильно били, он так сильно кричал, что мне казалось, его могут убить, если никто не помешает этому».
— У вас было состояние паники? — спрашивает ее адвокат Светлана Байтурина.
— Мне было очень страшно. И мне очень хотелось помочь ему. Две эмоции главные. Была полная неразбериха: все кричали, лаяли собаки, сигналили машины, людей вокруг избивали. Мне просто хотелось, чтобы это скорее прекратилось.
— Вам кто-то помог?
— Да, какое-то количество людей бросилось на помощь, но правоохранителей было больше. Бориса освободить не смогли. Его отвели в автозак.
После этого Канторович провел три дня в больнице, ему диагностировали ушиб легких. За превышение должностных полномочий в отношении него никого не привлекли.
Помочь своим друзьям — Инге и Борису — пыталась Элизабетта Корси. В зале суда ее допрашивают как свидетеля защиты. Она запомнила Емельянова по ярко-розовой футболке, в которой он был на митинге.
— Что было причиной задержаний [у ЦДМ]? — спрашивает ее адвокат Байтурина.
–– Причину задержаний я тогда не видела. Насколько я понимаю, это была цепочка задержаний. Борис вступился за своего друга — начали задерживать его. Все по очереди начали друг за друга вступаться. За эту попытку вступиться и начали бить активно выражающих свою позицию.
Судья Татьяна Шанина легко удовлетворяла ходатайства защиты о допросе свидетелей: в поддержку Емельянова выступил бывший фигурант «московского дела» Валерий Костенок и журналист Сергей Пукалов, очевидцы событий. Допросили и двух статистов, которые провели эксперимент-инсценировку с бронежилетом. Один из них надевал жилет на себя, а другой тянул за него. Затем они менялись.
Убедились, что испытать физическую боль от потягивания за жилет невозможно: он и сделан для того, чтобы защищать от насилия.
Все время судебного следствия Владимир Емельянов тихо сидел в «аквариуме». Иногда переглядывался со знакомыми в зале. Среди них, правда, не было двух самых близких.
Емельянов — сирота, мать оставила его на попечение бабушке и прабабушке, еще когда он был младенцем. С мамой он никогда не виделся.
Бабушке Владимира Тамаре Андреевне — 74 года. Прабабушке Валентине Федоровне — 91. Из Мытищ, где они живут в небогатой квартире со своим Володей, женщины приехать не могут — боятся не выдержать зрелища суда.
С момента задержания Емельянова каждая из них видела его по одному разу. Бабушка приехала на заседание по мере пресечения, несмотря на инвалидность. Выступить ей не дали. Прабабушке следователь разрешил час свидания в СИЗО, но длилось оно всего 15 минут. Когда Валентина Федоровна увидела правнука без копны его густых черных волос, не сдержалась. Свидание закончилось, едва начавшись.
Молодой человек не только обеспечивает их материально — пенсия у каждой около 10 тысяч, — но и занимается всем по дому. Стирает, пылесосит, моет посуду. Ходит за лекарствами в аптеку, в банки — оплачивать счета.
«Владимир жил в одной комнате с прабабушкой и почти каждую ночь помогал ей с бытовыми вещами. Владимир скромно обошел это, но он сделал все, чтобы эти люди достойно встретили старость.
Теперь они в неизвестности, увидят ли они его когда-нибудь», — говорит адвокат Григорий Червонный.
Емельянов слушает это, опустив глаза.
— Я прошу вас учесть то, что они останутся без моей поддержки, — говорит Владимир в своем последнем слове. — Даже если за ними будут ухаживать волонтеры, как бы они ни старались, они не заменят им родного внука, правнука. Я очень переживаю за свою прабабушку, которой почти 92 года. Боюсь, что я могу ее не увидеть. Когда мы встретились с ней, все ее слова были исполнены слезами. Я попросил ее увезти. Я не мог позволить ей приезжать сюда. Прошу оценить мои действия объективно.
Приговор ему огласят 6 декабря, в 12.00.
P.S.
Параллельно в Мещанском суде идет процесс Егора Лесных, Максима Мартинцова и Александра Мыльникова. Их судят за нападение на представителя власти (ч. 1 ст. 318) «в составе группы лиц».