«Мама, открой, мы замёрзли…»
На улице лютый мороз, я еле добежала с остановки до подъезда. А там передо мной предстала знакомая картина: соседские ребятишки в стареньких демисезонных курточках не могут достучаться в свою квартиру.
— Мама, открой, мы замёрзли…
— Что, опять уснула, не слышит?
Восьмилетняя Вика тяжело вздохнула и кивнула. Её четырёхлетний брат был весь в слезах и всхлипывал.
— Пойдёмте ко мне. Согреетесь, и поесть что-нибудь найдём.
Ребята поплелись за мной по лестнице на этаж выше.
Это был уже далеко не первый раз, когда пьяная мать отправляла детей «погулять», чтоб заняться личной жизнью со своим сожителем в съёмной однокомнатной квартире. А заканчивалось всё одним и тем же: подвыпившая парочка засыпала в тёплой кровати, а дети оставались в подъезде.
Однажды, мне даже пришлось оставить их у себя ночевать, потому что достучаться мы так и не смогли. Так утром я ещё и нагоняй получила от этой горе-мамаши, что, видите ли, детей её забрала без предупреждения.
Настала, наверное, пора жаловаться, пока не произошло чего-нибудь страшного. Ладно летом, а тут зима-зимущая, у детей и одежды то нет нормальной тёплой, замёрзнут ещё…
Вот и в этот вечер достучаться в квартиру мы с детьми снова не смогли, хотя Вика сказала, что видела из далека, когда они с братом ещё гуляли, что дядя Вова, сожитель её матери, вышел из подъезда и ушёл куда то. Мне это показалось странным, но я подумала, что девочка могла и ошибиться, раз видела из далека.
Мать не открыла дверь и утром. Пришлось звонить в полицию, а на работе просить административный. Полицейские ехали долго. По приезду, им пришлось взломать дверь. Галина, мать Вики и Саши, лежала в кровати и не двигалась, но была жива. Полицейские вызвали Скорую.
Приехавший врач диагностировал у Галины то ли инсульт, то ли инфаркт. Было очевидно, что что-то произошло с женщиной ещё вчера вечером, но так как своевременно медицинская помощь оказана не была, сейчас уже шансов спасти мать детей было очень мало.
Женщину увезли в больницу, а детей разрешили пока оставить у меня. Мне пришлось долго давать показания, подписывать какие то бумаги и помочь составить фоторобот сожителя Галины.
Полицейским нужно было найти этого мужчину, чтоб узнать не он ли причинил своей гражданской жене какой либо вред, из-за которого она сейчас находилась в таком состоянии.
— Тётя Таня, а если мамы не станет, Вы оставите нас у себя навсегда? Я не хочу в детский дом…по телевизору видела, что детям там очень плохо…
Вика смотрела на меня жалостливыми глазами, а я не знала, что ей ответить. Мне было жалко этих детей, но я и сама была не слишком благополучна. Всю жизнь я растила своего единственного сына одна, вздохнула только недавно, когда сын закончил институт и устроился на работу.
Хоть он и живёт сейчас в другом городе, и содержит себя сам, но скоро, наверное, женится и нужно будет помочь ему с квартирой и будущими внуками.
Вот все эти мысли я высказала следователю, который предложил мне оформить опеку, когда принёс новость о том, что соседки Гали больше нет.
— Татьяна Петровна, государство поможет Вам в этом благом деле. Вы будите получать пенсию по потере кормильца на каждого ребёнка, да ещё и пособие на опекаемых детей сейчас не плохое, справитесь.
Я всё равно боялась, мне нужно было посоветоваться с сыном. В этот вечер я позвонила ему и рассказала о случившемся.
— Мам, решай сама, но я бы на твоём месте согласился. Зная тебя, я подозреваю, что, если ты поступишь иначе, то будешь потом изводить себя сомнениями, что поступила не правильно. Нервы сдадут, заболеешь ещё, а мне здоровая мать нужна!
-Убедил! Приезжай тогда знакомиться с новыми родственниками.
Вика и Саша остались со мной. Государственной помощи мне, действительно, вполне хватает на их содержание, да и жизнь моя стала интереснее и разнообразнее с этими ребятами, я, как-будто, снова вернулась в те времена, когда мой взрослый сын был ещё маленьким.