Антифашизм как фашизм
…Уроков фашизма и войны хватило примерно на полвека. А потом насильственная, экспансионистская культура Запада «нашла дырочку»: сначала сделала антифашизм фанатичным, а потом превратила его в идеологическую базу нового тоталитаризма, имеющего все шансы стать движущей силой новых холокостов.
Звериная серьёзность борцов против херасмента, сексизма, гомофобии и слов «негр», «жид» и «педераст» (не пора ли запретить Марка Твена, Пушкина, Бабеля и Андре Жида?.. ой…) обернулась полным выхолащиванием гуманистического пафоса из, в общем-то, очевидных посылов, давно закрепленных в уголовном праве практически всех современных государств.
Место золотой священной коровы западной цивилизации — принципа «пусть рухнет мир, но восторжествует закон» — занял принцип тоталитарного морализаторства: «пусть сдохнет тот, кого мы назвали плохим». А место государственного насилия, регулируемого хорошими, плохими или отвратительными законами (даже во времена миллионов доносов при Сталине донос нуждался — хотя бы для виду — в оформлении, в судебном процессе, в заседании тройки, в приговоре), — атавистическая практика массовой травли, улюлюкающего преследования толпы, ритуального побивания камнями, в общем — исступлённого, иррационального бандерложества.
Поток «наших гостей» и «несчастных беженцев» под защиту «наших цивилизационных принципов» — это вовсе не стихийное бедствие. Это — недостающее звено для достройки того самого Бравого Мира. Потому что именно несчастные беженцы и подвозят западным политкорректорам все эти недостающие практики, забытые навыки и традиции: травли, побивания камнями, всеобщего воодушевлённого бешенства.
В первой половине XX века недавним благонамеренным бюргерам снесло крышу прямым попаданием дарованной государством вседозволенности: фашистское «Я, уберменш, право имею!» не только освободило их от химеры совести, но и высвободило в их человеческих душах засевшего там дьявола. Этого хватило для холокоста. Сегодня к новому холокосту мир подталкивают люди, бояться которых пуще сумы, тюрьмы, мора и глада учил нас Александр Галич. Люди, которые обосновывают своё недосверхчеловечество лозунгом «Я знаю, как надо».
Что лучше? Наверное, оба хуже. Но, в отличие от фашизма с его формальными — расистскими — критериями, разрешающими от совести, тоталитарный «антифашизм» XXI века отдаёт право отделять людей от недолюдей не Главному управлению СС по вопросам расы, как при Адольфе Гитлере, а «коллективному бессознательному» цивилизованных гендерфлюидов с хорошими лицами. Пропуск в Освенцим выписывает не рейхсфюрер или имам, а любой идиот — тот, кто первым вскочил с безумным криком «Me too!» — да хотя бы просто «Ату!» А страшное, несмываемое клеймо «жид» (или «ниггер») заменяет визг толпы: «Это аморально! Они плохие!»
А это значит, что есть одно самое страшное отличие. Фашизм защищал «недочеловеков» — евреев, цыган, славян и т.д. — от страшной судьбы. Он их убивал — но не превращал в фашистов. Он не оставлял им шанса присоединиться ко злу, ввергнуться в него — извини, парень, в ад нельзя, иди в Освенцим. Исступлённый антифашистский фашизм XXI века открыт для всех: заходите ко мне, гости, я вас кровью угощу.
Тем временем для предстоящей «работы адовой» круг претендентов на окончательное решение своего вопроса становится всё шире и шире.
Их может быть больше, чем евреев. Больше, чем негров. Чем русских. Чем арабов. Чем китайцев. Потому что вопрос — открытый. Мало ли кто окажется нацистской гомофобной цисгендерной свиньёй? Мало ли кто выйдет на улицы — как в Хемнице — огромной экстремистской толпой, расистским образом требуя зачем-то защитить себя от убийств и изнасилований, не имеющих ни религии, ни национальности? Поэтому кто-угодно может оказаться. И вместо еврейского вопроса может быть поставлен вопрос о решении общечеловеческого вопроса.
Политконсерватизм