Профессор кафедры экономической и социальной географии России МГУ Наталья Зубаревич: «Поздравляю, Алтайский край, вы в стагнации, если вас это устраивает»
Высшее руководство России регулярно заявляет, что экономика адаптировалась к кризису, санкциям и дешевому рублю. Однако один из лучших в России специалистов по бюджетной сфере регионов, профессор кафедры экономической и социальной географии России географического факультета МГУ Наталья Зубаревич считает, что это далеко не так. По крайней мере, в Алтайском крае адаптация происходит куда медленнее, чем хотелось бы, и в ближайшее время жители региона могут столкнуться с полноценным кризисом. Но падение доходов не выведет их на улицы: вместо этого жители региона «окуклятся» и попытаются выживать так, как научились в 1990-х.
-Органы управления регионов, которые хотят получить свежую экспертизу, регулярно приглашают меня для анализа состояния их экономик. Денег я принципиально не беру, но приезжаю, объясняю и рассказываю. Видимо, на Алтае подобные рассказы не слишком интересны. Тем не менее 9 февраля федеральные ведомства опубликовали статданные, 10 февраля я их обсчитала и с ними приехала на «Сибирский Давос», чтобы рассказать о вызовах, с которыми в период кризиса сталкивается экономика России и Алтайского края.
Какой же экономический кризис мы имеем в России сейчас? Пока их было четыре: трансформационный в первой половине 1990-х, два глобальных в 1998 и 2008-2009 годах, которые задели Россию, и новый. Да, это действительно абсолютно новый кризис. И не только потому, что это кризис модели развития. Этот кризис другой по динамике, факторам и трендам.
Трансформационный кризис убил советскую обрабатывающую промышленность и регионы с советской индустриализацией – слаборазвитые республики. Кризис 1998 года убил Москву, но ненадолго, и она вскоре вновь «побежала». Кризис 2008-2009 годов очень сильно ударил по регионам металлургии и машиностроения. При этом слаборазвитые республики, регионы Дальнего Востока его не почувствовали вовсе. Потому что рост трансфертов из федерального бюджета (а я говорю о высокодотационных регионах) составил 30 %.
Мы долго не могли понять, по кому ударит нынешний кризис, но теперь картина ясна. Это в первую очередь регионы автомобильной промышленности. Причем новый, современный автопром имеет те же проблемы, что раньше автопром советский. Потому что это кризис платежеспособного спроса. Вторая зона - все транспортное машиностроение, особенно вагоностроение.
Кто в плюсе? Нефтегазовые регионы, особенно новые - там рост сохраняется. Регионы аграрной и пищевой промышленности. Причины понятны – уход конкурентов и девальвация. Это дало преимущество местным производителям. И, впервые за 25 лет, регионы ВПК. Такого не было никогда, но сейчас они демонстрируют самые высокие темпы роста. Оно и понятно: за 10 месяцев 2015 года расходы на оборону в России выросли на 35 %. Доля расходов на нацоборону составила 21,4 % всех расходов федерального бюджета. Нацбезопасность - еще 12,4 %. Итого - треть. Так дальше нельзя, в будущем эти расходы будут сокращаться – бюджет не выдержит.
Нынешний кризис начался со стагнации, чего не было никогда. «Застой» проявился в 2013-2014 годах и только в последние месяцы 2014 года начался спад. Спад умеренный, на фоне всех предыдущих кризисов это «семечки». Для сравнения в 1998 году был кризис с падением доходов населения сразу на 30 %, сейчас - на 5 %. Были кризисы, когда уровень безработицы в отдельные месяцы доходил до 13 %, сейчас 5,8 %. В 2009 году первые два месяца спад промышленного производства составлял 18 %. Сейчас по году -3,5 %. Итак, нынешний кризис медленный, вязкий и надолго. Нас не должно успокаивать то, что он идет именно так, а не по принципу «упал, отжался». Он двигает экономику плавно вниз и резкого выхода вверх буквой «V» не будет.
Главный фактор кризиса понятен – это завершение старой модели роста. При нынешних институтах экономика больше расти не может даже при высоких ценах на нефть. Какие болевые точки у страны? В первую очередь - бюджет. Проблемы уже начались у регионов. В 2013 году 77 регионов имели дефицит, в 2014 году – 75, в 2015 году – 76. И Алтайский край среди них. Причины хорошо известны. Первые два года – это указы президента о повышении заработной платы, что легло дополнительной ношей на экономику регионов. И одновременно их доходы начали уменьшаться. Регионы не справились с задачей сделать всех «белыми, пушистыми, красивыми». 2015 год – это еще и кризис федерального бюджета. Дефицит составил 2 трлн рублей, а дальше будет хуже.
Второй вектор – инвестиционный кризис. Он начался еще в 2013 году, поэтому Крым тут упоминать вообще не стоит. Причем идет ускорение спада инвестиций, и это надолго. Да, падение может в определенный момент остановиться, но активность будет лежать на дне. Факторов и драйверов роста инвестиций нет. Третий компонент – сильное сжатие доходов и вдвое более сильное сжатие потребления, то есть ритейла. Население почувствовало кризис, именно оно за него платит.
Традиционные факторы кризиса – промышленный спад, рост безработицы – пока не про нас. Этот кризис другой по картине развития. Промышленность упала только в 35-и регионах. Правда, обрабатывающая промышленность – в 41-м. Но это меньше половины. А инвестиции по итогам девяти месяцев 2015 года упали в 51-м регионе, по итогам 11-и месяцев - в 60-и. Картина очень жесткая.
Безработица в 5,9 % - это несерьезно, это не кризис. Первая причина – доминирование адаптационного формата. Part time employment – занятость неполное рабочее время. Она растет, позволяет бизнесу снижать издержки, государству держать напряженность — минимум увольнений, а населению - как-то адаптироваться. Потому что в русской ментальности лучше сохранить работу за маленькую зарплату, чем ее потерять.
Если в кризис 2009 года доля трансфертов выросла фантастически, новый кризис роста не дает. За 2015 год они сократились на 3 %. Только Чечне добавили 8 %. И Москве увеличили вдвое – «на метро», называется.
Что произошло с Алтайским краем? В 2016 году его бюджет тоже в дефиците, но всего на 3 %. Алтайский край последние годы вел удивительно аккуратную финансовую политику. Он имел минимальный дефицит или сводил бюджет «в ноль». Он старался не наращивать долги. Ваши власти предельно аккуратны, таких регионов в России всего несколько, но среди них есть богатые, им это делать легко. А Алтайский край довольно бедный. Могу лишь высказать уважение к тому, как край ведет бюджетную политику – как эксперт я очень высоко это оцениваю. Я смотрю на ваш регион третий год и могу сказать: он «маленький, но гордый». Но какова цена вопроса — разговор особый.
Что мне не нравится? 2015 год по доходам региональных бюджетов был неплох, потому что рос налог на прибыль. Одна из причин – дополнительная прибыль от переоценки валютных остатков и девальвации. Издержки то в рублях, а доходы у многих компаний в валюте. Но в Алтайском крае ситуация совсем другая, я бы это вашим управленцам показала. Так доходы региональных бюджетов в целом по России дали рост 4 %, а в Алтайском крае - всего 1 %. Налог на прибыль по стране подрос на 7 %, в Алтайском крае снизился на 10 %. Кто-то у вас «уполз» из этого налога, вероятно, Сбербанк. НДФЛ по России вырос на 4 %, в Алтайском крае упал на 1 %. Значит, реальный сектор сжимается – количество людей, получающих «белую» зарплату, стало меньше.
Край адаптируется, потому что дотационность регионального бюджета достигает 40 %. Конечно, вы не Тыва, не Республика Алтай, но где-то на уровне Хакасии, Бурятии. Итак, ранее расходная часть бюджета была совершенно социально ориентирована. По 2014 году 72 % всех расходов – социалка. И тут край начал «поджиматься» – деваться то некуда. В 2015 году доля социальных расходов уже только 68 %. По данным за 9-10 месяцев 2015 года, рост расходов на здравоохранение составил 12 % (в России – 5-7 %), но соцзащита рухнула на 10 %, а образование — на 5 %. Пошла рубка социальных расходов. Бедный, аккуратный, старается жить по правилам, но жизнь заставила рубить самое главное – социальные расходы.
Посмотрим на тренды экономики. Вы падали первую половину года, легли на дно, а потом пошли вверх. Но не радуйтесь, это эффект низкой базы. В его результате все выглядит ну прямо так, как вам власти говорят.
Что в крае хорошего? Промышленный кризис в Алтайском крае пока не наступил. Хотя есть «Алтайвагон», который должен был поджаться в два раза минимум. Металлурги, как я сказала бы, so-so – постольку поскольку. Но «пищевка» вытаскивает. Поэтому в Россия промышленный спад 3 %, Алтайский край сохранил статус кво – 0 %. Обрабатывающая промышленность в России упала на 5 %, в Алтайском крае – на 0,7 %. Тоже еще по-настоящему не кризис. Поздравляю вас, вы пока в стагнации, если вас это устраивает.
А теперь самое главное: я очень беспокоюсь за Алтайский край, потому что именно сейчас закладываются основы его сильного отставания и движения вниз в будущем. Посмотрите на спад инвестиций по полному кругу предприятий за три квартала 2015 года: -28 % по сравнению с 2014 годом. У вас и не было густо этих инвестиций, а упало так сильно. 11 месяцев по крупным и средним предприятиям — уже -23 %, тогда как по России будет -9 %. Это уже катастрофа. Главная проблема – инвестиции.
По строительству как край, так и Россия падают два года подряд, но ваша «горочка» чуть круче. Чтобы вас порадовать: по сравнению с остальной Сибирью у вас все шикарно, потому что в СФО со стройкой чудовищный провал. Забудьте эти разговоры про «поворот на восток» - Сибирь и две трети Дальнего Востока в плану строительства чувствуют себя хуже всего.
Что понравится вашим властям: спад доходов населения по России составляет примерно 5 %, по Алтайскому краю — 2 %. Вы в лучшей части СФО. Но это и без того низкие доходы – опять сказывается эффект базы. Кроме того, в аграрных регионах с большим производством собственной продукции, большим доходом с личного участка, который и замерить по-человечески статистика не может, все-таки ситуация чуть мягче. Не просто скромненький и аккуратный, но еще и бедненький: падать уже как-то некуда…
Уровень безработицы по методологии МОТ составил 10 % на фоне российских 5,8 %. Это очень плохо. Темпы падения занятости в малом и среднем предпринимательстве по России за три квартала 2015 года - 1,7 %. В Алтайском крае — сразу 7 %. Сыграло большое количество сельского населения, среди которого занятость всегда более сложная. Крепкие сибирские мужички и тетеньки приняли свое экономически верное решение – они ушли в тень. И это очень рационально в российских условиях. На юге Сибири этот процесс идет быстрее, чем в целом по России – благо есть куда уходить, особенно переработчикам пищевой продукции. Дальше резко и сильно безработица расти не будет, потому что при опросе эти люди будут говорить: мы работаем, не уточняя, где. Нужно отдавать себе отчет, что это работа без налогов.
Численность населения в неформальной экономике в целом по стране приблизилась к 20 млн человек. Это 23 % занятых, и мы возвращаемся в «лихие» 1990-е. Но в этих «лихих» уже не будет той свободы. И когда я встречалась с министром труда и социальной защиты Максимом Топилиным, я просила его только об одном: не трогайте неформальную занятость, дайте людям заработать самим. У них нет больше другой возможности.
Еще один позитив для статистики – наша возрастная пирамида. Сейчас поколение 1990-х годов выходит на рынок труда, а поколение «бэби-бума» 1950-х уходит. При этом нынешних 20-летних на 30 % меньше, чем нынешних 30-летних. Это тренд по всей России - наши прогнозы по динамике численности населения в трудоспособном возрасте зависят от миграционного прироста. Но при любом масштабе положительного сальдо мы в России потеряем трудоспособное население. Так, если в год в Россию будет приезжать по 200 тысяч мигрантов, к 2025 году мы потеряем 12 млн человек, если по 600 тысяч – 8 млн человек. В 2015 году в Россию приехали 240 тысяч человек. Это означает, что мы идем по худшему тренду.
Каким будет этот кризис для Алтайского края? В Новоалтайске спад уже имеется, в Заринске он пока отложен. Для Алейска кризис пока не существует – там другой бизнес. Бийск мы посмотрели – там признаки депрессии видны невооруженным глазом. Рубцовск уже давно умер как промышленный центр и там все понятно и без нынешнего кризиса. Такая дифференциация.
В России меня волнует ситуация в крупных городах. Там сейчас очень острый кризис потребления и сектора рыночных услуг. Второе – состояние бюджетов. Впервые за 25 лет идет сжатие бюджетной занятости, а люди в этом секторе концентрируются в региональных бюджетах.
Но никаких протестов в крупных городах не будет. Социология и все замеры показывают, что в городах люди теряют работу, но быстро находят альтернативу из-за большого объема рынка труда. Работу более низкого статуса, с низкой зарплатой, но люди соглашаются и на это. И чем больше город, тем больше шансов идти вниз и что-то находить. Это очень дискомфортно. Это потеря не просто вашего уровня жизни, а стиля жизни. Вы перестаете жить так, как привыкли – отдыхать, получать услуги. Это очень неприятно, но это не выводит людей на улицу, это вызывает депрессию. А депрессию вы знаете, как лечат: или водкой для людей непродвинутых, или хорошим хобби для людей продвинутых – то есть, уходом в частную жизнь.
Я полагаю, что Россия будет «окукливаться», закрываться не только как страна в целом. Сами домохозяйства и малые группы будут пытаться уходить в частную жизнь, помогая, другим только если это друг, родственник. И с минимальной горизонтальной социальной интеграцией как социума. Эти навыки в России не работают.
Вывод у меня очень простой: мы влезли в болото, оно хлюпает, и в этом болоте мы будем жить довольно долго. Что нужно, чтобы изменить ситуацию, я не знаю. Я географ, и в моей профессии есть абсолютно четкое понимание, что болото – это гибкая и устойчивая экосистема.