Время счастливого мгновенья
Судьба поколения годы спустя, вечное столкновение мечты и реальности – только некоторые из многочисленных сюжетных камней «Тризны» – романа Александра Мелихова.
Произведение одного из крупнейших писателей современного Петербурга, в нынешнем году попавшее в финальный список престижной в городе на Неве художественной премии «Созидающий мир», – вещь глубокая, многогранная. Человеческие образы и сюжеты современной жизни представлены на его страницах с такой художественной выразительностью, что романное действие при всём предельном внимании к реалиям оказывается словно бы приподнятым над временем. Объёмное романное пространство сведено к «точкам кипения» жизни и словно бы происходит в единовременном событии. Повествование вокруг действующих лиц отнюдь не сводится к сложным и порой трагичным жизненным происшествиям – напротив, на уровне повседневности выявляются глубинные силы происходящего. И при всей ясной выразительности представления окончательные оценки и смыслы отодвигаются в письме романа, можно сказать, в тайны человеческого бытия и существования.
Естественное стремление героев достигнуть высот научного знания в своей профессии, а в жизни любви и благополучия, верной дружбы и экзистенциальной полноты постоянно словно бы подрывается случаем, неверным словом или жестом, соблазном или даже насилием. Герои укоренены в повседневность, но письмо романа при всём внимании к переживаниям и деталям постоянно выводит их к пониманию высоких смыслов существования. Этот действующий в романе принцип «восхождение/нисхождение» придаёт повествованию особую энергетику, читатель словно бы заодно с персонажами «Тризны» тоже поднимается над наличной повседневностью, не пренебрегая реальностью, и восходит к трансцендентному вопрошанию о смыслах жизни.
Динамичное, можно сказать, барочное письмо романа с множеством тщательно и любовно представленных деталей побуждает при чтении стремиться к открытию множества не замечаемых при поверхностном взгляде личностных особенностей и жизненных обстоятельств. В этом плане литературный ракурс Александра Мелихова находится на чрезвычайно значимом для современности повороте к вещам, событиям, поступкам. Последние открываются на страницах «Тризны» с неожиданной стороны – оптика повествования постоянно меняется. Автор применяет особый приём организации встречи героев: почти невозможная в современной жизни исповедь оказывается возможной в событии романа. Письмо разворачивается словно бы в две стороны – из точки сборки назад в прошедшее и вперёд в будущее, но и то и другое сведены в особом надвременье. Кайрос – время счастливого мгновения. И дело не в том, что исповедальные речи героев далеко не всегда звучат оптимистично, а в самой возможности доверительной встречи, когда возникает, по словам Сергея Аверинцева, «теплота сплачивающей тайны».
Но тайна значима только в переживании и чувственном опыте – с самого начала романа звучит в устах одного из героев фраза о том, что всё в мире может быть оправданным в качестве эстетического феномена. Именно в чувственном опыте появляются первые поименования происходящего с героями. Отсюда барочность письма: каждый фрагмент, связанный с целым, обладает своей свободой и волей. Возможное проникает в действительное: мечты и замыслы о свершениях в науке, в любовности, в дружбе и в семье присутствуют как ориентир для будущего, которое под большим вопросом. И как раз это обращает роман к современным темам биополитики и биовласти. Исходное объяснение в первичном вопросе: о чём теорема современника? Не о разрушителе (это оказывается уже позади и вряд ли вернётся). Теорема о властолюбце, утверждающем свою непререкаемую значимость. Предлагаемое в произведении бесстрашное рассмотрение темы обращено к властолюбию каждого – стремлению людей тем или иным способом восторжествовать над ближним.
Что в такой ситуации делать? Куда разворачиваться романному действу? «Наши представления о красоте и есть самое ценное в нас. И наши главные враги – старость и смерть. Жизнь осмысленно возвращается к себе – пусть каждый вылепит из себя художественный образ».
Было бы серьёзным упущением располагать идейное содержание «Тризны» лишь в пространстве социальных противостояний – речь идёт об антропологических причинах нигилизма или немощи современного человека. Какой именно образ утверждения предлагает автор в своём романе? Полагаю, это тема противостояния жестокости и насилию: «…быть мужественным и сильным. Что означает быть красивыми».
Красота (к слову, одна из основных тем творчества Александра Мелихова) вовсе не означает декоративного добавления к жизни – это сфера утверждения очевидно явленного смысла. Противопоставления в жизни, карьере, обретениях и утратах непосредственно явлены – никто от этих переживаний не может в реальной жизни уклониться. Однако романное утверждение поднимается над разрушительными событиями и незавершёнными в своей корыстной неполноте людьми – исповедально представлено то, к чему герои стремились и не перестают стремиться хотя бы в пространстве романа. Переплетения судеб, искажение замыслов, утрата идеалов, контингетность жизни: может быть так, а может и по-другому. Но есть на страницах книги и в утверждаемом в ней представлении о жизни ориентир свободы и печали, есть мысль о преодолении прежних стёршихся ориентиров, даже если это «Америка Джека Лондона». Есть и утверждающее предложение: если для одних людей главное – воля к созиданию, а для других – воля к власти, то необходимо утверждение сил жизни.
«… Для одних главные враги – это холод, голод, болезни, старость, смерть, для других же главные враги – другие люди, только их и нужно покорять и унижать. Знания, вера, храбрость, находчивость для людей власти лишь средства всё поставить себе на службу, и первейшая задача при любом строе – не допускать к власти людей власти. Социализм, капитализм, монархия, анархия – они из всего умеют извлечь выгоду, возможность унижать». Это утверждение автора не подвешено в пространстве абстрактных представлений о человеке и человечестве – в романе оно представлено в конкретных лицах, судьбах, исповедальных словах и поступках. И в целом совпадает с активными поисками того, что сегодня называют поэмой утверждения, необходимой для представления возможного будущего.
Утверждаемая в «Тризне» истина – именно к ней стремятся герои в реальном и воображаемом мире – предстаёт как возможность восхождения к истине в диалогах героев. Истину нужно создавать и утверждать, постоянно подвергая сомнению всё неустойчивое и преодолённое.
Роман Александра Мелихова создаёт совершенно особенный ход в современной литературе – это одновременно (кайрос) роман идей, роман о времени, жизненных приключениях поколений, представление судеб отдельного человека во всём многообразии его встреч с другими. Тут решается вопрос о том, каким предстаёт современный человек во всём многообразии жизни сообществ, мечтаний поколений и стремлении к свободной творческой жизни.
Произведение Александра Мелихова «Тризна» – крупное событие в литературной и культурной жизни современной России, что, без сомнения, вызовет интерес к творческому жизнестроению у многих читателей. Каждого из них, можно надеяться, романное действо вводит в его собственную жизнь с её открытыми горизонтами, непредсказуемостью и надеждами на исполнение ответственных жизненных замыслов.
Алексей Грякалов,
доктор философских наук, член СП России
Александр Мелихов (настоящая фамилия Мейлахс) – литературный критик, публицист, автор нескольких сот журнально-газетных публикаций, заместитель главного редактора журнала «Нева». Как прозаик печатается с 1979 года. Произведения опубликованы в журналах «Нева», «Звезда», «Новый мир», «Октябрь», «Знамя», «Дружба народов», «22», «Nota Bene» (Израиль), «Зарубежные записки» (Германия) и др. Из-под его пера вышли такие книги, как «Диалоги о мировой художественной культуре», «Провинциал», «Весы для добра», «Исповедь еврея», «Горбатые атланты, или Новый дон Кишот», «Роман с простатитом», «Нам целый мир чужбина», «Чума», «Красный Сион», «Любовь-убийца», «Мудрецы и поэты», «Интернационал дураков», «Биробиджан – земля обетованная», «Тень отца», «Республика Корея: в поисках сказки», «Дрейфующие кумиры», «Броня из облака».
О себе самом Александр Мотелевич с присущим ему юмором отмечает следующее: «Если говорить о событиях удивительных – в 2000 году получил «официальный сертификат», удостоверяющий, что я принадлежу к наиболее влиятельным и известным людям СПб. 1998 года. Если о приятных – во Всемирном энциклопедическом биографическом словаре про меня написано больше, чем про сельджукского султана Мелик-шаха (1055–1092). Там же сказано, что главный нерв моей прозы – идолоборчество. Довольно неглупо».