Николай Васенин — русский герой французского Сопротивления 1943-1944 гг
Из справки КГБ
Не зря существует выражение «сухой документ». И далеко не всегда оно соответствует понятию «историческая истина». Жизнь Николая Васенина — яркое тому подтверждение. Скупые строки официальных бумаг бесстрастно регистрируют вехи его жизненного пути, но им не дано претворить факты в судьбу, а значит, не под силу и поведать о славе, счастье, любви и душевной драме солдата последней Великой войны.
ЮНЫЕ ГОДЫ
Маленький Коля появился на свет в семье крестьянина Максима Васенина 5 декабря 1919 года — в самый разгар Гражданской войны. Васенины жили в селе Пышак Орловского уезда Вятской губернии . По тогдашним понятиям они принадлежали к крепким «середнякам» — зажиточным крестьянам, имевшим большое хозяйство, с лошадьми и коровами, но не использовавшим наемный труд. Васенины привыкли во всем обходиться своими силами — сами работали на земле, пасли скот, ткали одежду, скатерти, простыни, благо рабочих рук хватало. Николай был самым младшим, пятым ребенком в семье и, подобно братьям и сестрам, сызмала помогал по хозяйству. В домашнем быту Васенины тоже жили по старинке, патриархальным обычаем. Авторитет отца в семье был незыблем. От него юный Николай получил первый урок любви к родной земле. Однажды, когда он, расшалившись, бросил комок земли в чужой огород, отец взял его за руку и сказал: «Сын, что же ты делаешь? Это же земля! Землю береги!»
Отцовский завет не забылся.
Коллективизация выбила васенинский молодняк из крестьянской колеи. Николай, закончив семилетку, подался в Мурманск, где в конце концов поступил в морской техникум. Перед призывом в армию успел поработать судовым механиком. В ноябре 1939 года получил повестку из военкомата. Спустя десять дней началась война с Финляндией.
Маленький Коля появился на свет в семье крестьянина Максима Васенина 5 декабря 1919 года — в самый разгар Гражданской войны. Васенины жили в селе Пышак Орловского уезда Вятской губернии . По тогдашним понятиям они принадлежали к крепким «середнякам» — зажиточным крестьянам, имевшим большое хозяйство, с лошадьми и коровами, но не использовавшим наемный труд. Васенины привыкли во всем обходиться своими силами — сами работали на земле, пасли скот, ткали одежду, скатерти, простыни, благо рабочих рук хватало. Николай был самым младшим, пятым ребенком в семье и, подобно братьям и сестрам, сызмала помогал по хозяйству. В домашнем быту Васенины тоже жили по старинке, патриархальным обычаем. Авторитет отца в семье был незыблем. От него юный Николай получил первый урок любви к родной земле. Однажды, когда он, расшалившись, бросил комок земли в чужой огород, отец взял его за руку и сказал: «Сын, что же ты делаешь? Это же земля! Землю береги!»
Отцовский завет не забылся.
Коллективизация выбила васенинский молодняк из крестьянской колеи. Николай, закончив семилетку, подался в Мурманск, где в конце концов поступил в морской техникум. Перед призывом в армию успел поработать судовым механиком. В ноябре 1939 года получил повестку из военкомата. Спустя десять дней началась война с Финляндией.
НА ВОЙНЕ И В ПЛЕНУ
На фронт Николай Васенин попал, едва окончив курс молодого бойца. В январе 1940 года его определили пулеметчиком в 17-ю мотострелковую дивизию, воевавшую на Карельском перешейке. Здесь он принял боевое крещение, и вскоре был отправлен в тыл с тяжелым ранением. Выздоровление заняло полгода. По выходе из госпиталя его направили на курсы среднего комсостава при штабе дивизии. Май 1941 года — успешная аттестация на звание лейтенанта. Вот только офицерские петлицы курсант Васенин получить не успевает — по радио звучит выступление Молотова и «Вставай, страна огромная!..».
В первые дни войны 17-я мотострелковая дивизия дислоцировалась в районе Полоцка. Васенин исполнял должность командира взвода связи 271-го стрелкового полка. Его сослуживец Антон Семяшкин вспоминал: «В мае-июне начали передислоцирование в сторону границы. Был приказ перейти на летние лагеря. И когда началась война, комдив воскликнул: „Чем же я буду воевать, подушками что ли?!‟. Приказ основывался на словах Сталина: „Не поддаваться на провокации‟. В результате ни один патрон, ни один снаряд не был отправлен вместе с нами, все осталось на складах. Не то, что воевать — застрелиться было нечем!»
«Война — прополка людей», — говорил позднее сам Николай Максимович.
При отступлении 271-й полк попал в окружение под Минском. Шестого июля Васенин поднял свой взвод на прорыв. Солдатское счастье покинуло его во время атаки второго кольца окружения. Немецкая пуля угодила в живот... Когда Васенин очнулся, на лице у него был сапог — немецкий солдат проверял, жив ли...
Раненый боец без офицерских знаков отличия не вызвал у немцев интереса. Васенина вместе с другими военнопленными отправили в фильтрационный лагерь, а оттуда — в санитарный барак шталага № 4Б близ Мюльберга (в земле Бранденбург). Случилось чудо: он не только выздоровел, но и пережил страшную зиму 1941/1942 года, ставшую последней для двух миллионов пленных красноармейцев, погибших от бесчеловечных условий содержания и в результате массовых казней.
На фронт Николай Васенин попал, едва окончив курс молодого бойца. В январе 1940 года его определили пулеметчиком в 17-ю мотострелковую дивизию, воевавшую на Карельском перешейке. Здесь он принял боевое крещение, и вскоре был отправлен в тыл с тяжелым ранением. Выздоровление заняло полгода. По выходе из госпиталя его направили на курсы среднего комсостава при штабе дивизии. Май 1941 года — успешная аттестация на звание лейтенанта. Вот только офицерские петлицы курсант Васенин получить не успевает — по радио звучит выступление Молотова и «Вставай, страна огромная!..».
В первые дни войны 17-я мотострелковая дивизия дислоцировалась в районе Полоцка. Васенин исполнял должность командира взвода связи 271-го стрелкового полка. Его сослуживец Антон Семяшкин вспоминал: «В мае-июне начали передислоцирование в сторону границы. Был приказ перейти на летние лагеря. И когда началась война, комдив воскликнул: „Чем же я буду воевать, подушками что ли?!‟. Приказ основывался на словах Сталина: „Не поддаваться на провокации‟. В результате ни один патрон, ни один снаряд не был отправлен вместе с нами, все осталось на складах. Не то, что воевать — застрелиться было нечем!»
«Война — прополка людей», — говорил позднее сам Николай Максимович.
При отступлении 271-й полк попал в окружение под Минском. Шестого июля Васенин поднял свой взвод на прорыв. Солдатское счастье покинуло его во время атаки второго кольца окружения. Немецкая пуля угодила в живот... Когда Васенин очнулся, на лице у него был сапог — немецкий солдат проверял, жив ли...
Раненый боец без офицерских знаков отличия не вызвал у немцев интереса. Васенина вместе с другими военнопленными отправили в фильтрационный лагерь, а оттуда — в санитарный барак шталага № 4Б близ Мюльберга (в земле Бранденбург). Случилось чудо: он не только выздоровел, но и пережил страшную зиму 1941/1942 года, ставшую последней для двух миллионов пленных красноармейцев, погибших от бесчеловечных условий содержания и в результате массовых казней.
В плену
На исходе второго года плена Васенина перевели в шталаг № 5, который находился в городе Вольфен (земля Саксония-Анхальт). Надзор за пленными здесь был не таким строгим, и Васенин при первой же возможности бежал. Целый месяц ему удавалось скрываться в самом центре Германии. Когда же его все-таки поймали и препроводили в гестапо, там ему пришлось пройти через ад допросов «с пристрастием», сопровождавшихся избиениями. Впрочем, немцы в то время уже старались не расходовать зря рабочую силу. Еле живого Васенина вернули в лагерь и вскоре отправили во Францию прокладывать телеграфную линию связи.
Рабочая команда, к которой он был приписан, копала ямы под телеграфные столбы от города к городу: Верден — Лион — Саренберг. Французские Альпы запомнились Васенину как «горбатая страна, где одни собаки и виноградники, лозы в колючих проволоках, сложно бежать». И все же в октябре 1943 года, не зная французского языка и — его слова — «представляя страну по романам Гюго, Дюма и Мопассана», он вновь отважился на побег.
На этот раз ему повезло. После нескольких дней блужданий изможденного беглеца приютили жители коммуны Сен-Сорлин-ан-Валлуар (Saint-Sorlin-en-Valloire), в департаменте Дром.
Рабочая команда, к которой он был приписан, копала ямы под телеграфные столбы от города к городу: Верден — Лион — Саренберг. Французские Альпы запомнились Васенину как «горбатая страна, где одни собаки и виноградники, лозы в колючих проволоках, сложно бежать». И все же в октябре 1943 года, не зная французского языка и — его слова — «представляя страну по романам Гюго, Дюма и Мопассана», он вновь отважился на побег.
На этот раз ему повезло. После нескольких дней блужданий изможденного беглеца приютили жители коммуны Сен-Сорлин-ан-Валлуар (Saint-Sorlin-en-Valloire), в департаменте Дром.
ОТРЯД НИКОЛЯ
Неофициальную власть в этих местах представлял капитан Жорж Моно — командир крупного отряда макизаров .
Ему понравился храбрый русский. На предложение вступить в ряды Сопротивления Васенин согласился без раздумий. Новому гражданину коммуны выправили документы на имя Николя Бутье (Boutié) . Поначалу Васенину приходилось объясняться с местными при помощи жестов или рисунков. «Но мне язык легко дался, я много литературы читал», — с улыбкой вспоминал он.
Впрочем, для выполнения боевых заданий знания французского языка особо и не требовалось: «Кулаки были — слова не нужны». Схему операции чертили на бумаге, или просто на песке, выделяя населенные пункты, возле которых нужно было минировать дороги или атаковать немецкие гарнизоны. Оружием и боеприпасами макизаров снабжали англичане, сбрасывая все необходимое с самолетов. В отличие от советских партизан, люди Моно не скрывались в лесах.
Днем они были мирными обывателями, фермерами, а ночью превращались в борцов с нацизмом, совершая диверсии в Лилле, Вердене, Гренобле, Марселе, Сен-Рамбере... Васенин жил в горах, в доме у одного крестьянина, помогая ему по хозяйству. Но с наступлением ночи он спускался в деревушку Сен-Сорлин, чтобы присоединиться к своим боевым товарищам.
На первое задание он пошел с одним ножом — так Моно проверял новичков: добывать себе оружие им приходилось буквально голыми руками. «Выжил да еще с ружьем вернулся — значит, наш человек», — пояснял позже Васенин методы своего командира. Говорил без обиды, скорее с бравадой в голосе. Он всегда лез в самое пекло — и быстро стал своим в отряде. Доверие к нему французов было таково, что его назначили командиром боевой группы. Ее так и называли — «Отряд Николя».
Под началом Васенина было полсотни человек, среди которых много русских, освобожденных или сбежавших из немецкого плена. С ними он принял участие в восстании местных макизаров против вишистского правительства, вспыхнувшем по призыву Шарля де Голля в июне 1944 года. Немцы бросили на подавление восстания 20 тысяч солдат. Повстанцам пришлось тяжело, но они не пали духом. Так, Васенину удалось при помощи переговоров склонить к сдаче карательный отряд, состоявший из 120 солдат — выходцев из среднеазиатских республик СССР, облаченных в немецкую форму. А спустя два месяца, когда на юге Франции высадились войска союзников, «Отряд Николя» лихим налетом захватил городок Сен-Рамбер-д’Альбон (Saint-Rambert-d’Albon). Васенин лично сорвал с ратуши немецкий флаг и сжег его. Французские бойцы отряда устроили позорное наказание женщинам, которые имели связи с немцами: облили их медом и обсыпали золой. Партизаны удерживали город в течение нескольких недель до подхода англо-американских войск, и все это время «месье Николя» исполнял обязанности коменданта. За освобождение Сен-Рамбер-д`Альбона Васенин был представлен к награде — Кресту бойца (учрежден в 1930 году для награждения тех, «кто с риском для своей жизни защищал Родину»; аналог советской медали «За отвагу») .
Ему понравился храбрый русский. На предложение вступить в ряды Сопротивления Васенин согласился без раздумий. Новому гражданину коммуны выправили документы на имя Николя Бутье (Boutié) . Поначалу Васенину приходилось объясняться с местными при помощи жестов или рисунков. «Но мне язык легко дался, я много литературы читал», — с улыбкой вспоминал он.
Впрочем, для выполнения боевых заданий знания французского языка особо и не требовалось: «Кулаки были — слова не нужны». Схему операции чертили на бумаге, или просто на песке, выделяя населенные пункты, возле которых нужно было минировать дороги или атаковать немецкие гарнизоны. Оружием и боеприпасами макизаров снабжали англичане, сбрасывая все необходимое с самолетов. В отличие от советских партизан, люди Моно не скрывались в лесах.
Днем они были мирными обывателями, фермерами, а ночью превращались в борцов с нацизмом, совершая диверсии в Лилле, Вердене, Гренобле, Марселе, Сен-Рамбере... Васенин жил в горах, в доме у одного крестьянина, помогая ему по хозяйству. Но с наступлением ночи он спускался в деревушку Сен-Сорлин, чтобы присоединиться к своим боевым товарищам.
На первое задание он пошел с одним ножом — так Моно проверял новичков: добывать себе оружие им приходилось буквально голыми руками. «Выжил да еще с ружьем вернулся — значит, наш человек», — пояснял позже Васенин методы своего командира. Говорил без обиды, скорее с бравадой в голосе. Он всегда лез в самое пекло — и быстро стал своим в отряде. Доверие к нему французов было таково, что его назначили командиром боевой группы. Ее так и называли — «Отряд Николя».
Под началом Васенина было полсотни человек, среди которых много русских, освобожденных или сбежавших из немецкого плена. С ними он принял участие в восстании местных макизаров против вишистского правительства, вспыхнувшем по призыву Шарля де Голля в июне 1944 года. Немцы бросили на подавление восстания 20 тысяч солдат. Повстанцам пришлось тяжело, но они не пали духом. Так, Васенину удалось при помощи переговоров склонить к сдаче карательный отряд, состоявший из 120 солдат — выходцев из среднеазиатских республик СССР, облаченных в немецкую форму. А спустя два месяца, когда на юге Франции высадились войска союзников, «Отряд Николя» лихим налетом захватил городок Сен-Рамбер-д’Альбон (Saint-Rambert-d’Albon). Васенин лично сорвал с ратуши немецкий флаг и сжег его. Французские бойцы отряда устроили позорное наказание женщинам, которые имели связи с немцами: облили их медом и обсыпали золой. Партизаны удерживали город в течение нескольких недель до подхода англо-американских войск, и все это время «месье Николя» исполнял обязанности коменданта. За освобождение Сен-Рамбер-д`Альбона Васенин был представлен к награде — Кресту бойца (учрежден в 1930 году для награждения тех, «кто с риском для своей жизни защищал Родину»; аналог советской медали «За отвагу») .
НА РОДИНЕ
С приходом англо-американских войск «Отряд Николя» прекратил боевые действия. В начале осени Васенина вызвали в освобожденный Париж, где уже работала советская военная миссия. Там ему наконец выдали советскую форму с лейтенантскими погонами и назначили начальником военно-учетного стола. В январе 1945 года перевели в Марсель на должность начальника штаба полка по организации и отправке советских граждан на родину.
Мысли о доме теперь не покидали его. В начале апреля Николай Максимович не выдержал и написал рапорт об отправке в СССР. Знал, конечно, что все бывшие военнопленные проходят жесткую проверку в НКВД, но надеялся на свои боевые заслуги. Верность Родине хотел подтвердить на намечавшейся войне с японцами. Ходатайство его было удовлетворено, и уже 20 апреля сухогруз доставил его вместе с другими репатриированными в Одессу.
Перед выходом на берег лейтенант Васенин с гордостью надел мундир с Крестом бойца. Однако Родина встретила своих сыновей неприветливо. Офицер НКВД перед строем репатриантов сорвал с груди Васенина «буржуазную» награду и швырнул ее в море. Еще и пошутил мерзко: «Лучше бы ты проститутку с собой привез, чем медаль». И хотя ничего компрометирующего в биографии Васенина проверяющие не нашли, военный трибунал приговорил «изменника Родины» к 15 годам ссылки. Мало ли, чего он там нахватался за границей...
До 1960-х годов Васенин работал на угольных и оловянных шахтах в Читинской области (поселок Букачачу). Как сказано в документах, «находился в принудительной командировке». Жизнь ссыльного была не сахар: «Все время оборванный, голодный, урвать бы кусок покушать — хоть у собаки…». Смерть Сталина принесла некоторое послабление в содержании — Васенину разрешили жить в поселке и выезжать на небольшие расстояния.
Тогда-то Николай Максимович обрел семейное счастье. Его избранницу — обладательницу темных витых волос — звали Зина (Зинаида Васильевна). В 1944 году после окончания техникума она по воле сердца отправилась в Забайкалье, где с тех пор работала геологоразведчицей. Васенин покорил ее сердце своим пением. «Ехали верхом на лошадях с прииска в трест, — вспоминала Зинаида Васильевна, — он по дороге запел. Ой, какой у него голос был! Потом пригласил в кино раз, другой... Там, в Читинской области, у нас и трое детей народились».
В последние годы ссылки Васенин занимал высокий и ответственный пост начальника электростанции. Тем не менее, по окончании срока ссылки жена уговорила его переехать на Урал, в ее родной город Березовский. Клеймо изменника родины окончательно было снято с Николая Максимовича только в середине 1980-х годов, с началом «перестройки». В 2005 году власти Французской республики наградили его Орденом Почетного Легиона — единственного из всех русских участников французского Сопротивления.
С приходом англо-американских войск «Отряд Николя» прекратил боевые действия. В начале осени Васенина вызвали в освобожденный Париж, где уже работала советская военная миссия. Там ему наконец выдали советскую форму с лейтенантскими погонами и назначили начальником военно-учетного стола. В январе 1945 года перевели в Марсель на должность начальника штаба полка по организации и отправке советских граждан на родину.
Мысли о доме теперь не покидали его. В начале апреля Николай Максимович не выдержал и написал рапорт об отправке в СССР. Знал, конечно, что все бывшие военнопленные проходят жесткую проверку в НКВД, но надеялся на свои боевые заслуги. Верность Родине хотел подтвердить на намечавшейся войне с японцами. Ходатайство его было удовлетворено, и уже 20 апреля сухогруз доставил его вместе с другими репатриированными в Одессу.
Перед выходом на берег лейтенант Васенин с гордостью надел мундир с Крестом бойца. Однако Родина встретила своих сыновей неприветливо. Офицер НКВД перед строем репатриантов сорвал с груди Васенина «буржуазную» награду и швырнул ее в море. Еще и пошутил мерзко: «Лучше бы ты проститутку с собой привез, чем медаль». И хотя ничего компрометирующего в биографии Васенина проверяющие не нашли, военный трибунал приговорил «изменника Родины» к 15 годам ссылки. Мало ли, чего он там нахватался за границей...
До 1960-х годов Васенин работал на угольных и оловянных шахтах в Читинской области (поселок Букачачу). Как сказано в документах, «находился в принудительной командировке». Жизнь ссыльного была не сахар: «Все время оборванный, голодный, урвать бы кусок покушать — хоть у собаки…». Смерть Сталина принесла некоторое послабление в содержании — Васенину разрешили жить в поселке и выезжать на небольшие расстояния.
Тогда-то Николай Максимович обрел семейное счастье. Его избранницу — обладательницу темных витых волос — звали Зина (Зинаида Васильевна). В 1944 году после окончания техникума она по воле сердца отправилась в Забайкалье, где с тех пор работала геологоразведчицей. Васенин покорил ее сердце своим пением. «Ехали верхом на лошадях с прииска в трест, — вспоминала Зинаида Васильевна, — он по дороге запел. Ой, какой у него голос был! Потом пригласил в кино раз, другой... Там, в Читинской области, у нас и трое детей народились».
В последние годы ссылки Васенин занимал высокий и ответственный пост начальника электростанции. Тем не менее, по окончании срока ссылки жена уговорила его переехать на Урал, в ее родной город Березовский. Клеймо изменника родины окончательно было снято с Николая Максимовича только в середине 1980-х годов, с началом «перестройки». В 2005 году власти Французской республики наградили его Орденом Почетного Легиона — единственного из всех русских участников французского Сопротивления.
СЕРДЕЧНАЯ ТАЙНА
Рассказы о Франции были для близких Николая Максимовича семейной легендой. Говорил он всегда о товарищах из отряда, изредка припоминал и свои подвиги.
Но в 2007 году, после смерти Зинаиды Васильевны, дети Николая Максимовича услышали историю, о которой их отец никогда прежде не упоминал — берег чувства жены.
Жанна Моно. Дочь капитана Жоржа Моно — вот о ком бережно хранил память все эти годы Васенин. Они познакомились в доме капитана, где весной 1944 года одна из комнат была отведена раненому Николя Бутье. Жанна ухаживала за ним. У нее были темные вьющиеся волосы, как у Зины, а вот цвет глаз Николай Максимович за давностью лет вспомнить уже не мог...
«Она поливала мою рану перекисью, та пенилась, закипала — и так же закипала наша любовь… Она лила-лила, а потом целовала, потом снова лила…».
Когда капитана Моно не было дома, влюбленные перебирались в комнату Жанны. Она играла на пианино Шопена, он — читал ей наизусть из «Евгения Онегина».
О том, чтобы открыться ее отцу, не было и речи. Николай Максимович, крестьянский сын, отлично понимал, что такое мезальянс. Даже спустя десятки лет он говорил журналистам: «Подумайте сами: оборванец, единственное, что было, — винтовка да рваные штаны, сшитые из одеяла, и дочь самого капитана Моно! Люди бы просто подняли на смех!»
Попросить ее руки он отважился только в Париже, когда надел советскую офицерскую форму. Моно отказал без объяснения причин.
Рассказы о Франции были для близких Николая Максимовича семейной легендой. Говорил он всегда о товарищах из отряда, изредка припоминал и свои подвиги.
Но в 2007 году, после смерти Зинаиды Васильевны, дети Николая Максимовича услышали историю, о которой их отец никогда прежде не упоминал — берег чувства жены.
Жанна Моно. Дочь капитана Жоржа Моно — вот о ком бережно хранил память все эти годы Васенин. Они познакомились в доме капитана, где весной 1944 года одна из комнат была отведена раненому Николя Бутье. Жанна ухаживала за ним. У нее были темные вьющиеся волосы, как у Зины, а вот цвет глаз Николай Максимович за давностью лет вспомнить уже не мог...
«Она поливала мою рану перекисью, та пенилась, закипала — и так же закипала наша любовь… Она лила-лила, а потом целовала, потом снова лила…».
Когда капитана Моно не было дома, влюбленные перебирались в комнату Жанны. Она играла на пианино Шопена, он — читал ей наизусть из «Евгения Онегина».
О том, чтобы открыться ее отцу, не было и речи. Николай Максимович, крестьянский сын, отлично понимал, что такое мезальянс. Даже спустя десятки лет он говорил журналистам: «Подумайте сами: оборванец, единственное, что было, — винтовка да рваные штаны, сшитые из одеяла, и дочь самого капитана Моно! Люди бы просто подняли на смех!»
Попросить ее руки он отважился только в Париже, когда надел советскую офицерскую форму. Моно отказал без объяснения причин.
НЕСОСТОЯВШАЯСЯ ВСТРЕЧА
После смерти Зины Николай Максимович сильно сдал, махнул на себя рукой... К жизни его вернули слова друга, Валерия Лобанова, владельца турфирмы: «Договоримся так: я нахожу тебе Жанну, а ты начинаешь лечиться».
Отныне все его мысли были о предстоящей встрече. Однажды, во дворе дома, он увидел женщину — она показалась ему вылитой Жанной. Едва сдержался, чтобы не окликнуть ее.
Стараниями СМИ история ветерана из Березовского стала достоянием общественности. К поискам Жанны подключились десятки волонтеров. Но дело сдвинулось с мертвой точки лишь после того, как глава Свердловской области Евгений Куйвашев познакомил с собранными архивными материалами о Васенине французского журналиста, сотрудника радио «Голос России» Лорана Браяра (Laurent Brayard).
Браяр перенес расследование на территорию Франции. Весной 2013 года он посетил Сен-Сорлин и при помощи местной Ассоциации ветеранов вышел на след Жанны. Оказалось, что после отъезда Васенина в СССР она родила сына Пьера. Отцом его считается французский повстанец Брюне, погибший в 1944 году, до рождения ребенка. «Но мне показалось, — делился своими впечатлениями Браяр, — что это сын Васенина, очень на него похож» . По окончании войны Жанна вышла замуж за погибшего брата Брюне по имени Робер, который тоже воевал в отряде Сопротивления.
Что касается боевых товарищей Васенина из отряда капитана Моне, то к моменту приезда Браяра в живых оставался единственный из них — Марсель Марс. Однако и он скончался 17 марта 2013 года, как раз в те дни, когда Браяр пытался связаться с ним.
Жестокая судьба словно говорила всем участникам этой истории: «Слишком поздно». Ни Жанны Моно, ни Жанны Брюне уже давно не существовало — она лежала в пансионате для престарелых, разбитая болезнью Альцгеймера, и не узнавала даже собственного сына. Весной 2014 года ее не стало.
Попытка воскресить прошлое привела в тупик. И все же Николай Максимович нашел в себе силы на поездку тем же летом по местам боевой славы. В Сен-Сорлин его встретили как героя — были торжественные речи, историческая реконструкция боя макизаров с немцами, присвоение звания почетного гражданина. И свежая могила на сельском кладбище...
Николай Максимович на могиле Жанны Моно. Сен-Сорлин. Лето 2014 года.
На родину он возвращался через Париж, как и тогда — в победном 1945-м.
«Увидеть Париж и умереть» — на этот раз знаменитая поговорка оправдалась. Николай Максимович Васенин умер 7 декабря 2014 года. Возможно, счастливым.
После смерти Зины Николай Максимович сильно сдал, махнул на себя рукой... К жизни его вернули слова друга, Валерия Лобанова, владельца турфирмы: «Договоримся так: я нахожу тебе Жанну, а ты начинаешь лечиться».
Отныне все его мысли были о предстоящей встрече. Однажды, во дворе дома, он увидел женщину — она показалась ему вылитой Жанной. Едва сдержался, чтобы не окликнуть ее.
Стараниями СМИ история ветерана из Березовского стала достоянием общественности. К поискам Жанны подключились десятки волонтеров. Но дело сдвинулось с мертвой точки лишь после того, как глава Свердловской области Евгений Куйвашев познакомил с собранными архивными материалами о Васенине французского журналиста, сотрудника радио «Голос России» Лорана Браяра (Laurent Brayard).
Браяр перенес расследование на территорию Франции. Весной 2013 года он посетил Сен-Сорлин и при помощи местной Ассоциации ветеранов вышел на след Жанны. Оказалось, что после отъезда Васенина в СССР она родила сына Пьера. Отцом его считается французский повстанец Брюне, погибший в 1944 году, до рождения ребенка. «Но мне показалось, — делился своими впечатлениями Браяр, — что это сын Васенина, очень на него похож» . По окончании войны Жанна вышла замуж за погибшего брата Брюне по имени Робер, который тоже воевал в отряде Сопротивления.
Что касается боевых товарищей Васенина из отряда капитана Моне, то к моменту приезда Браяра в живых оставался единственный из них — Марсель Марс. Однако и он скончался 17 марта 2013 года, как раз в те дни, когда Браяр пытался связаться с ним.
Жестокая судьба словно говорила всем участникам этой истории: «Слишком поздно». Ни Жанны Моно, ни Жанны Брюне уже давно не существовало — она лежала в пансионате для престарелых, разбитая болезнью Альцгеймера, и не узнавала даже собственного сына. Весной 2014 года ее не стало.
Попытка воскресить прошлое привела в тупик. И все же Николай Максимович нашел в себе силы на поездку тем же летом по местам боевой славы. В Сен-Сорлин его встретили как героя — были торжественные речи, историческая реконструкция боя макизаров с немцами, присвоение звания почетного гражданина. И свежая могила на сельском кладбище...
Николай Максимович на могиле Жанны Моно. Сен-Сорлин. Лето 2014 года.
На родину он возвращался через Париж, как и тогда — в победном 1945-м.
«Увидеть Париж и умереть» — на этот раз знаменитая поговорка оправдалась. Николай Максимович Васенин умер 7 декабря 2014 года. Возможно, счастливым.