Об опасном путешествии к пещере Зиннан - из воспоминаний очевидца
Путешествие, предпринятое в составе топографической экспедиции, привело меня в северную часть Памира—в Алтайскую долину. Она знаменита своими богатейшими пастбищами, широко раскинутыми между двумя высокими горными хребтами. Тропа ведет предгорьями Алтайского хребта, изрезанного глубокими речными ущельями. На противоположной стороне долины высится белоснежный Заалтайский хребет. С его вершин сползают ледяные реки, рез ко выделяясь своей белизной среди желто-зеленого травяного покрова. Уже с утра вдали маячила высокая скала. Но мере приближения к ней скала становилась круче, склоны отвеснее, и казалось, не нашлось бы человека, который мог рискнуть подняться на ее вершину. Прищурив дальнозоркие глаза, наш проводник все чаще посматривал на скалу. Затем, решительно повернувшись в седле, он недоумевающе сказал:
— Палка стоит. Кто мог поставить?
— Где палка, Бахир? Что вздор говоришь?
— А вон, на самом верху Зляиана (так называют в А лае громадную останцовую скалу, стоящую посреди долины). Видишь?
— Нет.
Мои глаза отказывались рассмотреть что-либо. Пришлось прибегнуть к помощи бинокля. Его призматические стекла приближали в восемь раз. Теперь стало видно. Да, на вершине скалы стоял геодезический знак — длинная жердь с поперечными перекрестьями. Какой-то смельчак-геодезист рискнул установить там свой пункт.
— Но как он попал туда?—долго раздумывал Бакир, поглядывая на отвесные скалы. — Знаешь, много- много лет назад, когда этот край покорили завоеватели, пришедшие из далеких южных пустынь, один воин- киргиз взобрался на скалу и сверху бросал камни на головы захватчиков. Они решили снять дерзкого смельчака- Лезли вверх, но, не достигнув н половины скалы, падали, ломали кости... Когда погибло несколько пришельцев, их начальник велел согнать много скота. Что было его жалеть — скот был наш. Хитрее лисы оказался этот начальник. Согнали скот. Тогда он приказал его резать и еще теплое мясо прикладывать к холодным камням. Оно вмиг прилипало. Держась за мясо, пришельцы ползли все выше и выше.
— Добрались?
Нет, на самом верху скала была нагрета солнцем, и хитрость старой лисы не удалась- свежее мясо не прилипало к теплым камням.
...У скалы стало видно, что геодезист добрался сюда совсем иным способом. В трещины были вбиты железные крючья. Применяя веревку и высшую технику альпинизма, он поднялся наверх. Если верить преданьям, то под скалой должна находиться глубокая пещера. Не зря она называется Зиннан (темница). Говорят, что Курбан Джан-Дахта, строгая правительница Алая, жестоко успела расправляться с неугодными ей подданными. Повелительный взмах руки — и человека, связанного арканом из жесткой шерсти яка, волокли в горы, в подземную темницу Зиннан, где несчастный узник погибал от голода и холода. Но прежде чем умереть, он сходил с ума, покинутый всеми о пустом и страшном подземелье. Долго бродили мы вокруг скалы, пока не обнаружили в расщелине полузасыпанный глубокий колодец. Со дна его начиналась пещера. Мрак и особенная подземная тишина охватили нас. Пахнуло могильным холодом. Дно пещеры, заваленное глыбами пород, круто уходило вниз. С потолка струилась вода, обдавая нас дождем мельчайших брызг. Несколько минут продолжался акробатический спуск. Своды пещеры раздвигались все шире, и свет факелов едва освещал высокий потолок.
Под ногами, мешая идти, лежали обломки, свежие грани которых свидетельствовали о том, что они недавно упали с потолка, расколотого глубокими трещинами. Внезапно раздался зловещий треск, а за ним последовал всплеск воды. Сильной воздушной волной обломило перегоревшее древко факела. Он упал и потух. Все погрузилось в полную тьму. Мы стояли, тесно прижавшись к мокрой скале, словно прося у нее защиты. Гром обвала все еще перекатывался под сводами пещеры, с прежней силой всплескивала вода. Минуты казались часами. Сколько прошло времени—трудно сказать. Из состояния полного оцепенения вывел нас факел, дымно чадивший и шипевший в воде под ногами. Теперь понятно, почему сходили с ума несчастные узники, если они попадали в эту пещеру, — сказал кто-то из нас, зажигая спичку. Ярко вспыхнувший вновь факел рассеял кромешную тьму. Мы стояли на берегу подземного озера. Его поверхность, встревоженная обвалом, бурно плескалась, набегая шумной волной на берег. Края озера терялись где-то в темноте.
Когда стихли последние всплески волн и вода успокоилась, перед нами открылась исключительной красоты картина: стены подземелья из прозрачного гипса просвечивали, сверкая на гранях кристаллов тысячами разноцветных огней. Посреди этой роскошной оправы, словно настоящее зеркало, темнела гладь воды, отражая огни, стены и своды пещеры. Не знаю, что больше меня ошеломило: страшный обвал, чуть не раздавивший Нас, или сказочный вид подземного озера... Треща, догорали факелы, надо было спешить на «поверхность земли. К выходу шли очень долго, спотыкаясь и падая на скользких камнях. Но вот показалось серое пятно. На поверхности была уже ночь. В небе горели звезды, а всходившая луна освещала белоснежные склоны пика Ленина. После подземелья темнота ночи показалась нам особенно приветливой, родной.