Религиовед на РСН рассказал о причинах и признаках вовлечения в секту

Т. ДВИДАР: Добрый день, я Таймур Двидар, и это программа «Допрос с пристрастием», теперь она выходит по вторникам. Сегодня поговорим о том, что от нас намеренно скрывается до поры до времени – о подготовке неприятных, страшных сюрпризов, вроде того, что преподнесла нам на этой неделе милая няня, которая ходила с отрезанной головкой девочки.

Поговорим с человеком, который пристально следит, как идёт война за умы нашей Уммы, нашего мусульманского сообщества, и которую не стоит проигрывать, ведь в ней пленных не берут. У нас в гостях известный российский религиовед, исследователь ислама, доктор исторических наук, Роман Анатольевич Силантьев. Роман Анатольевич, добро пожаловать на «Допрос».

Р. СИЛАНТЬЕВ: Моё почтение, добрый вечер.

Т. ДВИДАР: Начнём с няни: чёрная арабская одежда, крики на арабском: «Господь велик», сообщения о том, что в последнее время эта женщина увлеклась иностранными сайтами, где вполне могла оказаться под влиянием «палачей, отрезателей голов» с исламистскими лозунгами. Конечно, экспертиза может показать, что она психически больна, но ведь как это проявилось, как сайты смогли превратить обычную узбечку в это, и не только её?

Р. СИЛАНТЬЕВ: Могли. У нас есть душевно больные люди, они есть среди разных народов, думаю, следствие выяснит истинную причину. Многие люди, сумасшедшие или в пограничном состоянии, очень часто становятся жертвами пропаганды террористических организаций. В состоянии простого психического срыва они бы вели себя более мирно, но пропаганда подсказала им другой путь.

То, что произошло, вне зависимости от причин, на руку террористам. Смысл терроризма – запугать людей. Смысл не в убийстве как можно большего количества людей, можно убить 100 военных и получить меньший эффект, чем от убийства одной девочки, что мы сейчас и наблюдаем.

Тем более, освещение этой ситуации было не очень эффективным. В век развитого интернета лучше такие вещи не скрывать, а максимально честно и подробно освещать, иначе сразу пойдут слухи, что перебили целый дом, была банда террористов, а власти скрывают. Люди напуганы, начались антиузбекские митинги, требуют ввести визовый режим.

Для ИГИЛ ситуация идеальная. Идеальный террорист – это тот, с которым вербовщик не имел физического контакта, который при задержании никого не сдаст, но сделает то, что от него нужно. Это может проявиться в любом месте: хоть в Москве, хоть в Находке.

Т. ДВИДАР: А как люди превращаются в таких шайтанов? Ведь это касается не только азиатских республик, но и русских. Мы были свидетелями убежавшей в ИГИЛ девушки-студентки, из Зеленограда кого-то ищут.

Р. СИЛАНТЬЕВ: Да, у нас некоторое количество русских в ИГИЛ выехало. Точно неизвестно, сколько. Этнических русских, евреев, украинцев в ИГИЛ, как мне кажется, не менее десятой части. Многие погибли, Рябинин, Дорофеев, Юдин, Хасиев. Кто-то погиб, но об этом неизвестно.

Т. ДВИДАР: А как происходит вербовка?

Р. СИЛАНТЬЕВ: По-разному. Как и в любую секту, люди часто попадают в состоянии депрессии, душевного надлома. Если верны данные следствия, что эту няню бросил муж, она находилась в состоянии стресса длительное время – такое часто бывает. Люди могут попасть в другую секту, необязательно в  ИГИЛ.

Т. ДВИДАР: Слабое звено – это там, где есть форма депрессии?

Р. СИЛАНТЬЕВ: Депрессия, стресс. Я изучаю людей, которые становятся террористами, в большинстве случаев – это неблагополучные семьи, браки, муж тоже может быть террористом.

Т. ДВИДАР: В основном, но не аксиома? Я видел среди игиловцев двух известных богатых реперов, одного из Англии, другого из Германии.

Р. СИЛАНТЬЕВ: Причин несколько десятков, но основных – восемь. Самый распространённый случай – влияние близких людей, друзей. Это может быть школьный друг, сосед, сокурсник, коллега по работе, в тюрьме 10% как минимум было завербовано, в плену такое бывает.

Т. ДВИДАР: Приведите примеры, пожалуйста.

Р. СИЛАНТЬЕВ: Одного товарища в Дагестане поймали, был фильм про территорию Халифата, он в Иркутске в тюрьме сидел за грабёж, попал под влияние дагестанских ваххабитов, принял эту веру. Были случаи в Кабардино-Балкарии, когда довольно много людей сидело в ожидании суда по нападению на Нальчик в 2005 году, тоже целый ряд людей они завербовали. Известный террорист Антонов из Астрахани, который создал банду из этнических русских.

Т. ДВИДАР: А как они это делают?

Р. СИЛАНТЬЕВ: Человек садится за грабёж, изнасилование, воровство, находится в одной камере с ваххабитами, которые лишены свободы за терроризм, экстремизм, они начинают на него влиять. Он тоже в состоянии стресса в тюрьме находится.

Т. ДВИДАР: Это угрозы какие-то?

Р. СИЛАНТЬЕВ: Бывает по-разному. Например, из корыстных соображений: кто принял в тюрьму ислам, тому полагается коврик или особый режим питания. Плюс обещают защиту, если человек из непривилегированной группы заключённых, так называемых, опущенных. Ваххабиты, которые воровской закон не признают, могут пообещать ему защиту, если он примет их веру.

Если человек рецидивист, то часто его соблазняют возможностью вредить властям, а рецидивисты, как правило, властей не любят, особенно правоохранителей. Возможность убивать правоохранителей, быть в организации, которая представляет серьёзную угрозу стране или заниматься тем же рэкетом, но уже не как бандит, а как сборщик денег. Ты из обычного бандита превращаешься в моджахеда.

Т. ДВИДАР: А молодые девушки с чего?

Р. СИЛАНТЬЕВ: Как ни странно, неизвестно ни одного случая, чтобы завербовали девушек в местах заключения.

Т. ДВИДАР: Я в общем. Вы сказали, что есть восемь причин, назвали одну.

Р. СИЛАНТЬЕВ: Первая причина – близкие, вторая – родные. Когда человек попадает в секту, старается всех членов семьи туда затащить. Очень часто это муж в случае ИГИЛ, бывает, брат, отец, двоюродный брат. Бывает, что жёны мужей вовлекают.

Далее – протестные настроения. Высок процент людей фашистских взглядов, которые становятся террористами того же ИГИЛ. Та же Караулова фашистских взглядов придерживается, Землянка был скинхедом, палач ИГИЛ, Мария Погорелова, которая сбежала в ИГИЛ в прошлом году.

Т. ДВИДАР: А в чём они разочаровались?

Р. СИЛАНТЬЕВ: Для многих фашистов есть мечта – победить систему, и они в какой-то момент понимают, что будучи членом мелкой организации из 20 человек и устраивая избиения таджиков, они системе никак не вредят. А будучи членом ИГИЛ – это уже другая ситуация.

Т. ДВИДАР: Как они могут повредить системе, если находятся за тридевять земель? Может, что-то более высокое?

Р. СИЛАНТЬЕВ: Кто-то из них искренними идеями ИГИЛ проникается, а кто-то считает, что они примкнут к ИГИЛ, а потом, когда победят, им разрешат язычество возродить на территории России в обмен на их подвиги. Есть и такие товарищи, но подобные увлечения часто переходят в принятие идеологии ИГИЛ, ваххабизма.

Бывает у людей очарование культурой, в том числе игиловской, они стараются быть эстетически привлекательными. Или человек съездил в Египет, Эмираты, Турцию, ему понравилась кухня, архитектура, обходительность людей, он начинает интересоваться исламом, принимает его, а потом из традиционного ислама переходит в ваххабизм. Это уже четвёртый пункт – очарование востоком.

Для девушек пятый пункт один из основных, на втором месте после влияния друзей – влюбчивость. Девушка влюблённая способна на всякие безрассудства, поэтому неудивительно, что некоторое количество наших девушек туда едут.

Т. ДВИДАР: Чем наши-то не устраивают?

Р. СИЛАНТЬЕВ: По-разному: кому-то хочется приключений. В ИГИЛ едут из Европы, Америки, им кажется, что жизнь скучна, вроде бы и деньги есть, реперы, дети олигархов, и доктора наук там есть. Им кажется, что жизнь размеренная, и им неинтересно.

Т. ДВИДАР: Хочется побрутальнее, надоели метросексуалы наши?

Р. СИЛАНТЬЕВ: Помните, был Че Гевара когда-то культовой фигурой. Но и не только он, можно было.

Т. ДВИДАР: Романтика.

Р. СИЛАНТЬЕВ: Исследователи этого феномена в Британии говорят, что бородатый моджахед – это романтика, замена Че Гевары.

Т. ДВИДАР: Девчонки, вы даёте!

Р. СИЛАНТЬЕВ: У людей есть духовный поиск, когда они постоянно меняют какие-то религии, не могут долго находиться в одной, потому как скучно.

Т. ДВИДАР: Обычно это у молодёжи бывает.

Р. СИЛАНТЬЕВ: Да нет, бывает, что и у пожилых. Пять лет ты буддист, потом прочитал, что модным стало учение кабалистики, с красной ниткой ходить на руке. Потом тебя заинтересовало язычество, смотришь – ислам в тренде, дай-ка я мусульманином побуду. Некоторые считают, что не поменяв пять-шесть религий, жизнь не удалась. 

Т. ДВИДАР: В чём отличие христианства и ислама в двух словах?

Р. СИЛАНТЬЕВ: В двух словах сказать сложно.

Т. ДВИДАР: Почему православные люди переходят в ислам и сразу же оказываются на пути не ислама? Как мусульманин, я не могу назвать убеждения ИГИЛ исламом. 

Р. СИЛАНТЬЕВ: Рассматривая их собственные показания, часто можно встретить такой мотив: мне не понятно христианство, иконы, сложное богослужение, учение, в исламе всё просто и понятно – пойду я туда. Есть одна деталь – самое простое в исламе это ваххабизм, там всё чёрно-белое.

Т. ДВИДАР: А что это такое?

Р. СИЛАНТЬЕВ: Это суннитское течение, разнообразное по своим проявлениям. На данный момент все террористы, которые убивают людей, просто взрывают урны в Каталонии – все они ваххабиты. Почти все террористы сейчас ваххабиты. Их достаточно много, они в целом ряде стран у власти.

Т. ДВИДАР: А откуда они взялись?

Р. СИЛАНТЬЕВ: В XVIII веке появилась такая секта в суннизме.

Т. ДВИДАР: Это секта?

Р. СИЛАНТЬЕВ: Секта, которая достигла больших успехов. Ваххабизм сейчас – совокупность сект. И самая известная – Исламское государство. Та секта, что захватила власть в Саудовской Аравии, мало ИГИЛ уступает. Отличия между ними небольшие, скорее, политические. Так случилось, что эти люди стали самой крупной совокупностью сект в истории человечества, и их очень много. В христианстве с этим полегче.

Т. ДВИДАР: А чего хотят неофиты, к чему стремятся? К царству истинной веры или сами хотят царствовать? Чего ищут? 

Р. СИЛАНТЬЕВ: Кто что. Ещё один пункт – из корыстных соображений. Нравится мне египтянин, хочу за него замуж, условие – принять ислам. Приму.

Т. ДВИДАР: Да ладно? Ведь мусульманам разрешено жениться на христианках, иудейках.

Р. СИЛАНТЬЕВ: Далеко не всем. Только нофитам. Шафиитам, которых в Египте много, уже не разрешается.

Т. ДВИДАР: Разрешается. Перед Вами сидит египтянин.

Р. СИЛАНТЬЕВ: Вы поступили так, а другие бы ваши земляки попросили жену принять ислам. Разрешается, но это не значит, что муж не может настоять на своём, мужу не запрещают склонять жену к принятию ислама.

Т. ДВИДАР: Интересно.

Р. СИЛАНТЬЕВ: В значительной части смешанного типа женщина принимает религию мужа.

Можно по другим корыстным соображениям принять – по работе. Начальник-мусульманин, Андрей Виноградов, бывший глава Кизлярского района. Он у Сагида Муртазалиева был подручным, Муртазалиев объявлен в розыск как член крупной преступной группировки. Виноградов тоже принял ислам, но был шофёром, потом пошёл на повышение, и принятие ислама было для него в качестве жеста лояльности к начальнику.

Т. ДВИДАР: Без комментариев.

Р. СИЛАНТЬЕВ: Сейчас он тоже находится под следствием, ему грозит хороший срок. Это седьмой случай. И восьмой – люди с нездоровой психикой. Эти люди особенно к террористам могут отойти.

Т. ДВИДАР: Это те, у которых депрессия?

Р. СИЛАНТЬЕВ: Нет, депрессия – это психическое расстройство, не исключающее вменяемости. А есть расстройства, исключающие вменяемость. Те же педофилы – тоже тяжёлые психические расстройства, девиация.

Т. ДВИДАР: Про гомосексуалистов так же говорят.

Р. СИЛАНТЬЕВ: Гомосексуалисты тоже в ИГИЛ могут своё место найти, но в основном намёк, что там педофилам самое место, так как девочку пятилетнюю можно купить. Ну и тем, кто голову мечтал резать, кого-то массово расстреливать. Есть случаи, когда кому-то не хватает драйва в жизни, у кого-то ещё что-то, для кого-то – это компьютерная игра, и всерьёз они происходящее не воспринимают.

Т. ДВИДАР: Помогите нам, пожалуйста, определить на ранней стадии, если товарищ, сын, брат оказался под влиянием секты?

Р. СИЛАНТЬЕВ: Возвращаясь к той же няне: она начала носить ваххабитскую одежду. На фотографии чётко видно, что такую одежду надевают женщины ваххабитского вероисповедания. По исламу не предписано женщинам себя уродовать. Я видел соблюдающих мусульманок, которые одевались красиво, в длинные платки, длинную, но красивую одежду. Мы это можем и на национальной одежде русских посмотреть.

Т. ДВИДАР: Там даже есть своя мода.

Р. СИЛАНТЬЕВ: Скромная одежда – не всегда страшная. Когда люди начинают одеваться в чёрную однотипную одежду – это признак, что что-то не так. Это не мусульманский дресс-код, а конкретно ваххабитская мода. У татарок, чеченок, ингушек есть свои национальные одежды, но ваххабитки не хотят носить их одежду, даже если к этим народам относятся.

Т. ДВИДАР: А в речи, в общении? Вы говорите про сайты, но если квартира большая, молодёжь сидит в своей комнате.

Р. СИЛАНТЬЕВ: Умные родители интересуются, что их чада в соцсетях пишут. Это касается не только увлечением ваххабизмом, но и наркоманией. Секта самоубийц в Ставропольском крае десятка полтора подростков на тот свет отправила. Контркультура, как бы из жизни красивее уйти. Они пропагандировали это через интернет, и кто-то серьёзно воспринял – человека нет.

Если у вашего ребёнка постоянные мысли о суициде на страничке – это нехороший признак. А если лекция Халиф аль-Багдади – это ещё хуже. У нас был актёр Дорофеев, который год назад уехал в ИГИЛ. Прошло девять месяцев с момента принятия ваххабизма до смерти. Его друг-актёр обратил в эту веру, жена вроде бы что-то заподозрила, сказала, что-то странное на страничке писал, но мол, мужики то за «Спартак» болеют, то за аль-Багдади.

Т. ДВИДАР: Хотел сегодня поговорить в целом о сектах, но самая известная – та, о которой мы сегодня ведём разговор. Наверное, самая разрушительная за последние пять лет.

Р. СИЛАНТЬЕВ: Думаю, в мировой истории у нас таких сект бодрых не было. Мало того, что они значительную территорию контролировали длительное время, у них и сочувствующие есть.

Т. ДВИДАР: Ходят слухи, что пока мы сидим с Вами разговариваем, полным ходом Казань берут, Уфу, чуть не Москву.

Р. СИЛАНТЬЕВ: Успехи у них, к сожалению, есть. Военные победы в Сирии приятны, но, боюсь, ИГИЛ с их помощью не разгромить до конца. У нас до 700 тысяч исламистов насчитывается в России.

Т. ДВИДАР: Это чья статистика?

Р. СИЛАНТЬЕВ: Мы с коллегами полевые исследования проводили, были опросы в Татарстане. Это не точные данные, там порядок сотен тысяч, в точности до человека неизвестно. Но максимально 700 тысяч эту идеологию воспринимают.

В Дагестане ситуация самая тяжёлая, потом Кабардино-Балкария, Татарстан – один из самых неблагополучных регионов. Опрошено всего 2% ваххабитов, при том, что там 2 миллиона мусульман.

Т. ДВИДАР: Это пугающая информация.

Р. СИЛАНТЬЕВ: Умные ваххабиты себя так не называют, и это не считая Хизб ут-Тахрир, турецких сект и других товарищей, которых там не сильно меньше. Может быть, до 5% мусульман – приверженцы разного рода сект, это зачастую катастрофическая цифра. В целом, конечно, меньше. За последнее время у нас, в основном, в ИГИЛ вступают – это самая активная в пропагандистском смысле организация.

Если раньше «Имарат Кавказ» на теракты покушался, то группировки, которые были пойманы за последние месяцы – были игиловскими. В Екатеринбурге обезвредили семь человек, которые готовили теракт. Такая проблема есть, но есть и иные.

В Татарстане остро стоит проблема турецкого влияния. Турки сейчас являются по факту союзниками ИГИЛ. Товарищ Эрдоган жертвовал деньги на Московскую соборную мечеть – а это его деньги или ИГИЛ?

Т. ДВИДАР: Это не государственные турецкие деньги?

Р. СИЛАНТЬЕВ: А можно ли государственные деньги отличить от игиловцев, если Эрдоган является союзником? Представители таджикских спецслужб называют эту мечеть одним из ключевых центров вербовки в ИГИЛ в СНГ. Девица из Узбекистана в России стала ваххабиткой, а где?

Т. ДВИДАР: Вы имеете в виду, что Московская соборная мечеть?

Р. СИЛАНТЬЕВ: Бывали такие случаи, нам часто жалуются узбеки и таджики, что их люди, приезжая к нам нормальными мусульманами, обратно возвращаются радикалами, и тычут пальцем в нашу мечеть.

Т. ДВИДАР: Как мусульманин, я ответственно говорю, что к исламу ситуация с няней никакого отношения не имеет. Это ересь, и какие защитные механизмы необходимо внедрить в нашем обществе, чтобы противостоять проникновению этой ереси в традиционные авраамические религии?

Р. СИЛАНТЬЕВ: Борьбой с сектами все религии занимаются. Но где-то она технически возможна, и более-менее успешно ведётся. Но в христианстве подавляющее большинство христиан не в сектах состоят. В России сектантов христианских на два порядка меньше, чем православных, они не доминируют, не имеют особых финансовых возможностей. Они создают проблемы сродни псориазу или ангине, не смертельные, но их не так много. 

Т. ДВИДАР: Не так кровопролитно.

Р. СИЛАНТЬЕВ: Всякие бывают, бывают человеческие жертвоприношения, но ИГИЛ за день убивает людей больше, чем эти люди за несколько лет, поэтому сравнивать их сложно.

Т. ДВИДАР: Квартиры своих родственников продают, но никого не убивают.

Р. СИЛАНТЬЕВ: Убийств немного. Бывали случаи ритуальных убийств, но по сравнению с ИГИЛ их ничтожное количество. Русская православная церковь есть, есть католическая, а есть секта. Главная проблема, что они постоянно пытаются мимикрировать под традиционные религии, и эту мимикрию с них надо срывать. В исламе проблема стоит гораздо острее. Во-первых, нет такой границы между сектой и не сектой, а во-вторых, сектанты имеют большую власть и силу. Ваххабиты не первое десятилетие контролируют Аравийский полуостров в значительной степени. 

Т. ДВИДАР: Ваххабиты – главные сектанты? По численности или влиянию?

Р. СИЛАНТЬЕВ: В исламе много сект, но есть мирные, секты друзов, бабидов, например. Даже ассасины дошли до наших дней.

Т. ДВИДАР: Даже?

Р. СИЛАНТЬЕВ: Да. Ага-хан IV, известный олигарх, который в Сардинии открыл зону отдыха.

Т. ДВИДАР: Я думал, что он из исмаилитов.

Р. СИЛАНТЬЕВ: Это разновидность исмаилитов – ассасины. Они мирные у нас теперь. Мирными они стали после зачисток, которые им устроили монголо-татары. С ваххабитскими сектами ситуация плохая.

Т. ДВИДАР: Напомню: ассасины – это первые в истории, известной нам, профессиональные наёмные убийцы, те самые, которые доставляли массу неприятностей крестоносцам.

Р. СИЛАНТЬЕВ: Индийские народы перебили гораздо больше, на миллионы счёт идёт, ассасины гораздо более скромные успехи имеют. А с ваххабитами масштабы совсем другие: это и наёмные убийцы, и теракты, и боевые действия целыми дивизиями.

К сожалению, когда сектанты контролируют главные святыни мусульманского мира – Мекку и Медину, значительную часть финансов, средств массовой информации, бороться с ними крайне проблематично. Если бы сторонники русской православной церкви сохранились бы только восточнее Тюмени, а всё остальное захватили свидетели Иеговы, православным было бы очень сложно вести контрпропаганду, с учётом того, что господь попустил бы такую победу иеговистов.

У ваххабитов тоже аргумент: если мы еретики, сектанты, что же Аллах нас не покарает, мы Мекку и Медину контролируем, а все к нам на поклон едут.

Т. ДВИДАР: Вы упомянули интересую информацию о Московской соборной мечети. Я всегда думал, что это не секта, а партия, Хизб ут-Тахрир.

Р. СИЛАНТЬЕВ: Это террористическая организация, считайте её хоть партией, хоть сектой – принцип один.

Т. ДВИДАР: На какой-то идеологии построен тоже?

Р. СИЛАНТЬЕВ: Конечно, на этой идеологии построен всемирный Халифат. Поэтому на фоне ИГИЛ они быстро сдают позиции. Пока они обещают Халифат построить, ИГИЛ монетки золотые чеканит с картой двух полушарий.

В Татарстане есть министр внутренних дел Артём Хохорин, который неоднократно говорил, что проблема очень серьёзная, высокопоставленные чиновники ваххабизм разделяют. Особенно в Закамской части Татарстана, город Нижнекамск – столица ваххабизма, Альметьевск, да и в самой Казани не так всё спокойно.

Т. ДВИДАР: Я не знал. А что значит столица? Они оттуда растекаются?

Р. СИЛАНТЬЕВ: Где вся вертикаль.

Т. ДВИДАР: Я думал, что Северный Кавказ – вотчина.

Р. СИЛАНТЬЕВ: На Северном Кавказе ситуация хуже, есть целые ваххабитские населённые пункты, село Гимры, например.

Т. ДВИДАР: Позвольте придерусь к слову столица ваххабизма.

Р. СИЛАНТЬЕВ: Нижнекамск – столица ваххабизма в Татарстане. Столица ваххабизма в России – это Москва.

Т. ДВИДАР: Министр внутренних дел Татарстана говорит об этом.

Р. СИЛАНТЬЕВ: Да и президент Минниханов про это говорил, пытались бороться, но не до конца успешно. Я особых посадок чиновников, прокуроров не видел.

Т. ДВИДАР: Это иерархия какая-то?

Р. СИЛАНТЬЕВ: Министр говорил, что приезжаешь в район, а там и прокурор, и глава района, и главный имам – ваххабиты. Поимённо не называл, но посадок прокуроров и чиновников за приверженство радикальной идеологии я не припомню.

Т. ДВИДАР: Ваххабиты выступают за создание Халифата, против государственного строя власти в России. Это те самые?

Р. СИЛАНТЬЕВ: Они разные бывают. Некоторые считают, что Халифат надо строить прямо сейчас, а кто-то – что надо прикинуться хорошими и копить силы для этого Халифата.

Т. ДВИДАР: Конечная цель такая.

Р. СИЛАНТЬЕВ: Да.

Т. ДВИДАР: И из них в нашей стране есть прокуроры и чиновники, которые известны и продолжают работать?

Р. СИЛАНТЬЕВ: А мэр Махачкалы, который с ваххабитами был связан…

Т. ДВИДАР: Он сидит с тюрьме.

Р. СИЛАНТЬЕВ: Это крупный город.

Т. ДВИДАР: Не будем говорить о губернаторе, которого тоже взяли с миллиардами, он тоже теперь под следствием – у нас таких много.

Р. СИЛАНТЬЕВ: Я уверен, что министр не врал, и по моим данным всё именно так и есть. Это проблема. И муфтий бал в Татарстане ваххабит, и главный имам мечети Кул-Шариф тоже.

Т. ДВИДАР: А при чём здесь Московская мечеть?

Р. СИЛАНТЬЕВ: Ильдар Аляутдинов, главный имам, тоже активно пропагандировал запрещённые книги Саида Нурси, основателя турецкой секты нурсистов, которая сейчас дружественна Эрдогану.

Т. ДВИДАР: А чем она опасная?

Р. СИЛАНТЬЕВ: Это секта не ваххабитского типа, но пантюркистского. Есть панисламизм, когда ваххабиты требуют объединить всех мусульман на основании идеологии, а есть пантюркизм, когда говорят, что центр всех тюркских народов – Стамбул. Будь хоть чуваш, хоть якут, ты должен молиться на Стамбул, учить их язык и воспринимать их культуру.

Т. ДВИДАР: Что значит молиться на Стамбул?

Р. СИЛАНТЬЕВ: Ты должен считать свою культуру второстепенной, главная культура всех тюрок – турецкая, а в данном случае она имеет ещё и ярко выраженный радикальный характер.

Т. ДВИДАР: Кому Стамбул, кому Константинополь. Поговорим с аудиторией. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Ирина Васильевна. Когда вы говорили насчёт того, что наши девушки, и не только наши, бегут в ИГИЛ, что это романтика, вы не сказали ещё об одной стороне этого всего – бегут из Европы, причём не только из арабских семей, но и французских, немецких, это хорошо показано у Прокопенко. Откуда берётся это? Там идёт гендерная реформа, традиционные семейные ценности уничтожаются, и девушки ищут настоящих мужиков?

Р. СИЛАНТЬЕВ: Да причины примерно те же самые, только там может быть больше процент тех, кому хочется острых ощущений, тех, кто не может найти себе нормального мужа или любовника. Помните, был случай, когда одна датчанка малолетняя убила свою мать, связавшись с игиловцем? Более 100 тысяч добровольцев со всего мира за ИГИЛ воюют, и большая часть не из России, а из СНГ. Вместе с СНГ мы даём не больше 10%, остальное – арабские страны, Европа, США, даже из Австралии, Новой Зеландии люди есть.

Т. ДВИДАР: Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Может, стоит создать какое-то направление в православном христианстве для борьбы с ИГИЛ?

Т. ДВИДАР: Клин клином?

СЛУШАТЕЛЬ: Создать противовес.

Р. СИЛАНТЬЕВ: А ИГИЛ-то сейчас кто бомбит? Те же самые православные лётчики, чем они боеспособностью уступают? ИГИЛ за это православных ненавидит, зачем ещё что-то создавать? У нас нет добродушных религий, религии очень трезво оценивают ситуацию, если они традиционные.

Т. ДВИДАР: Добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Я с середины передачи вас слушаю, может, вы об этом говорили. Чем вообще они привлекают, они же не могут сказать: приходи к нам в ИГИЛ, будешь убивать людей? Они же какие-то логические аргументы приводят, и молодой человек слушает и думает: а ведь правильно, так и надо. Вы можете рассказать, чем они вообще цепляют молодых, кроме острых ощущений и прочего?

Р. СИЛАНТЬЕВ: В отличие от секты «Аум Синрике», которая призывала не убивать муравьёв, а в итоге оказались террористической организацией, откровенно врали о своих целях, ИГИЛ – честная секта, прямо говорят: мы режем головы, приходите к нам, это весело. Многие идут на этом основании, им действительно весело.

Другим они рассказывают, что началась последняя битва добра со злом, скоро будет конец света, и у них есть уникальная возможность побороться со злом в рядах той организации, которая его победит. Примите участие в самом лучшем приключении в своей жизни.

Т. ДВИДАР: Добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Валентин, Москва. Не кажется ли вам, что лучшее лекарство от сект – это нормальное образование и научный атеизм?

Р. СИЛАНТЬЕВ: Лучшее лекарство от этих сект – свинец и сталь, как практика показывает, идеологию не надо переоценивать, такого рода сектанты по-хорошему не понимают. А если в организм добавить определённое количество стали или свинца, проблема терроризма в их головах исчезает хорошо и навсегда.

Т. ДВИДАР: Добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Вячеслав. Мне кажется, Роман немного недоговаривает. Я думаю, что социальная несправедливость, нищета толкает людей в ИГИЛ. Полагаю, это может быть использовано у нас в стране, потому что много людей прижатых, недовольных и обиженных. ИГИЛ – это непростая команда, у них свой социализм.

Р. СИЛАНТЬЕВ: Есть мнение, что некоторое количество людей идут туда из-за социальной несправедливости. Учитывая, правда, значительное количество уроженцев Саудовской Аравии, Кувейта, которые отнюдь не бедные люди, число богатых людей там ничуть не меньше.

Богатые мусульманские страны дают террористов гораздо больше, чем бедные. Давайте сравним Саудовскую Аравию и Катар, Чад и Бангладеш, и не в пользу Саудовской Аравии будет сравнение.

Т. ДВИДАР: Добрый день.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Александр из Москвы. Позволю себе не согласится с Вашим визави. Почему свинец и сталь? Почему-то они возникают на востоке, а не в Европе, в Европе есть образование, уровень жизни, культурные традиции.

Р. СИЛАНТЬЕВ: В Европе у мусульман уровень приверженности радикальной идеологии значительно выше, чем в арабском мире. Зачастую уровень поддержки ИГИЛ превышает 20%, что дико много. Это никак не связано ни с цивилизацией, ни с образованием – причины в сектантской психологии, которой практически все группы подвержены.

Т. ДВИДАР: Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Сергей. Смысл ИГИЛ в том, что он говорит: мусульмане, смотрите, есть настоящий Халиф, вы должны ему подчиняться, принести присягу, жить по шариату. А правильные сунниты что из этого не разделяют? Они считают, что это не этот Халиф, или Халифа вообще не будет?

Р. СИЛАНТЬЕВ: Нормальные сунниты считают, что Халиф самозванец, что были предсказания ещё во времена пророка Мухаммада, что придут такие люди под чёрными знамёнами и будут беззакония творить. Что людям головы резать нехорошо – позиция традиционных мусульман. Только она всё больше сдаётся под напором пропаганды ИГИЛ.

Т. ДВИДАР: Добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Что, на Ваш взгляд, необходимо сделать в стране, чтобы предотвратить сложившуюся ситуацию?

Р. СИЛАНТЬЕВ: Ужесточение законодательства, усиление ответственности пособников и создание ваххабитам невыносимых условий для проживания: чем больше их уедет в ИГИЛ, тем нам легче. Если все уедут, террористическая активность у нас до нуля снизится.

Т. ДВИДАР: Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, меня зовут Нина. В своё время на переломе из Советского Союза в многопартийную страну мне показалось, что коммунистическая партия никогда не возродится. И потом была удивлена, когда увидела, что масса молодых людей в прежнем веровании. Может быть, речь идёт о разных психотипах, и в этой культурной основе какой-то определённый психотип возобладает?

Р. СИЛАНТЬЕВ: У нас нет дикой проблемы в России, это проблема арабского мира, они пропаганду на арабский мир свою распространяют, Россия для них – второстепенный театр боевых действий. Они на русском языке ведут пропаганду, но для них важно захватить власть в Саудовской Аравии, в Египте. Россия там значится десятым пунктом. То, что у нас 3 тысячи людей официально в ИГИЛ выехало – это очень немного.

Т. ДВИДАР: Добрый вечер.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Вячеслав, Санкт-Петербург. Как Вы думаете, наши бомбардировки в какой степени затрагивают ИГИЛ и в какой – всех остальных?

Р. СИЛАНТЬЕВ: Я считаю, что наши бомбардировки направлены на поддержку сирийских властей, чтобы они восстановили контроль над территорией. И те силы, которые мешают восстановить контроль над территорией, подпадают под удар в первую очередь. В данном случае разумная задача стоит. Если Асад восстановит контроль над страной, ИГИЛ там не будет, как и других террористов. Бить только по ИГИЛ неразумно, есть другие организации, и с точки зрения закона что ан-Нусра, что ИГИЛ у нас одинаковый статус имеют.

Т. ДВИДАР: Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Кирилл. Ваше течение не считается сектантским, шииты, сунниты?

Р. СИЛАНТЬЕВ: Сунниты и шииты сектантскими не считаются, это две основные ветви ислама.

СЛУШАТЕЛЬ: А жене пророка Мухаммада Аише сколько было лет?

Р. СИЛАНТЬЕВ: В разное время ей было разное количество лет: когда подняла восстание – одно, когда стала женой – другое.

Т. ДВИДАР: К сожалению, формат программы ограничен временем. Благодарю Вас от себя и от имени аудитории.