Черносотенный террор 1905–1907 гг.
Автор: Сергей Степанов
Черносотенный террор начала XX в. представляет собой весьма своеобразную страницу отечественной истории. Это своеобразие заключается в декларированных целях террористических актов. Если революционеры-террористы надеялись направленными ударами расшатать и свергнуть самодержавие, то черносотенцы с помощью террора пытались его защитить. И в том и в другом случае методы террора были почти идентичны. Мало чем отличалось и идейное обоснование террора, что позволяет говорить о порочной логике террористов — вне зависимости от их политических взглядов.
Любой революционер-террорист, независимо от национальности, страны пребывания и даже эпохи, ответил бы, что террор порожден несправедливым общественным устройством и что, стреляя из браунинга или подкладывая адскую машину, он и его единомышленники всего лишь осуществляют свое законное право отвечать насилием на насилие со стороны антинародного феодального (капиталистического, империалистического) режима. В свою очередь, революционный террор вызывает ответную реакцию охранителей, причем выражается это не только в ужесточении законодательства и усилении репрессивных мер, но и в стремлении отплатить злодеям-террористам той же монетой.
В России первый опыт охранительного террора относится к периоду народовольческого подполья. Чтобы получить представление о психологической подоплеке этого явления достаточно обратиться к широко известным воспоминаниям С.Ю. Витте. Молодой и преуспевающий железнодорожный деятель, чьи взгляды никак нельзя было назвать ретроградными, 1 марта 1881 г. узнает в театре об убийстве Государя. В гневе и ярости он мчится домой и пишет письмо, в котором «чувство преобладало над разумом» и которое попало на стол новому императору. Витте предложил бороться с «анархистами» их же оружием — «Следовательно, нужно составить такое сообщество из людей безусловно порядочных, которые всякий раз, когда со стороны анархистов делается какое-нибудь покушение или подготовка к покушению на государя, отвечали бы в отношении анархистов тем же самым, т.е. так же предательски и изменнически их убивали бы». «Я писал, — вспоминал Витте, — что это есть единственное средство борьбы с ними, и думал, что это отвадило бы многих от постоянной охоты на наших государей»[1].
Как известно, деятельность созданной вскоре «Священной дружины» не имела серьезного значения. Однако недолгая история этой организации свидетельствует о том, что охранительный террор возникает тогда, когда официальная власть демонстрирует неспособность справиться с антиправительственным движением при помощи имеющихся в ее распоряжении средств и методов. В кризисный для самодержавия период появились добровольные помощники из «Священной дружины». И точно так же четверть века спустя на помощь самодержавию пришли черносотенные союзы.
Осенью 1905 г., когда в России уже бушевала внутренняя смута, на арену политической борьбы с заметным отставанием от демократических и радикальных партий вышли черносотенцы. С одной стороны, возникновение черной сотни явилось типичной реакцией консервативной части общества на революционные события и было предпринято если не по инициативе, то с одобрения и при поддержке правящих кругов. Черносотенцы были сторонниками неограниченной самодержавной монархии, сословного строя, единой и неделимой России. С другой стороны, в программах и практической деятельности этих крайне правых организаций проявились тенденции, характерные, скорее, для последующей эпохи. Черносотенцы старались воздействовать на массовое сознание, широко использовали социальную демагогию, делали ставку на воинствующий национализм и антисемитизм. Все это позволило некоторым исследователям поставить вопрос о близости черносотенства и фашистской идеологии и даже (впрочем, без достаточных оснований) называть черносотенцев предшественниками итальянских фашистов и немецких национал-социалистов.
Черная сотня представляла собой конгломерат слабо связанных между собой союзов, обществ и братств. Крупнейшей из черносотенных партий был «Союз русского народа», учрежденный в ноябре 1905 г. в Петербурге. Примечательно, что «Союз», имевший все признаки политической партии (программу, устав, руководящие органы, сеть местных организаций и т.п.), категорически отрицал свой партийный характер, выдавая себя за общенародное объединение, и в широком смысле слова отождествлял себя со всей русской нацией. При такой трактовке принадлежность к «Союзу» являлась не добровольным выбором, а священной обязанностью каждого верноподданного, членство же в любой другой политической организации приравнивалось к государственной измене.
«Союз русского народа» делал ставку на национальный вопрос. Поскольку ни одна из общероссийских политических партий либерально-демократического направления не связывала себя исключительно с русским населением, черносотенцы быстро заполнили пустовавшую нишу, объявив своей монополии на патриотизм, призвали защищать русский народ от «инородческой опасности». Черносотенные союзы, как заявляли сами крайне правые, были ориентированы прежде всего на «простой, черный, рабочий люд». Им удалось привлечь под свои знамена больше членов, чем всем политическим партиям России вместе взятым. Комплексный анализ источников позволяет установить, что в момент наивысшего расцвета черносотенства, приходящегося на 1907–1908 гг., в рядах монархических организаций состояло более 400 000 членов. Оборотной стороной массового членства была рыхлость и аморфность черносотенных организаций. Большинство членов монархических союзов числились в них только номинально.
В программных документах черносотенных союзов говорилось, что монархисты будут добиваться своих целей исключительно законными способами на основе христианской любви к ближнему и милосердия. На деле черносотенцы были весьма далеки от терпимости и всепрощения. Среди крайне правых культивировался дух возмездия, и на первых полосах их газет постоянно печатались списки людей, павших жертвами «безбожного грабительски-освободительного движения». По словам очевидцев, руководители «Союза русского народа» только и толковали, что об убийствах.
Черная сотня заслужила печальную репутацию погромами 1905 г. Справедливости ради следует отметить, что вспышки массового насилия произошли еще до образования «Союза русского народа», хотя многие будущие его члены принимали в погромах активное участие. В последующий период орудием черносотенного террора стали боевые дружины «Союза русского народа» и других крайне правых организаций. Несмотря на то, что уставные документы «патриотических» союзов не предусматривали создания вооруженных группировок, боевые дружины черносотенцев практически легально действовали в Архангельске, Астрахани, Вологде, Гомеле, Екатеринославе, Киеве, Кишиневе, Москве, Одессе, Петербурге, Тифлисе, Ярославле. При некоторых отделах, по словам самих черносотенцев, дружин не было, а было по несколько десятков «патриотов», вооруженных палками и финскими ножами, — что фактически означало то же самое.
Несомненно, крайне правые пытались учиться у своих врагов и копировать подпольные террористические организации революционеров. Однако это был карикатурный опыт подражания, так как черносотенные союзы ни по своей организованности и дисциплине, ни по составу участников не походили на антиправительственные партии. Не существовало каких-либо общих принципов создания боевых дружин, и каждый из отделов «Союза русского народа» действовал по своему усмотрению. В Одессе пытались следовать казачьим обычаям. Боевая дружина, которую иногда называли «Белой гвардией», подразделялась на шесть «сотен», каждая из которых, в свою очередь, имела самостоятельное название (например «Злобная сотня» и т.п.). Дружинниками руководили «наказной атаман», «есаулы», «десятники». Все они взяли себе патриотические псевдонимы: Ермак, Минин, Платов и т.п.
Вопреки распространенному мнению социальный состав крайне правых союзов был чрезвычайно разнообразен и наряду с крестьянами, ремесленниками, заводскими рабочими в монархических союзах были представлены интеллигенция и учащаяся молодежь. Деклассированные элементы составляли незначительную часть членов крайне правых союзов. Однако эта картина резко меняется при взгляде на состав боевых черносотенных дружин. Если в Петербурге районные боевые дружины — Невская, Путиловская — отчасти пополнялись рабочими местных предприятий, то дружина при Главном совете состояла из обитателей городского дна. Уголовные элементы задавали тон и в одесской «Белой гвардии». И хотя численность дружинников была несопоставима с численностью членов монархических союзов, в общественном мнении образ черносотенца ассоциировался именно с ними.
В соответствии с контингентом складывались и порядки внутри боевых дружин. Прием в дружины обставлялся в духе дешевой оперетки: боевики кровью подписывали обязательства верой и правдой служить самодержавию. Однако за всю историю черносотенного террора не было отмечено примеров самопожертвования и бескорыстия: дружинники служили за плату и нередко угрозами добивались ее повышения. Слабая дисциплина и плохая конспирация довершали картину.
На вооружении дружинников находилось в основном легкое стрелковое и холодное оружие. Черносотенцы хранили и взрывчатые вещества, но их попытки использовать бомбы заканчивались неизменной неудачей. Транспортировка оружия осуществлялась из Финляндии, но основным источником вооружения были армейские и полицейские арсеналы. Имеются документы, свидетельствующие о передаче с разрешения властей устаревшего оружия черносотенным дружинам «для самообороны». Легкостью, с которой «союзники» приобретали оружие, иной раз пользовались их противники. Так, эсеры в Одессе записывались в члены «Союза русского народа» и получали «при содействии настоящих союзников оружие по удешевленной цене, которое и распространяли среди своих единомышленников»[2].
Факт доступа черносотенцев к государственным арсеналам приоткрывает завесу над специфическими отношениями черносотенных боевых дружин и политической полиции. Власти считали вооруженные группы «патриотов» своей опорой и в отдельных случаях использовали их для поддержания порядка на улицах и на бастовавших предприятиях. Особенно наглядно проявилась эта близость в Одессе. С одобрения военных властей и «Русского общества пароходства и торговли» одесский отдел «Союза русского народа» взял на себя разгрузку судов. «В порту, — свидетельствовали наблюдатели, — черносотенцев около 200 человек обученной, вооруженной револьверами боевой дружины. Невозможны никакие забастовки, никакой протест. Боевики охраняют штрейкбрехеров».
Еще чаще прибегали к помощи черносотенцев охранные отделения и жандармские управления. Контакты крайне правых с представителями политического розыска были общеизвестными. Среди черносотенцев были секретные сотрудники охранных отделений, в свою очередь, крайне правые имели добровольных осведомителей в полицейских органах. Так, петербургское «Общество активной борьбы с революцией» располагало собственной агентурной сетью, и в августе 1906 г. его руководители предупреждали охрану П.А. Столыпина о готовящемся в скором времени покушении на премьер-министра.
Вместе с тем было бы упрощением считать боевые дружины крайне правых филиалами политического сыска. Черносотенцы преследовали собственные цели, что зачастую приводило к противоречиям с полицией. Так, в апреле 1906 г. с Кавказа в департамент полиции докладывали, что черносотенцы в Тифлисе «сами начали производить различные следственные действия, обыскивая и задерживая по своему усмотрению, вне всякого контроля полицейских и жандармских чинов»[3]. Обуздать произвол черносотенцев пытались и одесские гражданские власти.
Черносотенные дружины несли серьезные потери в ожесточенных столкновениях с боевыми группами эсеров и социал-демократов. В январе 1906 г. Петербургский комитет РСДРП поручил боевому центру Невского района ликвидировать черносотенную дружину, базировавшуюся в трактире «Тверь». В результате взрыва, осуществленного большевиками, погибли два человека, одиннадцать были ранены. Весной 1906 г. продолжались стычки на петербургских предприятиях, в результате которых черносотенцы были вытеснены с большинства заводов, кроме Путиловского. В следующем, 1907 г. в стычках с революционерами погибли 24 монархиста.
Парадоксально, что несмотря на всю ожесточенность борьбы с эсеровскими и большевистскими боевиками, черносотенцы избрали объектами индивидуального террора представителей совсем других политических течений. Член Главного совета «Союза русского народа» П.Ф. Булацель однажды заявил на заседании совета, что революционные выступления будут продолжаться до тех пор, «пока правые не будут отвечать на убийства убийствами, как, например, Грузенберга, Винавера, Милюкова, Столыпина и Щегловитова, находя, что Столыпин и Щегловитов главные виновники и потворщики»[4]. И хотя Булацель выражал крайне экстремистские взгляды, черносотенцы действительно числили в списках потенциальных жертв руководителей кадетской партии.
Известно, что нападению черносотенцев подвергся лидер кадетов П.Н. Милюков. Но наиболее нашумевшими террористическими актами черносотенцев были убийства двух членов ЦК кадетской партии — М.Я. Герценштейна и Г.Б. Иоллоса. Обе жертвы олицетворяли для черносотенцев ненавистного врага: они были либералами, бывшими депутатами мятежной Государственной думы и евреями. Профессор Герценштейн вызвал особенный гнев крайне правых своими выступлениями по аграрному вопросу. 18 июля 1906 г. он был убит в курортном местечке Териоки. Убийство совершила боевая дружина при Главном совете «Союза русского народа».
Не меньший резонанс вызвало покушение на экс-премьера Витте. Любопытно, что Витте, в свое время ратовавший за террористические методы борьбы с революционерами, сам стал объектом охоты со стороны правых террористов. По своеобразной логике черносотенцев, именно Витте был одним из тайных вождей российской революции. При покушении на экс-премьера черносотенцы полностью изменили тактику. Было решено осуществить террористический акт чужими руками. Организацией покушения занимался черносотенец А.Е. Казанцев, которому удалось ввести в заблуждение двух молодых людей — В.Д. Федорова и А.С. Степанова, считавших, что они выполняют задание эсеров-максималистов. 29 января 1907 г. они подложили мощные бомбы в дом Витте, однако взрыва не произошло.
14 марта 1907 г. Федоров по распоряжению Казанцева убил Иоллоса, так же считая, что действует по приказу революционеров. Однако в мае 1907 г. во время подготовки второго покушения на Витте Федоров, заподозривший обман, убил Казанцева. Более того, разоблачения Федорова стали известными всей России.
За несколько месяцев до этого, благодаря самостоятельному расследованию, проведенному юристами кадетской ориентации, стали известны обстоятельства убийства Герценштейна. Кивинеппский уездный суд начал рассмотрение дела об убийстве Герценштейна, а Витте потребовал от властей провести расследование в отношении председателя Главного совета «Союза русского народа» А.И. Дубровина. Власти сделали все возможное, чтобы остановить скандальные разоблачения. Министерство юстиции отказалось выдать финляндским судебным органам членов Главного совета «Союза русского народа», а двое осужденных судом — А. Половнев и Н.М. Юскевич-Красовский — в декабре 1909 г. были помилованы царем. Не смог дать ход своему делу и Витте. Вопрос о причастности руководства «Союза русского народа» к покушению на Витте остался открытым. Гораздо более явственно прослеживается причастность к этому покушению секретных агентов политической полиции, однако Министерство внутренних дел и лично Столыпин участие сотрудников тайной полиции категорически отрицали. Двойное разоблачение террористической деятельности крайне правых сорвало их планы, направленные на ликвидацию лидеров либеральных партий. И хотя руководство «Союза русского народа» с помощью властей сумело избежать судебного преследования, скандальные разоблачения сказались на репутации крайне правых самым негативным образом. Террористические акты оказались для черносотенцев весьма неэффективным методом борьбы.
1. Витте С.Ю. Воспоминания. Т. 1. Таллинн, 1994. С. 133.
2. ГАРФ. Ф. 102. ДП 00. 1908. Д. 9. Ч. 72. Л. 35.
3. Там же. Ф. 102. ДП 00. 1905. Д. 1255. Ч. 27. Л. 8.
4. Там же. Ф. 1467. Оп. 1. Д. 599. Л. 6.
