Сгнивший ядерный щит России
Российский офицер-ракетчик Виталий Чечило доказывает, что никого ядерного щита СССР не было. Точность наведения ракет была невысокой, а при их авариях выяснялось, что «боеголовки» заполнены магниевой стружкой. Уровень радиации ядерных ракет на протяжении десятилетий был нулевым, пишет портал «Толкователь».
Об этом Виталий Чечило пишет в книге «Солдаты последней империи (Записки недисциплинированного офицера)». Он окончил военное училище в 1976 году и был назначен служить в Казахстан. В 1984 году Чечило окончил в Алма-Ате курсы ВПШ при ЦК КПСС (факультет спецпропаганды), а затем перешёл работать в военный отдел ЦК КПСС. «Толкователь» публикует отрывки из его книги.
«Я ни одного дня не верил в существование ракетно-ядерного щита Родины. Ещё лейтенантом меня грыз скепсис, когда я видел, как пьяные капитаны доставляли эти «изделия» с завода. Ракеты прибывали железнодорожным транспортом. Возили их грубо и примитивно, под зелёным водонепроницаемым брезентом. Теоретически, все «изделия» полагалось возить в замаскированных вагонах нескольких видов, внешне напоминающих пассажирские, грузовые или рефрижераторы. В Днепропетровске, в составе промышленного полка ВВ, имелась рота ССГ — специального сопровождения грузов. Караул был переодет в обычную армейскую форму — для маскировки. Но этой чести удостаивалась под конец существования СССР разве что «особо секретная» техника космического предназначения. К нам ракету привозили четыре «ВОХРовца», вооружённые револьверами «Смит-Вессон».
К вагонам с «изделиями» норовили прицепить и обычные грузовые вагоны с дефицитным грузом: мукой, сахаром, спиртным, мясными консервами. В советское время на станциях грузы разворовывали нещадно, они могли попросту не дойти до места назначения. А караул, сопровождающий все военные грузы, мог обеспечить какую никакую сохранность и соседних вагонов.
Однажды мне самому довелось транспортировать подобное «изделие» из Челябинска до Читы. Вагон был замаскирован под теплушку. Караул состоял из четырех бойцов. На каждой станции я выставлял одного человека. В соседнем вагоне везли вино из Молдавии.
Рысканье, тангаж и крен — три основных параметра полёта ракеты. Ещё ускорение, показатели которого с помощью сложных исчислений превращаются в скорость. Три гироскопа в трёх плоскостях выставлены на полярную звезду.
В первых ракетах шахтного базирования выставляли сопла движков. Машинка гудит полдня. В шахте на боевом дежурстве находилась уже выставленная ракета. После каждого землетрясения, даже неощутимого человеком, приезжала команда заправщиков и производила проверку. В современных ракетах процесс стабилизации был записан в полетном задании и осуществлялся непосредственно после старта.
Первые советские ракеты дислоцировались в Крыму с 1947 года и были нацелены на Турцию. До 1950–60-х на боевом дежурстве находились Р-1, копия Фау-2. Всех, кто имел неосторожность работать на Вернера фон Брауна, загнали в «шаражку» в Ахтубинске. Кормили там, правда, хорошо. Документация основывалась на переводах с немецкого, вся аппаратура прицеливания была немецкая, со свастикой и клеймом «Карл Цейс Иена». Прицеливание в данном случае сводилось к выставлению вертикали ракеты по мнимой оси Земли. Сам коллиматор — прибор примитивный, треугольная призма, две грани которой посеребрены, на них нанесена линия. Сверху, над коллиматором, устанавливается прибор, вроде теодолита, внутрь запускается лучик. Его отражение должно попасть на крестовину, не смещаясь в стороны. По нему и выставляли ракету. При любом отклонении ракета должна была самоликвидироваться.
Но даже Р-1 с тех пор, как отпустили пленных немцев, стали летать куда попало. Пока имелись в запасе немецкие приборы, проблемы ещё можно было решить, ракеты кое-как, но летали. Дальнейшее развитие ракетной техники происходило по наитию. 4 октября 1960 года на 41-й площадке были принесены в жертву техническому прогрессу маршал авиации Неделин (личный друг Хрущёва) и ещё 150 человек. Разинув рот, маршал наблюдал, как шла заправка ракеты одновременно двумя компонентами: азотной кислотой и керосином. От него нашли только погон. Оргвыводы для оставшихся в живых участников пуска были страшными. Была радикально пересмотрена вся предстартовая подготовка. После чего рванул на старте «Титов-2», экипаж не мог открыть люк и чуть не задохнулся.
Наиболее сложная часть ракеты — двигатели. Сопло охлаждается топливом, при наличии микроотверстий происходит взрыв. Проверка двигателей перед стартом на стендах лишь в какой-то мере уменьшает угрозу взрыва при запуске. На советских ракетных заводах не было ОТК, возможность брака исключалась даже теоретически, так всех напугал один из творцов ракетно-космической индустрии Лаврентий Павлович Берия. Пуски ракет до постановки их на боевое дежурство осуществляли заводы-изготовители. Принималась соответствующая программа, на полигон приезжали представители промышленности.
Если для «промышленников» взрыв ракеты — бедствие, то для командиров подразделений — праздник. Сидим, пьём чай, чувствуем — трясётся земля, все вышли посмотреть. Неужели? Видим: да, повернула на наш старт, люди заметались.
Не долетев километра два, ракета упала на автодром, завертелась, шипит, как колоссальный дракон, факел огня от двигателей метров триста. Наконец взорвалась. Поднялось розовое облако гептила. Пока все надевают противогазы, тыловики суетятся с озабоченными лицами. Несмотря на опасность движущегося в нашу сторону газового облака, хватают ротных за хоботы, срывают маски, допытываются:
— Сколько у тебя окон выбило? Пиши: все!
— Сколько кроватей вынес? Пиши: всё поломались!
Замполит в ленинской комнате собственноручно разбивал стенды. Казалось, упала антинейтронная бомба, такая напасть пришла на вещевое имущество. Даже на хоздворе за 30–40 км от эпицентра что-то пропадало и списывалось. Командир полка в обычной обстановке может списать не более 10 лопат в месяц. На взрыв списали всё. «Яйцеголовые» бегают, оправдываются, а нам, ротным, главное списать. Прапорщик, начальник продовольственного склада, списал 4,5 тонны картошки, мол, привалило взрывом.
Тем, у кого поубивало солдат, было не до списания. А потребность в оконном стекле в пустыне огромная. В казармах оно билось ежедневно. Откроет солдат-дневальный окна — порывом ветра 5–6 разобьет. Или замполит затеет реконструкцию ленкомнаты. Ещё можно продать в клуб.
В 1987 году произошло серьёзное ЧП. Ракета 15А30 вышла из шахты и упала. Официально, происходил учебно-боевой пуск в сторону Камчатки. При взрыве топлива всё разнесло. Самое страшное, что разбросало кассетную боевую часть БЧ. Ракеты взрывались на стартах и раньше, но таких мер безопасности, как в данном случае, не предпринимали. Обломки собирали в пустыне. Я, как комендант, должен был отвечать за всё оцепление: выставили солдат вперемежку с офицерами. Я сразу же заявил, что не намерен нести ответственность за всю эту банду. Солдаты стояли намертво, но офицеры устали. Перепились спиртом, поели солдатские пайки. Я вошёл внутрь оцепления вместе с полковником Труничевым и увидел то, чего нельзя было видеть. Боеголовки были заполнены магниевой стружкой — отходами токарного производства. Труничев неприлично побледнел, сказал, что «мы не туда зашли» и, мол, я ничего не понимаю. С меня взяли подписку о неразглашении.
Легко было людям группенфюрера СС Каммлера запускать ракеты ФАУ-2 по Лондону, цели сравнительно большой, малоподвижной, перемещающейся навстречу ракете со скоростью вращения Земли. Пока советская межконтинентальная ракета за 45 минут доберется через Тихий океан до США, Америка вполне может «сбежать» на несколько градусов. И дорогостоящее «изделие» упадет в океан. Маршрут через Северный полюс выглядел кратчайшим. Но там были сосредоточены основные силы противоракетной обороны США — станции раннего оповещения.
Поэтому в период хрущёвской мегаломании специалистам пришла в головы идея создать «глобальную» ракету, боеголовка которой будет угрожать земным целям с орбиты. Трехступенчатая ракета, последнее детище уходящей эпохи, имела в длину шестьдесят метров и была оснащена моноблочной боеголовкой мощностью в 3 мегатонны. Жидкостные ракетные двигатели работали на гептиле и амиле. Ракета находилась на боевом дежурстве в шахтной ПУ, полностью готовая к пуску, в то время, как американские двухступенчатые «Титаны» (всего 54 единицы) хранились «сухими»: их заправляли топливом только при подготовке к запуску с наземной ПУ. Новое оружие стало предметом гордости советского руководства: в 1966 году на полигоне тройным запуском глобальной ракеты со 142-й площадки пугали Де Голля. К слову, он оказался храбрым человеком. КП находился всего в 7 км от старта, и это в те времена, когда ракета могла полететь в любом направлении.
Несмотря на пропагандистский успех глобальных ракет, на вооружении их состояло немного, три полка: 241, 242, 243, в двух — по шесть и в одном — по четыре ПУ. Проблемы с ракетами возникли почти сразу же после постановки их на боевое дежурство. Никто из специалистов не мог сориентироваться, куда они упадут, не предвидел последствий их применения. Показанное Де Голлю размещение по три ПУ на одном старте, было чревато угрозой детонации. Ракеты могли треснуть и от возникающей при старте вибрации. Его запретили.
Вскоре начали разрушаться и сами ракеты. Намучались мы с ними! В шахтах они находились без контейнеров, некоторые стояли «по пояс» в воде, их для пущей сохранности, заворачивали в целлофан. Если бы американцы знали… Сократили их в первую очередь. Но легко сказать: «сократить», попробуйте это сделать. Кто полезет в шахту, в которой ракета простояла десять лет? Понемногу подтекает гептил, его надо откачивать из баков… Ракетчики сразу отказывались — лучше в запас.
Условия договора предусматривали и разрушение самих шахтных ПУ. Глубина шахты семьдесят метров. Первоначально пытались взрывать их тротилом. Начальник инженерной службы полка Веня Малыгин рассчитал по таблицам необходимое количество ВВ. В подрывники он пробился из замначальника автослужбы. В свободное от службы время Веня подрабатывал продажей щенков.
Солдаты потащили ящики в указанные места: взрывали оголовок шахты. Ожидаемого разрушения, очевидно, в виду слабой забивки, не последовало. Солдаты принесли мне несколько кусков несдетонировавшего тротила размером с орех. Почему, спрашивается, не применяли пластит? Может показаться невероятным, но в начале 80-х годов в ВС СССР ощущался недостаток взрывчатых веществ. Шла война в Афганистане, где их широко применяли при разрушениях. Тогда попытались совместить приятное с полезным. Одну из шахт подвергли прицельному бомбометанию с вертолета. Испытывали новый прицел. Летчик на всякий случай поднялся на высоту 600 м и промахнулся. Бомба упала в 100 м от шахты и не взорвалась. Выставили оцепление, вызвали саперов. Те успокоили: — Опасности взрыва нет.
Сперва описывали вокруг бомбы круги. Постепенно страх улетучивался, стали подходить ближе. Бомба ужасно воняла мочой. Оказалось — старьё, 1946 года выпуска. Взрывчатка — аммонал — за время хранения отсырела. Солдаты принесли пробы содержимого. Его потом жгли в каптёрках — выкуривали насекомых.
Морока с разоружением тянулась, пока не придумали деревянные хомуты на оголовки оставшихся шахт. Создавали эффект взрыва, поджигая несколько бочек с соляркой, красили под бетон и разбрасывали вокруг глыбы пенопласта так, чтобы было заметно с пролетающих по орбите американских спутников. Комиссии туда предусмотрительно не допускали. Ночью, когда проницательность спутников-шпионов слабела, хомуты убирали, и шахту засыпали землёй бульдозеры.
С глобальными ракетами была связана ещё одна неясная история. В период кубинского кризиса наращивание боевой мощи РВСН происходило самым быстрым образом. Массово создавали ложные ПУ, закапывали в землю столбы, бочки. Потом пошёл слух о ракетах, оснащённых только аналогом ядерной боеголовки — «эквивалентом борта». При проверке ракет заводскими бригадами нельзя было определить наличие или отсутствие ядерного оружия, так как контрольно-измерительные приборы выдавали одни и те же показания.
Однажды я был дежурным по части и заполз к знакомому начальнику штаба РТБ (ракетной технической бригады). Он в это время тоже исполнял странные, не предусмотренные уставом, обязанности «ответственного». В бригаде на 80 офицеров числилось 20 солдат. На этот взвод был дежурный офицер и помощник дежурного, но к утру весь личный состав, как правило, напивался. Когда мы начали «злоупотреблять», начштаба после второй рюмки проболтался. В диком порыве откровенности показал мне карточку учета радиоактивности боевой части ракеты 8К64, хранившейся на складе под сургучной печатью. За десять лет уровень радиации — 0! Я по ней стучал — звенит, как пустая бочка, разве что полиуританом обтянута — теплоизоляция для прохождения плотных слоев атмосферы.
Невероятно, но когда эти циклопические ракеты с мегатонными боеголовками наконец сняли с боевого дежурства, то сами БЧ просто свезли на ракетно-техническую базу РТБ, где к ним сначала приставили караул, а потом и просто дежурного солдата — сидел на стуле в проходной. Наконец солдат ушёл неизвестно куда, спустя какое-то время приехала бригада с завода, боеголовки зацепили краном, кинули на платформы и увезли. Ракетно-ядерный щит Родины оказался гнилым.»