Рогатые диверсанты: войну с финнами пришлось отложить по настоянию зоолога

На какой живности только не воевали – лошадь при всей ее универсальности все-таки нельзя приспособить ко всем природным условиям, в которых приходилось вести боевые действия. И потому, когда нужда заставляла, в РККА призывали весьма экзотических животных – не только издавна прирученных северных оленей и верблюдов, но и лосей. С них и начнем.

Во второй половине 30-х у советского руководства имелись вполне серьезные опасения, что Финляндия, несмотря на действующий до 1944 года договор о ненападении, может предоставить свою территорию как плацдарм для агрессии против СССР третьей стране – Германии или Великобритании. То есть к войне на севере готовились. Другое дело, чем закончилось, но речь не об этом. Просчитывая варианты предстоящей войны в лесах, болотах и тундре, военачальники вспомнили об идее одомашнивания лосей, высказанной примерно десятилетием ранее зоологом Петром Мантейфелем. Мысль поставить лося под ружье показалась заманчивой: питается подножным кормом, силен, вынослив, спокойно передвигается и в чащобе, и по болотам, и по глубокому снегу.

“По армии Маннергейма поползли слухи, что русские заключили договор с лесными духами и те теперь помогают РККА”

Созданный для реализации идеи лосиный питомник располагался в Ленобласти, возглавил его зоолог Михаил Глухов. За дело взялись всерьез – штат предприятия, расположившегося рядом с поселком Волосово, насчитывал более ста человек. Лосят сызмальства приучали не бояться не только человека, но и выстрелов, по тут же разработанным методикам готовили молодняк к военной службе. И воспитали с 1934 по 1939 год более полутора тысяч четвероногих бойцов. Неподалеку был еще один «питомник», в котором для работы с лосями готовили кавалеристов.

В процессе обучения животных выяснилось, что подопечные по-разному переносят звук выстрелов. Меньше всего их смущали очереди из пулемета ДП (Дегтярева пехотный), а вот пистолетный хлопок пугал даже тренированных сохатых.

Параллельно военные шорники разрабатывали под лосей упряжь, седла. Вначале была идея крепить сошки пулемета жестко к рогам, но выяснилось, что в таком случае рога у лосей буквально отшибались отдачей. Потому перешли на упор через мягкие кожаные подушечки. Выяснилось, что пулемет на рогах оказался самонаводящимся – лось инстинктивно поворачивает голову в сторону опасности.

Феноменальный лосиный слух тоже использовали по полной программе. Животных научили различать финскую речь, и они уже за километр до врага начинали недовольно фыркать. Как удалось воспитать эту ненависть – загадка, но лоси, как рассказывают, буквально бросались на финнов, пытаясь затоптать их. Рассказывают, после войны финские охотники долго опасались ходить на лосей.

Проблема возникла там, где не ждали. Любимая советскими военачальниками конная лава из лосей никак не получалась, они не ходят большими стадами. Потому была разработана специальная тактика – животных в основном использовали в диверсионных и противодиверсионных группах. Еще одна засада оказалась биологического свойства. Войну с Финляндией начали бы и раньше, но когда Жданов спросил у Глухова, готовы ли будут воевать полторы тысячи лосиных кавалеристов к октябрю, тот ответил, что в это время у лосей гон и они никого не слушаются. Даже товарища Сталина. Так или нет, но война началась 30 ноября, когда лосиный гон закончился.

“Под призыв попали 350 верблюдов, два из них – Машка и Мишка дошли до Берлина”

В финских мемуарах встречаются упоминания о встречах с русскими боевыми лосями, и они всегда оставляли у солдат неизгладимые впечатления. По армии Маннергейма поползли слухи, что русские заключили договор с лесными духами и те теперь помогают РККА.

В первые месяцы Великой Отечественной около полусотни обученных лосей сумели переправить в Белоруссию для службы в партизанских отрядах. Остальных вернули в питомник, но он был уничтожен при приближении немцев к Ленинграду, лоси разбежались.

Финны, что интересно, достаточно широко использовали в военных целях северных оленей, особенно в Лапландии. Аналогичным образом поступило и командование РККА. 20 ноября 1941-го ГКО принял постановление № 930-с «О проведении мобилизации оленей, оленьих упряжек и ездовых (каюров) в Коми АССР и Архангельской области». Согласно этому документу Карельский фронт должен был получить 10 тысяч ездовых оленей, две тысячи нарт и 1400 каюров. Всего за годы войны из одного только Ловозерского района Мурманской области было передано фронту 5900 транспортных оленей, из Ненецкого автономного округа – четыре тысячи, из Коми АССР – две тысячи.

У призванных был строгий режим работы. После часа езды делался десятиминутный перерыв для отдыха, осмотра упряжи, состояния нарт и груза. Пребывание животного в упряжке ограничивалось восемью часами в сутки, через четыре рабочих дня полагался однодневный отдых. Олени возили грузы и снаряжение, доставляли боеприпасы и отвозили солдат в тыл противника, спасали раненых.

Вероятно, самым экзотическим зверем для нашей армии стал верблюд. Во время боев под Сталинградом в Астрахани формировалась 28-я резервная армия и в ней как тягловая сила для артиллерии использовались традиционные в этих местах бактрианы – сильные, неприхотливые, не боящиеся ни жары, ни морозов. Под призыв попали 350 верблюдов, два из них – Машка и Мишка дошли до Берлина. В Ахтубинске стоит монумент в честь 902-го стрелкового полка – русский солдат и два боевых верблюда. Те самые.