Вера Мухина: три поездки в Ригу

Великий советский скульптор и ее купеческие миллионы

Жил–был простой советский инженер. Звали его Виктор Иванович Грецов, и работал он в управлении Рижской железной дороги. Так случилось, что кабинет инженера находился в старом доме по улице Тургенева, 23/25. Совершенно случайно Виктор Иванович заинтересовался историей здания и его хозяевами. Узнав, что здесь родилась Вера Мухина, Грецов поставил перед собой цель: открыть мемориальный музей! И открыл. Благо в 1989 году отмечалось 100–летие скульптора. Сумел Виктор Иванович вступить в переписку с сыном Веры Игнатьевны, потом найти ее внучку и даже нынешнюю наследницу рижских «мильонов» купцов Мухиных. Только одного он не мог предугадать: открывая музей, он обрекает себя на вечный бой за Веру Мухину.

 

Дом с мезонином

 

Этот деревянный двухэтажный дом последние десять лет находится в запустении, да и возраст у него солидный — построили его в далеком 1876 году. Вот что странно — богатый купец Игнатий Мухин выбрал очень скромный особняк для своей семьи. Просто для сравнения: в том же году возводят свои дома рижский садовод Вагнер и торговец Пфабин. Один на улице Бриана, второй на Кр. Барона. Их каменные дворцы в стиле итальянского ренессанса даже сравнить нельзя с семейным гнездом русского купца с Московского форштадта.

 

Мухины избегали бьющей в глаза роскоши и сохранили патриархальный жизненный уклад, а свои миллионы щедро жертвовали на благотворительность: строительство русских гимназий, Александровской и Ломоносовской, стипендии детям из бедных семей, возведение православных храмов. На мухинские деньги построили и Благовещенскую церковь на углу улиц Гоголя и Тургенева. Именно в этом храме крестили и отпевали всех Мухиных. 

 

Виктора Грецова к архивам церкви не допустили, но спустя несколько лет, когда решался вопрос о судьбе мухинского дома, выставленного на аукцион, в акцию по его спасению подключился депутат Игорь Пименов. Ему удалось получить копию записи о крещении Веры Мухиной. Судя по выписке из метрической книги за 1889  год, Вера, «дочь почетного гражданина Риги Игнатия Мухина и жены его Надежды», появилась на свет 19 июня (1 июля) 1889 года и спустя девять дней была крещена священником Георгием. Вера стала второй дочерью купца Мухина — старшая дочь Мария родилась несколькими годами раньше.

 

Купец Игнатий Кузьмич больше тяготел к конструированию машин и к искусству, чем к коммерции, да и позировать фотографам любил именно с мольбертом в руках. Благо миллионное состояние позволяло уделять время своему увлечению. По семейному преданию, его жена, Надежда Вильгельмовна Мюгье, была дочерью французского ветеринара, проходившего по Европе вместе с армией Наполеона. И красавица необыкновенная! Через два года после рождения Веры она умирает от чахотки, а отец увозит дочерей в Феодосию, в более теплые края. Так что в новом доме на Тургеневской улице семья прожила менее двадцати лет.

 

Судя по фотографиям, Вера и ее старшая сестра Мария пошли не в красавицу мать, а в деда Кузьму — крепкого, широколобого, медвежьей силы смоленского мужика, работящего и предприимчивого. Пеньку из Смоленска он поставлял в Ригу, а оттуда через филиал своей торговой фирмы, которой руководили его сыновья Игнатий и Матвей, — во многие европейские страны. Пенька шла на изготовление канатов, и качество было таким отменным, что среди матросов и грузчиков Рижского порта ходила поговорка: «Канатом из мухинской пеньки можно вытянуть со дна морского не только кита, но и потонувший корабль».

 

Нос

 

Отец Веры и Марии Мухиных пережил свою супругу только на 12 лет. Заботу о его дочерях–подростках взяли на себя родственники из Курска и подруга жены —  Анастасия Степановна Соболевская, которая потом осталась в семье скульптора и помогала воспитывать уже ее собственного сына Всеволода. После смерти отца девочки продолжали вести тот же образ жизни, что и раньше. Им ни в чем не отказывали. Суровый облик Веры Мухиной, который известен по советским фотографиям, никак не вяжется с образом легкомысленной веселой барышни, которую описала О. Воронова — автор книги о скульпторе:

 

«Жила так, как было принято в кругу промышленного, уже близко породнившегося с дворянством купечества. Танцевала на балах в Купеческом и Дворянском собраниях. Заботилась о нарядах, подкалывала фальшивые локоны. Кокетничала с расквартированными в Курске артиллерийскими офицерами, хорошо и охотно ездила верхом. «Курский свет много потерял с отъездом барышень Мухиных», — вздыхали потом».

 

А еще Вера Мухина пела, играла на рояле и рисовала, старательно копируя картины Айвазовского — так же, как делал ее отец. Из Курска переехала в Москву, поступив учиться живописи в студиях известных пейзажистов К. Юона и И. Машкова. Затем произошел несчастный случай: катаясь на санях, Вера врезалась в дерево. Удар пришелся по лицу: острый сук распорол щеку и как бритвой срезал часть носа. Восемнадцать дней в больнице. Девять пластических операций.

 

«Месяц не снимали повязку, не давали зеркало, и я смотрелась в ножницы. Правая половина лица была больше левой, и я подумала, живут и хуже», — вспоминала она. Когда раны зажили, она попросила у опекунов разрешения поехать в Париж, учиться живописи. Раньше ее туда не пускали. Теперь ни у кого не хватило сил ей отказать.

 

Памятник Собинову

 

В Париже она попала в мастерскую скульптора–монументалиста Бурделя, где в огромных залах сидели десятки учеников из всех стран мира. Здесь Вера Мухина вдруг получает символический привет из родного города — ее близкой подругой становится Иза Бурмейстер, немка из Риги. Два счастливых года пролетели быстро, и покидать Париж Вера не собиралась. Домой вернулась, только чтобы повидать родных, однако вспыхнула Первая мировая война, потом революция, Гражданская война. Началась совсем другая эпоха, образ которой было уготовано воспеть дочери рижского купца–миллионщика.

 

Рижские «мильоны» помогали многочисленным отпрыскам этой знатной русской фамилии не только выжить в голодные годы послевоенной разрухи, но и безбедно существовать в эмиграции. Если Вера Мухина сознательно приняла пролетарский образ жизни и осталась в советской России, то ее старшая сестра Мария эмигрировала в Будапешт, выйдя замуж за француза. Уговаривала сестру последовать ее примеру, но Вера отказалась, она тоже вышла замуж — за врача Алексея Замкова. Вскоре у них родился сын Всеволод.

 

Другая сестра скульптора, правда, троюродная, Нина Мухина, стала женой прославленного тенора Леонида Собинова, и рижское наследство, как говорила сама Нина Ивановна, позволяло оплачивать им поездки за границу, в том числе и поездки в Ригу. В 20–е годы сестры очень сблизились, дружили домами. Неизвестно, рассказывала ли Нина, возвращаясь из–за границы, своей кузине об их родном городе, но родной город странным образом стал роковым для Собиновых. Именно в Риге в 1934 году внезапно скончался великий певец, и именно Вера Мухина делала потом памятник. 

 

Побег

 

Сама Вера Игнатьевна вспомнила о Риге в мае 1930 года. Они с мужем решили бежать из советской России в Латвию! Этот малоизвестный факт из биографии скульптора раскопал московский журналист Евгений Жирнов. О побеге Мухиной и Замкова властям стало известно от некоего пациента Замкова, который оказался агентом ОГПУ. Супругов арестовали на вокзале в Харькове (они планировали через южную границу Азербайджана сначала перебраться в Иран). Поездка в Ригу не состоялась. Мухину отпустили под подписку, а Замкову предъявили обвинения в попытке продажи за границей секрета своего изобретения. Спасло от каторги покровительство Горького и Орджоникидзе. Последовали ссылка на три года в Воронеж и конфискация имущества.

 

Подробности читайте в новом номере «Вести Сегодня Неделя» с 23 декабря