Подвиг матери

"Подвиг матери"

Семья Дрейман переехала в Подмосковье из Латвии в 1912 году. Детей было пятеро. Шура - четвертый ребенок - родилась в 1908 году. Отец во время мировой войны был отравлен газами и умер в 1919 году. Дети рано начали батрачить, в школу Шура не ходила, грамоте ее уже позже обучила младшая сестра Эмилия.

В колхозе девушка была бригадиром, затем, как вспоминают сестры, ее избрали председателем Порецкого сельсовета. В 1937 году, окончив курсы, она становится начальником дорожного отдела при исполкоме поселка Уваровка.

"Дрейман, - рассказывала Е. Голикова,- она была среднего роста, крепкая, плотная, ходила быстро, широко. Лицо у нее было круглое, краснощекое, волосы она коротко стригла, и гребенка всегда в волосах была. Веселая была, жизнерадостная, носила юбку и гимнастерку".

Уваровцы часто видели ее верхом на лошади: начальнику дорог надо было не один километр объехать за день.

Перед войной Александра вышла замуж. Муж Ермоленко работал техноруком в конторе "Заготзерно". "Маме он не понравился,- вспоминает старшая сестра Анна,- красивый, но болтун, обещает много, хвастает. Шура перешла к нему жить на Ленинградскую улицу, а мама осталась на Советской".

Но июнь 1941 года отодвинул в сторону личные неурядицы. Война неумолимо приближалась к границам Подмосковья. Последний раз Анна увидела сестру осенью 1941 года: "Она в Москву приезжала, просила забрать маму, потому что Уваровку бомбили сильно". Даже от старшей сестры Александра скрыла, что ждет ребенка и уходит в партизаны.

Партизанский отряд был сформирован из местных жителей, поэтому, когда Ермоленко стал набиваться в отряд, ему отказали. Кто он, откуда - не знали, появился он года два назад. И женщин в отряде было две - радистка и медсестра. "Дрейман взяли потому, - объяснил бывший партизанский разведчик Д. Егерев, - что она умела обращаться с толом и партизан могла обучить подрывному делу".

12 октября отряд ушел из Уваровки в леса. "Партизаны уходили к вечеру через железнодорожную линию, а мы смотрели, как они уходят; так тяжело на душе было: куда уходят - неизвестно, что с нами будет - не знаем", - без слез и волнения не могла вспомнить эту картину Е. Каленова и через тридцать лет.

На следующий день гитлеровцы заняли Уваровку. Чужие солдаты завоевателями входили в дома, обирали хозяев, могли и выгнать на улицу; на площади арка, что стояла напротив вокзала, была превращена в виселицу. Поселок затих, без нужды жители старались не выходить на улицу.

В лесу в это время "Александра Мартыновна целыми днями обучала бойцов технике подрывного дела, тактике огневой защиты подрывников, умению быстро уйти с места взрыва и передислоцироваться на другой участок" . Во второй половине октября гитлеровцы стали спешно перебрасывать технику с Можайского на Волоколамское направление, используя дорогу на Поречье. Командование отряда решило провести подрывные операции на этой дороге. За одну ночь обученные Дрейман партизаны взорвали четыре моста.

Но после этих операций партизанка неожиданно исчезла из отряда. Она ушла домой, в Уваровку, потому что все труднее было скрывать свое положение. Да и что можно сделать в отряде? Жили в землянках, еда сегодня есть - завтра нет, зима пришла необычно рано. В деревнях родных никого, да и туда наведываются немецкие мародеры. Позднее заболевшие партизаны Климов и Коркин были схвачены у родных в деревне и казнены. Улица Ленинградская, где жила Дрейман, была окраиной Уваровки, в доме четыре квартиры. "Жили мы у леса, - рассказывала ее соседка М. Иванкович. - Немцы к нам редко заходили. Шура лошадь раненую с собой привела, мы ее подлечили, дрова на ней возили. Шура на мельницу съездила, рожь нам смолола". "Муж ее пропал куда-то перед оккупацией, - добавляла другая соседка Каленова, - потом объявился уже при немцах".

О чем говорили супруги? Этого никто не знает. Несомненно, Александра любила красивого мужа поздней любовью одинокой женщины и верила ему: ведь у них должен быть ребенок. Но, несомненно, и другое: чувство долга не позволило ей сказать о товарищах-партизанах, и Ермоленко не узнал о них ничего, что подтвердилось дальнейшими трагическими событиями.

А исчезновение Дрейман вызвало тревогу в отряде. В. Кусков вспоминал: "Нам с Новиковым дано было задание Хлебутиным и Фоминым (комиссаром отряда) уничтожить ее: думали, что она дезертировала, у нас такие случаи уже были. Я тогда еще был командиром разведчиков, потом уже меня избрали командиром отряда: Хлебутин (бывший предисполкома) совсем в армии не служил, а я демобилизовался в 1938 году. Пришли мы поздним вечером на квартиру Дрейман. Она лежала на постели, а муж ее все порывался выйти, но мы ему запретили. Две гранаты у него изъяли и пистолет. "Ты чего,- говорю,- не в отряде и не в армии?" - "Жена родит,- отвечает, - тогда пойду". Надо было мерзавца пристрелить, но кто знал... Потом мы узнали, что Дрейман взяли в ту же ночь".

Соседки, разбуженные яростным стуком в двери нерезкими командами, выбежали на улицу и увидели в соседнем окне: "Свет зажгли, она на кровати лежала одетая. Как ударили ее прикладом, упала она, закричала. Увели ее, в чем была - гимнастерке и юбке".

В Уваровке на улице, где теперь поссовет, до войны была типография, за ней сарай, а через дорогу, в здании школы,- комендатура. В сарае держали арестованных без пищи и воды, от морозов люди зарывались в солому. Отсюда их водили в комендатуру, отсюда нередко их путь шел на площадь, где никогда не пустовала виселица.

Сюда и привели партизанку. Вскоре арестованных увели из сарая, оставив Дрейман одну. Допрашивал ее комендант поселка оберлейтенант Хаазе). В. Кусков в воспоминаниях объяснил, что комендатура занималась в основном тем, что отбирала у населения продукты и теплую одежду для армии, но возможность обнаружить место дислокации партизанского отряда, который заявил о себе дерзкими операциями, открывала перед комендантом перспективу поощрения и повышения по службе. Так начался неравный поединок между измученной женщиной и бездушным чиновником в фашистском мундире.

Когда арестовали Александру, жители Уваровки увидели Ермоленко в гитлеровской форме, он открыто помогал грабить население. А в это время его жену, босую, в одной рубашке, солдаты ночами гоняли по заснеженным улицам.

Днем ее допрашивали в комендатуре. Невольной свидетельницей одного из таких допросов стала А. Гуслякова. Она пришла в комендатуру узнать о судьбе арестованного мужа и, услышав в коридоре крики, толкнула дверь. В кабинете коменданта двое солдат избивали Дрейман. Один из них вытолкнул оторопевшую женщину и захлопнул дверь.

Никого не было рядом, когда в невыносимых страданиях она родила ребенка. Только давней подруге А. Минаевой, пробравшейся к ней на рассвете, она сказала: "Мальчик. Плохо, Нюра. Хоть бы конец скорей". "Она еле доползла к стене, говорила еле-еле, а ребенка и не слышно", - вспоминала Анна Яковлевна.

В последний раз жители поселка видели, как Александру Мартыновну немецкие автоматчики провели по улице к лесу. Она должна была указать, где находится отряд. К вечеру ее привезли обратно, она никого не выдала. Из рассказов солдат и местного полицая стало известно, что ее первенца, в котором едва теплилась жизнь, закололи штыком. А на рассвете мать и дочь Теребеевы, чей дом стоял недалеко от карьера, услышали выстрел. Здесь, на обрыве, расстреляли партизанку.

В январе 1942 года войска 5-й армии генерала Л. Говорова освободили Уваровку от гитлеровских захватчиков. Вместе с оккупантами бежал и Ермоленко, который, как оказалось, давно был завербован немецкой разведкой и заброшен на этот крупный железнодорожный узел за два года до войны.

В феврале в газете "Правда" появился очерк корреспондента О. Курганова "Мать", тогда же уваровцы прочли Указ о награждении их землячки орденом Ленина.

Хоронили ее товарищи по оружию весной, когда сошел снег. В братскую могилу легли и два ее боевых друга - И. Климов и В. Коркин, казненные фашистами в декабре 1941 года.

Родные несколько месяцев скрывали от матери смерть дочери, и только случайно узнала она об ее трагической гибели. Всего год прожила она после этого.

Фронт уходил все дальше на запад. Материнская самоотверженность героини Подмосковья вдохновляла воинов на новые подвиги, а в повести Ванды Василевской "Радуга" (с согласия О. Курганова) она становится прообразом украинской партизанки Алены Костюк. Повесть печаталась в газете "Известия" в сентябре 1942 года. А в 1944 году режиссер М. Донской поставил одноименный художественный фильм. Специально для его просмотра воинские части на время сеанса отводились во второй эшелон. Он демонстрировался и в Америке. В Белом доме смотрел его президент Рузвельт, а генерал Макартур после просмотра сказал: "Русские спасли цивилизацию".

В. Булычева.