Как татары и русские в Севастополе героев делили

Пытаясь сэкономить время и деньги на подготовке ко Дню Победы и Дню депортации, чиновники правительства Севастополя оказали крымским татарам медвежью услугу. К такому выводу пришли «Примечания», разбираясь в истории разбитых мемориальных плит в Орловке.

18 мая Крым и Севастополь отметили День памяти жертв депортации крымских татар. Формат этой даты в последние пять лет изменился: Меджлис запрещен, переименовать Севастополь в Акъ Яр публично уже никто не требует, массовых демонстраций силы не устраивает, СМИ сообщают о задержании «хизбов». При этом власти полуострова охотно идут навстречу национальной общественности во всем, что способствует интеграции крымских татар в российское общество. Например, исключают из учебников истории в Крыму главы о коллаборационизме.

На этом фоне новость о том, что 17 мая правительство Севастополя восстановило гранитные плиты с именами 57 крымских татар на памятнике погибшим в войну жителям села Орловка выглядит разумным шагом. Плиты были установлены на средства и силами местной крымскотатарской общины 6 мая – а в ночь на 9 мая неизвестные вандалы их разбили. Происшествие получило большой резонанс, Следком возбудил уголовное дело, поэтому помощь городских властей пришлась как нельзя кстати.

Но попутно выяснились два обстоятельства.

Во-первых, скоропалительно разрешив национальной общине «дополнить» памятник погибшим в войну односельчанам именами крымских татар, правительство Севастополя не выполнило все необходимые процедуры. А во-вторых, с населением Орловки, где живет более 4 тысяч русских и 714 крымских татар, «обновление» памятника не обсудили. И это вызвало в респектабельном приморском селе напряженность.

«Они умерли уже после войны»

Периодически искрило в Орловке и по другим поводам. К примеру, на детской площадке возле пятиэтажного жилого дома крымско-татарский бизнесмен хотел установить павильон для продажи мороженого. Жители пятиэтажки выступили против. 23 октября прошлого года местной школе имени героя по фамилии Чуеч хотели дать имя героя по фамилии Решидов, по этому поводу в селе тоже была острая полемика. А теперь вот - памятник.

Обелиск погибшим односельчанам был установлен в Орловке 1972-м году. Именно здесь осенью 1941-го началась Вторая оборона Севастополя, и жители близлежащих сел – Любимовки, Качи, Фруктового, совхоза им. Полины Осипенко (села Осипенко, Полюшко, Вишневое), оказывали активное сопротивление немецко-фашистским захватчикам.

В 1975 году памятник, на котором было высечено сначала 4 фамилии, а потом еще две (Грибов И.К., Москаленко С.Я., Сухий П.Н., Фанин П.Л., пятая – Фанин Н.П.) занесли в реестр. С этого же года памятник объявлен охраняемым объектом культурного наследия. Предметом охраны являются местоположение памятника, объемно-пространственная композиция, материал памятника – бетон и инкерманский известняк, художественное оформление и мемориальная надпись с именами героев.

Крымские татары тоже воевали с фашистами, о чем советский агитпроп после их депортации предпочитал умалчивать. Воевали и жители села Мамашай (так раньше называлась Орловка). Но можно ли было так просто взять и приделать к памятнику плиты с именами еще 57 человек?

Отремонтированный правительством памятник с обновленными плитами

Депутат Качинского муниципального округа Ольга Натяжко, выступавшая ранее против торговли мороженым на детской площадке и переименования школы, утверждает, что некоторые фамилии, высеченные на новых гранитных плитах, не связаны с защитой и освобождением села.

Двоих человек она знала лично и говорит, что умерли они уже после войны. По мнению Натяжко, прежде чем увековечивать эти списки, их нужно было проверить.

Сейчас депутат ждет ответа на запрос, поданный ею в военкомат, архив КГБ с целью проверки имен на причастность к боевым действиям.

Член общественной организации «Акъяр» Энвер Мамутов считает, что, сомневаясь в праве увековечить некоторые имена на памятнике 1972 года, Натяжко, ни много ни мало, «подстрекает к акту вандализма» и демонстрирует «националистические взгляды». Сама депутат называет эти упреки необоснованными, а свои запросы в архив, как представитель органа местного самоуправления, считает вполне законными.

«Никто даже цветочка не посадил, а сейчас развели шумиху»

Мамутов из наших собеседников оказался самым радикальным - в основном публичная позиция татарской общественности сводится к тому, что сегодня не так уже важно, кто и где воевал.

Фамилии может и стоит проверить на фальсификацию, но факты и доказательства найти сложно, говорит руководитель Фонда крымско-татарской культуры «Возрождение» Венера Курмаева.

По ее словам, чтобы считаться защитником родины, необязательно числиться в книге памяти героев.

Люди должны научиться разговаривать, уважать и понимать друг друга, независимо от национальной принадлежности, рассуждает Курмаева.

Эльзара Гафарова из «Акъяр» говорит, в 40-е годы прошлого века село Орловку (Мамашай) населяло 120 крымских татар, среди которых жили 4 русских семьи и 2 немецких.

«Мой папа Сулейман Гафаров – герой, участник войны, командир полка. Он со слезами на глазах описывал, как взрывалась Набережная Севастополя, что происходило в те годы. И как в 1944-м его депортировали. «Кто из вас крымские татары? Шаг вперед!». Папа вышел, думал награждать будут, а ему выдали батон, две консервы и отправили в Среднюю Азию, - рассказывает Эльзара. –

Не все [из списков на памятнике] родились в этом селе, но они воевали и вернулись в Орловку, здесь умерли и похоронены, - говорит она. - Наличие наград и удостоверения ветеранов ВОВ являются подтверждением».

По ее словам, информация о списках согласовывалась с севастопольским Советом ветеранов.

«Имена, высеченные на гранитных плитах – это не наша самодеятельность. – говорит Гафарова. - Эти люди не вымышленные, их участие в боевых действиях подтверждены наличием орденов и медалей, их имена хранятся в книге памяти. Списки готовились еще при Украине, а разрешение от правительства Севастополя получили только после того, как Крым воссоединился с Россией».

Гафарову удивляет, что до 9 мая никто в Орловке не обращал внимания на состояние памятника: «Никто даже цветочка не посадил, а сейчас развели шумиху»

«Почему заинтересовались памятником после того, как на нем оказались крымско-татарские фамилии? - недоумевает она. - Разве мы не имеем права считать своих отцов и дедов героями, которые защищали родину? Как еще мы можем увековечить их память? В селе Орловка есть еще один заброшенный в коровьих лепешках памятник - может, на него следует обратить внимание и проявить инициативу?»

Правда, предоставить документы, подтверждающие героизм участников новых списков, Эльзара Сулеймановна отказалась, сославшись на свою некомпетентность в этом деле. И порекомендовала обратиться в правительство Севастополя, которое дало татарской общине разрешение на «обновление» памятника.

Старые грабли

Так как же чиновники из правительства Дмитрия Овсянникова дали это злополучное разрешение?

Глава Качинского округа Николай Герасим говорит, что он никакого отношения к реконструкции и новому открытию памятника не имеет.

«Разрешение на обновление монумента крымскотатарская община получила от департамента культурного наследия правительства Севастополя, - говорит он.

- Мне только позвонили и поставили перед фактом, сказав, что 6 мая состоится открытие мемориала, нужны люди и школьник, рассказывающий стишки», - добавил Герасим.

Очевидно, что вопрос решался в спешке, чтобы успеть ко Дню Победы и Дню памяти жертв депортации. Без публичных слушаний и обсуждений среди жителей Орловки, которые наверняка не скоро договорились бы между собой. Ведь чтобы установить отдельный памятник и разместить на нем плиты с 57 фамилиями, нужен был бы землеотвод, кадастровые работы, выделение денег из местного бюджета и масса других мероприятий. Заранее об этом никто из чиновников, видимо, не подумал. А тут оказия – национальные общества сами все оплачивают, надо лишь одобрить.

Так правительство Севастополя оказало крымским татарам медвежью услугу.

Кстати, на похожие грабли Севастополь уже наступал. Бывшему руководителю Севнаследия Олегу Молодцову история в Орловке напомнила конфликт вокруг памятной доски Владимиру Высоцкому, размещенной на фасаде театра имени Лавренева в 2017 году. Тогда были нарушены требования статьи 45 Федерального закона «О порядке проведения работ по сохранению объекта культурного наследия, включенного в реестр». Теперь, по мнению Молодцова, выяснять обстоятельства «дополнения» памятника 1972 года должны Севнаследие и прокуратура.

Но во всем этом есть еще один важный урок, похожий на тот, который вынесли власти страны из протестов против застройки сквера храмом в Екатеринбурге. Обсуждать свои планы с людьми надо, господа. И с крымскими татарами, и с русскими.