Латыш мнит себя абсолютным хозяином. Политика гопника

Чем жестче и бескомпромисснее будет русское сопротивление политике латышизации, тем больше шансов на вразумление титульного большинства.

 

Я не состою в партии «Русский союз Латвии» (РСЛ). Я поддержал РСЛ на недавних выборах, потому что его прохождение в Сейм (увы, несостоявшееся) было единственным шансом создать парламентскую фракцию, всерьез озабоченную дискриминацией русского меньшинства.

Поскольку я не член партии, считаю неправильным вмешиваться в ее внутренние дела. Я говорю об исключении из РСЛ Ильи Козырева. Лезть со своим уставом в чужой монастырь не буду.

Но есть внутренние «уставные» проблемы, а есть — конфликт идей. И он касается всех, не только членов партии и даже не только ее избирателей.

Что происходит в Латвии? Межнациональный конфликт или злодеи-политики, ради своих циничных целей и вопреки воле дружелюбного латышского народа, выживают русских из страны? Любой честный социолог ответит: конечно, межнациональный конфликт.

Результаты всех выборов, всех соцопросов, реакция на все важные события во внутренней и внешней политике говорят об одном: латышский народ единодушно (исключения лишь подтверждают правило) поддерживает антирусскую политику властей. Более того, нередки случаи, когда относительно прагматичные латышские политики вынуждены идти на поводу у радикальных народных настроений.

Вот вам свежий пример: 1 ноября Сейм в третьем, окончательном чтении принял поправки к закону о труде. Две наиболее радикальные поправки (в частности, та, что даровала работникам-латышам право не общаться с местными русскими по-русски) были отклонены. Между тем в первом и втором чтениях те же поправки прошли, что называется, на ура. Как такое объяснить?

Все просто: между вторым и третьим чтением состоялись выборы в Сейм. У депутатов из СЗК и «Нового Единства» исчезла необходимость угождать избирателям, и они проголосовали, руководствуясь — хотя бы отчасти — здравым смыслом.

Таким образом, латышский избиратель не просто пассивно поддерживает антирусскую политику властей, он выступает ее требовательным заказчиком.

Никакого наезда на латышей тут нет, просто очевидные факты. Обычная эгоистическая природа любого небольшого народа, который мнит себя абсолютным хозяином обжитой им территории, а всех остальных считает «чужаками» или «гостями».

Только вот мы-то себя чужаками и гостями в Латвии не ощущаем, а ощущаем себя сохозяевами наравне с латышами. Отсюда и конфликт.

Можем ли мы переубедить латышей? Методом словесного убеждения изменить их идеологию? Теоретически такое возможно, почему нет. Но для этого надо обладать рычагами воздействия на три социальных института, формирующих мировоззрение: 1) семья, 2) школа, 3) СМИ. Если латышские родители в семье, латышские учителя в школе и латышские журналисты в СМИ будут ежедневно (подчеркиваю — ЕЖЕДНЕВНО) внушать своим аудиториям уважение к русскому народу, русской истории и культуре, то уже за пару лет можно добиться впечатляющего эффекта.

Но это чистая фантастика, никаких таких рычагов у нас нет и в обозримом будущем не предвидится. Есть ли иной способ? Чтобы не добавлять на радость следователям ПБ материалов к своему уголовному делу, постараюсь выразиться максимально аккуратно.

Светлый образ «латышской Латвии» (под которой подразумевается «Латвия без русских») может померкнуть в глазах латышей лишь в том случае, если они осознают, что эта цель недостижима. Точнее, так: осознают, что издержки, связанные с достижением идеала, будут настолько запредельно высоки, что ну его к черту этот идеал. Придется смириться с присутствием русских и договариваться с ними.

Следовательно: чем жестче и бескомпромисснее (в рамках закона, разумеется, мы ж люди законопослушные...) будет русское сопротивление политике латышизации, тем больше шансов на вразумление титульного большинства. И наоборот, всякое проявление угодливости будет убеждать латышей, что все в норме, все идет по плану и ничего в «консерватории» менять не нужно.

Ярким проявлением угодливости стал массовый каминг-аут в соцсетях 18 ноября. Многие русские сочли необходимым именно в этот день признаться в своей любви к Латвии. Я тоже люблю сосны и море, птичье пение, кошачье мяуканье и прочие сентиментальности, но в день официозного праздника такие признания звучали унизительно: типа не бейте меня, я свой, «буржуинский».

Вспомните школьные годы, какого-нибудь гопника и его команду, которые собирают дань со всех проходящих по «их» улице. Эти парни могут отказаться своего увлекательного и прибыльного занятия, только если поймут, что оно для них закончится чем-то очень печальным.

Владимир Линдерман