«Сердцу епископа должны быть близки скорби людские». Как священномученик Серафим (Чичагов) помогал заключенным, раненым и солдатам
К 34 годам жизни у полковника Леонида Чичагова было все: успешная военная карьера, красавица-жена, захватывающее увлечение – интерес к медицине. А еще адъютант при великом князе Михаиле Николаевиче Леонид Чичагов любил театр, сочинял музыку, посещал балы и концерты. И вдруг этот офицер, награжденный тринадцатью орденами и медалями, настоящий светский лев, подает в отставку. Был аристократом – стал попом. Не успели в свете прийти в себя от неожиданной новости, как вскоре последовала другая: внезапно овдовев, Леонид Чичагов принимает монашеский постриг.
Как помочь всем страждущим?
На военной службе мало сентиментального. Наблюдая за тем, как страдают раненые, Леонид Чичагов понял, что хотел бы помочь всем страждущим, всем без исключения. Но как? Он подошел к решению вопроса с неожиданной стороны. Он, офицер, самостоятельно изучает медицину, да так глубоко, что удивляет своими познаниями признанных светил науки. Чичагов создает свои собственные практические рекомендации по лечению болезней на основе применения лекарств растительного происхождения и лечит не ногу или руку, а весь организм.
Итогом многолетней медицинской деятельности Л. М. Чичагова стал фундаментальный труд «Медицинские беседы». Специалисты считают, что он до сих пор не потерял своей актуальности.
Еще до того, как стать священником, Леонид Чичагов учредил благотворительное общество помощи военным. Оно помогало тем солдатам и офицерам, которые из-за проблем со здоровьем вынуждены были оставить службу и остались без пенсии – то есть без средств к существованию. В этом обществе заботились и о детях, чьи родители погибли на войне, – старались помочь всем.
Хлеб с водой да суп пустой
Став вскоре после пострига настоятелем Суздальского Спасо-Евфимиева монастыря, архимандрит Серафим нашел древнюю обитель в страшном запустении. Один из иноков взялся показать ему монастырь. Это была какая-то бескрайняя заброшенная территория с тринадцатью падающими башнями. Казалось, будто в последний раз здесь кипела жизнь лет сто назад, а сейчас все заросло, развалилось и погрузилось в вековой сон, как в сказке «Спящая красавица».
Особенно удручающее впечатление производило арестантское отделение, устроенное при монастыре с середины XVIII века, – Суздальская тюрьма-крепость, где содержались в основном лица, обвиненные в религиозных преступлениях.
Дышать было невозможно уже в коридоре. Вонь наотмашь била в нос и сбивала с ног. Архимандрит Серафим прошел дальше, увидел грязные одиночные камеры, утопающие в мусоре, облупившуюся краску, ржавые решетки на окнах и плесень на ободранных стенах. В камерах – отчаявшиеся, больные, истощенные заключенные – вернее, тени, одетые в лохмотья, в которых еле угадывались подрясники, тулупы или даже халаты. Странная одежда для тюрьмы. Но почему такие изможденные узники? Может, их здесь просто морят голодом?
– Никак нет! – по-военному четко отрапортовал провожатый. – Кормить изволим два раза в день – хлеб с водой да суп пустой.
Не густо…
Архимандрит Серафим со свойственной ему энергичностью взялся за дело. Он начал с того, что велел все отмыть, переодел заключенных в нормальную чистую одежду, разобрался с питанием, наладил прогулки, сделал посещение богослужений постоянным, устроил библиотеку, отремонтировал здание. Затем взялся за пересмотр дел узников, ведь вина многих из них была сомнительна, а по некоторым делам не было даже приговора суда.
И вот в Петербург летят ходатайства одно за другим. В тюремном замке содержалось на тот момент 52 человека, и не было ни одного заключенного, за которого он не попросил бы у начальства! Получая отказы на свои прошения один за другим, настоятель не смущался, но писал их повторно, еще и еще.
В этой же тюрьме отбывал наказание сектант Федор Ковалев, замуровавший несколько человек, в том числе жену, двух маленьких детей, сестру, брата и мать, которые не желали участвовать в первой Всеобщей переписи населения Российской Империи 1897 года. Весь их хутор пришел к выводу, что перепись – это печать антихриста, а внесение данных человека в ведомость равносильно наложению этой печати, а значит, по их мнению, ведет к вечной погибели.
Посчитав, что нужно спасать себя не от грехов, а от переписи населения, часть сектантов решила добровольно уйти из жизни, замуровав себя в погребе. Снаружи их закладывал кирпичами Федор Ковалев, убежденный, что поступает в этой ситуации единственно верно.
Архимандрит Серафим много разговаривал с ним. И с Федором что-то произошло. Он решил вернуться в Православную Церковь.
«Теперешний Ковалев – это тихая, неусыпающая грусть о невозвратном и неустанное искание истины», – писал о Ковалеве его современник, психиатр Иван Алексеевич Сикорский, отмечая, что бесчувствие в пациенте сменилось «глубоким раскаянием и разбором собственных ошибок».
Кроме Ковалева, еще девять закоренелых сектантов вернулись в православие, и это позволило настоятелю ходатайствовать перед Святейшим Синодом об освобождении остальных узников. По его ходатайству они были выпущены на свободу. Так тюрьма при архимандрите Серафиме перестала существовать, а обитель за пять лет его управления приняла цветущий вид.
Кто истинно милосерден?
Одним из самых важных дел для святителя Серафима с самого начала его служения стало развитие приходской жизни. Именно в нем он видел залог духовного возрождения России.
И подчеркивал, что людей надо поддерживать, а поэтому важно при приходах устраивать благотворительные учреждения: больницы, приюты, ясли, библиотеки, богадельни.
И устраивал!
Владыка создает, как бы мы сейчас сказали, материальную базу всей церковной благотворительности.
Трудно представить, но когда-то такого обычая в Церкви просто не существовало: именно владыка Серафим разрешает завести кружку в храме специально для сбора средств на благотворительную деятельность. При этом священники могут обращаться с амвона с просьбой о помощи тому или иному нуждающемуся, а прихожанам предоставляется самим определять способ и размеры этой помощи.
Теперь помочь становится проще!
Но владыка всегда знал, что деньги для человека в беде – это далеко не все. Он подчеркивает: «Люди часто нуждаются не столько в крыше, как в участии и теплоте сердечной. Кто благодетельствует и тем, и другим, тот истинно милосерд».
И он старается помогать именно так – и деньгами, и сердечным участием.
Какие же плоды приносит деятельность владыки?
Везде, где он появляется, начинается оживление.
Сам владыка отмечает: «С 1 февраля, со дня моего приезда в Орел, я еще не спал ни одной ночи как следует. Бью набат, стремясь к скорейшему возрождению приходской жизни. Веду беседы с миром и клиром по городам и в залах Думы. Последствия прекрасные».
Это год 1906. Впереди – год 1914-й.
Теплая одежда для солдат
С началом Первой мировой владыка Серафим разворачивает огромную работу по оказанию помощи раненым, беженцам, семьям погибших. Первый в Твери лазарет на 75 коек открывается в Архиерейском доме на средства монастырских капиталов. На проект потрачено 40 тысяч рублей – совершенно огромная сумма, учитывая, что рабочий до революции зарабатывал в среднем 40 рублей в месяц.
Уже в сентябре 1914 года святитель Серафим основывает в Тверской епархии «Общество повсеместной помощи пострадавшим на войне солдатам и их семьям», а со временем такие общества создаются при каждом приходе в епархии.
Все помогают фронту!
Владыка призывает приходские советы отнестись к исполнению его распоряжений «с терпением и вниманием». Он указывает прежде всего на необходимость «иметь точные, верные и справедливые сведения о нуждах семейств воинов, или раненых, или сирот».
В приоритете – адресная помощь!
Он просит совершать великое дело «справедливо» и «правильно». Нельзя, подчеркивает он, чтобы нуждающиеся семьи воинов оставались без сочувствия и помощи не только государства, но и всего русского народа.
Владыка вникает во все детали: сколько необходимо посеять зерна весной, как устроить сирот в приюты, как определить воинов-инвалидов в больницы или на городские служебные места, какие у них желания и просьбы.
Все должно делаться с разумением!
И его воззвания приносят плоды.
В деревнях и селах открываются приюты и ясли для семей воинов. Закупаются колыбельки, игрушки, самовары, чашки, провизия – иными словами, приобретается все для дневного пребывания детей в возрасте от полутора до семи лет.
«Это… является первой организацией, поставившей своей задачей спасти детей, что облегчит положение тружениц-солдаток и привьет идею помощи и охраны детей и материнства на будущее время», – подчеркивает святитель.
В обращении к Попечительским советам владыка Серафим отмечает, что войскам очень нужна теплая одежда и призывает оказать эту помощь, чтобы солдаты на фронте не мерзли.
Приходские советы Тверской епархии откликаются сразу и начинают регулярно собирать крупные пожертвования для обеспечения воинов комплектами теплых вещей.
Из Твери на фронт идут посылки с полушубками, шарфами, перчатками, шинелями, шлемами.
Будет тепло солдатам!
«Теплые вещи распределены между чинами и спасают от холодов в окопах», – с благодарностью пишут офицеры 109 пехотного полка.
С января 1915 года приходские советы Твери приступают к шитью постельного белья для нужд раненых. По инициативе владыки Серафима в госпитали передаются запасы наволочек и простыней, а также свечей и мыла.
Нужна согретая любовью забота
Идет Первая мировая война, и владыка организовывает создание военно-санитарных поездов, предназначенных для эвакуации раненых и оказания им первой помощи. Они курсировали между фронтом и крупными госпиталями в тылу, такими как Петроград, Москва и Казань. Большие расстояния требовали хорошо организованного снабжения поездов продовольствием, топливом и водой. Владыка Серафим вникает во все детали и находит все необходимое.
Состояли такие поезда из 35-36 вагонов-теплушек, в которых размещались раненые солдаты (один из вагонов был офицерским), вагонов для персонала, вагона-перевязочной и операционной, вагона-кухни, вагона-ледника и вагона-склада.
Согласно Положению о военно-санитарных поездах, персонал каждого поезда должен был состоять из старших и младших врачей, фельдшеров, сестер милосердия, заведующего хозяйством, надзирателей, писарей, санитаров, кухонной прислуги и слесарей.
Ответственным лицом и распорядителем в поезде являлся старший врач. Он руководил работой персонала и обеспечивал закупку продовольствия. Снабжением поезда углем, дровами, водой и свечами занимался заведующий хозяйством.
Все предусмотрел владыка, все имелось в поезде для того, чтобы спасать раненых.
Огромное внимание владыка уделяет беженцам.
Особые епархиальные комитеты по благословению владыки устанавливают в том числе и постоянные дежурства на вокзалах для встречи беженцев.
Владыка заботится и об оказании вынужденным переселенцам и духовной пастырской помощи: священнослужителям церквей, находящихся по пути следования беженцев, предписывалось посещать этапные пункты и остановки поездов «для преподания духовного утешения, а также исповеди и Св. Причастия больных».
Что касается беженцев-священников, по указанию владыки каждый нуждающийся пастырь мог получить вакантное место в приходах Тверской епархии и даже временное жилье.
Святитель Серафим с особенной болью пишет о людях, получивших увечья на войне, напоминая: «Забота об инвалидах – вопрос долга и сердечной потребности. Им принадлежит право на лучшую жизнь, на внимание и уважение наше. Для них потребуется постоянная медицинская помощь, уход, хорошее питание, внимательная, согретая любовью забота. Их надо научить работе, соответственно роду увечья».
Для решения этой задачи владыка Серафим устраивает Тверское «Убежище для увечных воинов».
И дело идет.
«Будь только со Христом!»
Но откуда черпает силы владыка? Ведь его труд крайне тяжел.
Ложится спать он не ранее 3-4 утра, служит несколько раз в будни на неделе (помимо праздников и воскресных дней), все свое время посвящает общению с людьми, заботам и хлопотам.
«Чем более мы заняты внутренней молитвой, тем полнее, разумнее и отраднее наша жизнь вообще», – говорил владыка.
Блестящий администратор, хозяйственник, талантливый организатор – владыка прекрасно умел сочетать многохлопотную жизнь евангельской Марфы с молитвенным безмолвием Марии.
«Христос учил, что милосердие заключается в таких действиях, как накормить алчущего, напоить жаждущего, одеть нагого, утешить скорбящего, посетить больного или заключенного и наставить заблудшего. Во всем этом Господь требует личного труда, в доказательство любви нашей к ближнему», – рассуждал владыка Серафим.
Идут годы, близится завершение войны. Но впереди – революция, падение империи, смута. Преследования, гонения, аресты, ссылки. Два года заключения.
И год 1937-й.
И Бутовский полигон, на котором 81-летний святитель Серафим пьет Чашу Христову, даже в таких обстоятельствах сохраняя твердость и ясность духа.
В чем он черпает силы?
Ответ есть, он – в записях священномученика:
«Ты же будь только со Христом, единой Правдой, Истиной и Любовью, а с Ним все прекрасно, все понятно, все чисто и утешительно».
Использованная литература:
О возрождении приходской жизни: обращение к духовенству Твер. епархии / Серафим, архиеп. Тверской. – Петроград : Синод. тип., 1916
Житие священномученика митрополита Серафима (Чичагова). Отв. ред. Блинский А. – 2-е изд., испр.; Синод. комис. Рус. Православ. Церкви по канонизации святых – СПб.: САТИСЪ, 2000
Электронный ресурс «Первая мировая война на страницах «Тверских епархиальных ведомостей» 1914–1918 гг.»
Запись «Сердцу епископа должны быть близки скорби людские». Как священномученик Серафим (Чичагов) помогал заключенным, раненым и солдатам впервые появилась Милосердие.ru.