«Гореть, идти вперед и быть с лучшими представителями человечества», - актриса Светлана Коваленко

О призвании, актерском пути и любви к музыке.

Ваши первые шаги в музыкальном театре — какими они были?

Мои первые шаги случились в шесть лет в музыкальной школе сначала при полном ее отторжении. Я была ребенком и самые важные дела на тот момент у меня были — играть во дворе. Я поступила на класс фортепьяно, и погружение в музыку происходило очень весело: я умудрялась, где угодно оставить ноты, поездить на учебнике по сольфеджио по всем горкам, а иногда устроить самой себе каникулы в середине учебного года. Именно так начались мои первые шаги в музыке. (Смеется). Я не скажу, что в тот период мне не нравилась музыка, просто моя любовь не была явной. Все зависело от педагога. Если он на меня кричал: «Не сделаешь форте (громко), шкуру спущу», то я, как правило, становилась еще тише.

Прошло время, я закончила 10 класс. Папа с мамой сказали, что у человека должна быть нормальная профессия, и я поступила в политехнический институт на  технический факультет. Как сейчас помню, со мной за одной партой сидел Костя Кузема, нынешний художник и глава Гильдии акварели, и мы с ним на парах слушали музыку. Так я закончила первый курс, поняла, что это не мой путь и перепоступила в Санкт-Петербургское музыкальное училище при консерватории. Поступала я на вокальный факультет без каких-либо поддержек, а конкурс был бешеный: 300 человек на место. Но все-таки поступила, мне даже поставили пятерку по вокалу и написали: «голос отличного качества неопределенного типа, то ли сопрано, то ли меццо-сопрано».

Были ли в вашей жизни знаковые педагоги-наставники?

Да, мне очень повезло с моим мастером — Надеждой Юрьевной Юреневой. Я училась у нее по камерному классу. Она — гениальная певица камерного театра, с тончайшим чувством юмора, с высочайшей культурой. В поведении была, в хорошем смысле, очень простая. Был такой случай, прихожу к ней и говорю:

 — Надежда Юрьевна, я нашла в Доме Книги вашу пластинку.

 — Да, да, Рождественский.

 — Вы? С Геннадием Рождественским?

 — Да, Светочка, да.

 — Это же вы!

 — Да, как ни странно, это я.

Вот такой у меня мастер был. Я ей безмерно благодарна. То, что она открыла мне в музыке, позволяет держать мне планку. Очень важно, какой мастер попадется тебе на пути.

Светлана, вы учились на вокальном факультете классического направления. Почему по окончанию училища ушли в джаз-рок?

Мир джаза мне открыл Игорь Бутман. Он подарил множество пластинок этого направления, и я их все время слушала. У него был гениальный отец, который собирал нас — студентов— у себя дома, приглашал великих джазовых звезд и, таким образом, нас окультуривал и прививал любовь к джазу. Такое окружение конечно «отравило» меня другой музыкой.

Вы с двухтысячного года работаете солисткой в театре Стаса Намина. В чем успех такой долгой работы?

В чем успех моей долгой работы в театре у Стаса? Наверно, я долгожитель. (Смеется). Изначально он меня сам заметил, то есть специального кастинга я не проходила. В тот период я начала репетировать спектакль «Кармен» в театре Станиславского, но на горизонте появился злой гений в виде Стаса Намина. Он делал свой театр, и там было все, что мне нравилось: смешение драмы, мюзикла и рока. И я поняла: это мое. Пошел хороший гастрольный путь, работа с Юрой Шевчуком, другими прекрасными музыкантами.  Знаете, как говорят: «Не мир тесен, а прослойка тонка».

Было очень много интересных работ: «Иисус Христос — супер звезда», «Волосы», «Маленькие истории Пушкина», «Бременские музыканты», «Свадьба Фигаро».

Получается, Вас Стас Намин увидел и забрал?

Да. Он вообще любит так выбирать людей. Ты ему нравишься, он тебя проверяет и если все сходится — берет. Я познакомилась со Стасом в кафе «Ритм Блюз». Это была джем-встреча-концерт, играли музыканты, и я что-то спела. Таким образом, я познакомилась и с музыкантами, и с ним. А потом мне написала секретарша Стаса Намина:  «Приходите к нам в театр, вы нам нужны».

Играли ли вы в других театральных труппах?

Конечно.  После окончания училища меня пригласили как вокальную солистку в театр-шоу «Тройка», режиссером которого стал талантливый человек Давид Авдыш. Несмотря на то, что это были голимые 90-е, тут же у меня начались поездки заграницу. Мы объездили со своими спектаклями Финляндию, Швецию, Германию. На два года я улетала в Канаду по контракту.

В театре «Тройка» была потрясающая работа: мы переодевались за 2 минуты, пели в разных жанрах, ни у кого не было ни одной плюсовой фонограммы. Потом в Москве я работала солисткой у Андрея Соколовского — у него был джаз-балет. Параллельно я начала думать: «А не поступить ли мне дальше на классический факультет в академию Гнесиных?!». И я поступила. Вечером пела с джаз-балетом, а утром ходила в институт и пела классику. Параллельно в Москве меня приглашали в другие мюзикловые проекты, были роли в кино и сериалах. Сыграла у режиссера Владимира Морозова в фильме «Мелюзга» по повести Куприна. Мне там посчастливилось работать с Димой Муляр и с Сашей Коршуновым.

Кино и театр — в чем разница для вас?

Кино - это когда ты на ухо играешь, тихо разговариваешь.  А театр — это подача в момент. Ты должен прожить все от начала до конца за два часа. В кино же ты иногда начинаешь с конца, а потом еще пол года играешь начало. В этом плане кино сложнее. В кино всегда стремились все. Я, кстати, очень легкомысленно к кино отнеслась. У меня была возможность там развиваться, а я сыграла и оставила. В кино тебя видят миллионы и тебя знают. Ты можешь сыграть то, что не сыграл в театре. С этой точки зрения кино выгоднее театра еще и по тому, сколько могут узнать и посмотреть на тебя режиссеров и продюсеров.

Возвращаясь к гастрольным турам за рубежом, было желание остаться?

Мне все говорили: «Останьтесь». Я не захотела. Мне нравится, как на эту тему пишет Юрий Шевчук: «Еду я на родину, пусть кричат - уродина, а она нам нравится». Может, и надо было остаться. Предпосылки для этого были очень хорошими. Но я ни капли не жалею, что вернулась. Хотя у меня заграницей остались все, включая мою ближайшую подругу танцовщицу Алену. Там остался почти весь балет, вернулось в Россию всего 8 человек, а труппа была 28…

Какой у вас подход к роли? Как наполняетесь?

Сначала представляю роль. Потом работаю по системе «Я в предлагаемых обстоятельствах». Нет ничего страшного, если ты изображаешь персонажа. Это игра: я Света, и сейчас я живу в этой роли. Это очень тонкий момент свободы и в то же время осмысления. Об этом говорил Даль, великий актер: « Я играю шута, но я остаюсь Далем».

Наполняюсь всегда по-разному. Когда ты свободен от технических сложностей и от текста — ты начинаешь мыслить шире, и именно в этот момент начинается искусство. Потому что, если тебя держат технические составляющие, тебя это сковывает.

Есть гениальные режиссеры, которые тебя делают. Я сидела на репетициях у Виктюка, он гениально репетировал. Всегда вытаскивал из тебя ту интонацию, которая должна быть.

Что нравится в актерской профессии и что не нравится?

Мне безумно нравится актерская профессия. Я очень люблю сцену и тут главный вопрос: «Что ты на ней делаешь?». Каждый сам на него отвечает.

Не нравится то, что актерская профессия зависима. Когда перед тобой режиссер, с которым ты хочешь поработать, ты хочешь быть в том материале, который он хочет сделать, и возникает желание «надо понравиться». В актерской профессии нужно все время, в хорошем смысле, «рвать».

Многие актеры говорят, что актерская профессия - это постоянные отказы и что если из 100 кастингов, ты прошел один - это уже успех. Как преодолевать неудачи и продолжать двигаться дальше?

Сначала проанализировать ситуацию, отобидеться и отряхнуться.

Самое страшное - это уйти в коробку. Можно так закрыться, что потом не выйдешь из своих фантомов. И самое главное, чтобы ты после неудач сам не «скотинел» и никого не обвинял. Мы живем очень мало для того, чтобы сидеть и копить корзину зла. Определись, что тебе важно и иди дальше.

 Светлана, вы еще преподаете в ГИТИСе. Какой подход используете к своим воспитанникам?

Все зависит от того, какой человек передо мной стоит, как он разговаривает и мыслит. Безусловно, в обучении должны быть элементы любви и дипломатии. Обучение — это пин-понг, то есть взаимный процесс. Мой метод — дать направление и раскрыть человека. Я проводник. Есть четыре главных аксиомы: студент должен слышать, иметь чувство ритма, правильное дыхание и самое главное - искать красоту своего голоса. Бывает красота орущая (рок), бывает красота тихая (бардовское пение), бывает актерский шепот и бывает отвратительное пение. Вот и все (смеется). Самое главное, чтобы человек научился адекватно себя воспринимать, с чувством юмора.  Я учу искать студентов свою индивидуальность: ты можешь плохо петь в одном стиле и вдруг найти себя в другом, но для этого нужно искать и пробовать. Также развиваю в них любовь к хорошей музыке в разных стилях. Цивилизованный человек должен знать хиты и основы классической музыки. Ухо должно привыкнуть к таким гениальным людям, как Моцарт, Бах, Бетховен, Шуберт и многим другим. Это бездна настоящей музыки и это нужно знать. И когда к тебе приходит студент, ты видишь: можно ли с ним на одном языке разговаривать или нет. Если нет, начинаешь подтягивать.

Чтобы вы пожелали начинающим талантам?

Гореть, не бояться, идти вперед и быть с самыми лучшими представителями человечества. И это не только в актерской профессии. Людей нужно спрашивать. Перед тобой может сидеть гениальный строитель — не упускай шанс, задай ему вопрос, которого ты не знаешь. Открывайте новые двери, будьте интересными людьми и делайте то, что нравится. Выходите на живую сферу общения. Именно от нее идет энергия. В любой профессии очень важно - быть в хорошей энергии с правильными людьми. Важно с кем ты общаешься и работаешь, потому что ты сам тогда развиваешься. Надо к высоким водам стремиться, к океанам, к чистой воде.

Автор: Лина Белых