В мире: США загнали иранскую валюту в туман
На сегодняшний день официальной валютой в Исламской Республике Иран являются риалы и динары (аналог российских рублей и копеек). И у этой валюты есть две ключевые проблемы.
Миллионеры на бумаге
Во-первых, большое количество нулей на банкнотах – в ходу купюры в 50 000 и 100 000 риалов. При этом миллионерами иранцы являются только на бумаге. За 100 тысяч риалов, например, можно купить 2,5 килограмма картошки или пять килограммов помидоров.
Такой порядок цен не удивителен – весь период существования Исламской Республики страна находилась в состоянии осады, ее экономика двигалась из терний в тернии, и это сказалось на валюте. Режим международных санкций, введенных как из-за агрессивной риторики бывшего президента Ирана Махмуда Ахмадинежада, так и из-за агрессивного отношения нынешнего президента США к иранской ядерной сделке, серьезно ударил по стоимости риала. Зимбабвийских рекордов страна, конечно, не побила (а в этой стране в свое время инфляция составляла почти 100% каждые 24 часа, и властям в 2009 году пришлось убирать с местного доллара двенадцать нулей), однако 40-процентная инфляция стала серьезной проблемой для курса иранской валюты.
Второй проблемой было то, что народ не называл свою валюту риалами. «В течение долгого времени у нас была национальная валюта, которую мы записывали, и была национальная валюта, которую использовали в устной речи. Риал фактически не существовал в жизни людей», – поясняет президент Ирана Хасан Роухани. Из-за высокой инфляции динары практически не использовались, а риалы считали даже не в тысячах, а в десятках тысяч (для сравнения: 10 тысяч риалов соответствуют примерно 17 российским рублям).
Собственно, эти десять тысяч иранцы называли «туманом» – по имени своей старой валюты, существовавшей примерно век (с 1825 по 1932 год) и, в свою очередь, происходившей от монгольского «тумен», означающего аккурат 10 тысяч бойцов. Цены де-факто считали в тех же самых туманах, из-за чего иногда возникали путаницы.
Иранские власти давно хотели эту путаницу прекратить. Сама идея о деноминации была высказана Центробанком страны и поддержана правительством еще в декабре 2016 года. Сейчас же власти официально подошли к вопросу, и парламент принял решение о деноминации и введении новой валюты – туманов.
Соответственно, «копейкой» становится кран – так называлась серебряная монета, существовавшая в тот же период с 1825 по 1932 год и равнявшаяся 1/10 тумана. Теперь же она будет равняться 1/100 будущего иранского тумана.
Победа над кем?
Решение иранских властей тут же подняли на щит многочисленные противники Исламской Республики. Так, для иранской оппозиции деноминация – это знак победы. Следствие «рушащегося курса риала... вынудившего режим сменить валюту» и тем самым «официально признать экономическое банкротство». Аналогичные выводы делают и мейнстримные американские СМИ, рассматривающие деноминацию как доказательство успешного курса Трампа на экономическое удушение Ирана.
При этом деноминацию называют бесполезной. Экономисты уверяют, что ликвидация четырех нулей не сделает иранскую валюту сильнее, как нельзя потушить пожар просто перекрасив пожарный гидрант. Деноминация не укрепит финансовую систему страны, не выведет ее из экономической изоляции и не приведет к снятию международных санкций.
Однако иранские власти, в общем-то, сие не отрицают. Как говорит президент Хасан Роухани, «речь идет об удобстве подсчетов и красоте национальной валюты». «Упрощении финансовых операций», – добавляет официальный представитель иранского правительства Али Рабии. Ну и, конечно же, в психологическом моменте. Как отметил в интервью западным СМИ один иранский журналист, населению куда комфортнее платить за пакет с яйцами не 250 тысяч риалов, а 25 туманов.
По словам главы иранского Центробанка Абдулнассера Хеммати, инфляция – это следствие, а не причина. Поэтому если уж говорить не о психологических, а об экономических решениях, то укрепление валюты и бесповоротный вывод экономики из кризиса возможны лишь при изменении внешних факторов, следствием которых и стала инфляция.
Например, к выздоровлению экономики способен привести отказ Соединенных Штатов от курса на экономическое удушение Исламской Республики.
Такое счастье может произойти по ряду причин, опять же прямо не зависящих от действий Ирана (единственный прямой сценарий – добровольный отказ Тегерана от законной ядерной программы – крайне маловероятен).
Скажем, Трамп может проиграть ноябрьские президентские выборы, после чего демократическая администрация возьмет курс на возврат к обамовской ядерной сделке – то есть снова разменяет приостановку ядерной программы Исламской Республики на снятие с Ирана санкций. Второй сценарий – усугубление американо-китайского противостояния и превращение КНР в американский аналог Карфагена (то есть врага номер один), что снизит внимание Соединенных Штатов к иранским делам.
По сути, главный реальный аргумент критиков в том, что сейчас – после эпидемии коронавируса, усугубления рецессии и колоссального бюджетного дефицита – не стоит тратить ради «красоты и комфорта» большие деньги, которых тем более нет. Однако и тут иранские власти не лезут в бутылку. Даже если официальное решение будет принято, условно, завтра (а оно еще не прошло все стадии одобрения в иранских коридорах власти), то деноминация начнется не послезавтра. Центробанк страны должен провести ее в течение двух лет.