Россия и Китай посадят США в камеру

Всё-таки такого мастера устраивать мировые сенсации, как наш президент, надо заносить на скрижали. Его сделанное на ежегодном заседании клуба «Валдай» объявление, что Россия помогает Китаю создавать свою систему предупреждения о ракетном нападении (СПРН) означает далеко не мелочь. Речь идёт о перемене всей архитектуры международной безопасности.

Не знаю, большой тайны, наверно, не открою, всё равно это станет ясно. Мы сейчас помогаем нашим китайским партнёрам создать систему СПРН – систему предупреждения о ракетном нападении,

– с совершенно невинным видом выдал Владимир Путин большую тайну.

Выступление В. Путина на пленарной сессии XVI заседания Международного дискуссионного клуба «Валдай». Фото: kremlin.ru

И тут же переменил тон: «Это очень серьёзная вещь, которая капитальным, кардинальным образом повысит обороноспособность КНР. Потому что сейчас такую систему имеют только США и Россия».

Как президент не открыл большой тайны

Система предупреждения о ракетном нападении как, так сказать, военно-философская категория тайной действительно не является. Её главное назначение – с высокой достоверностью обнаружить старт баллистических ракет в любой точке мира, получить, проанализировать и выдать информацию о месте запуска, об «авторе» запуска, о примерных траекториях с указанием точки финиша в атакуемых регионах, а также времени до прибытия боевых блоков в эти точки.

После выдачи такой информации в центры принятия решений – то есть высшим персонам государственного управления и командования вооружёнными силами – в этих центрах принимается решение о дальнейших действиях. То есть на практике – к счастью, ещё ни разу не реализовавшейся, – о нанесении ответного удара.

Здесь круг замыкается, ибо основой для такого решения должна быть стопроцентная уверенность в достоверности полученной информации о запуске вражеских баллистических ракет.

Фото: honglouwawa/ Shutterstock.com 

Отсюда вырастают как практические, так и технические требования к СПРН.

Практические – это, прежде всего, уже упомянутая обработка и выдача информации о ракетном нападении, классификация ракетных пусков с определением их масштаба и степени опасности, формирование целеуказания для противоракетной обороны. В задачи СПРН входит также очень нужное, но очень трогательно на военном языке обозначенное действие: «Формирование сигналов "Тревога"».

В мирное время СПРН занимается также инструментальной разведкой параметров и боевых возможностей ракет вероятных противников при проведении ими испытательных и учебно-боевых пусков. Но здесь, собственно, мы уже переходим к техническим требованиям к системе. Которые закономерно переходят в технические требования системы к создателям и производителям необходимой аппаратуры. И это – очень сложная аппаратура.

Очень сложная аппаратура

Технически система предупреждения состоит из двух блоков – наземного и космического. Точнее, это лучше назвать эшелонами – настолько сложные и системные вещи в них переплетены и увязаны в систему с многократной перекрёстной проверкой и контролем. При этом одновременно включая и исключая человеческий фактор, как это ни парадоксально звучит. Для чего исключать – понятно, чтобы ни при каких условиях какой-нибудь поругавшийся с женой майор не решил в отместку ей жахнуть – и весь мир в труху! Оно, конечно, СПРН – не РВСН, пресловутых «красных кнопок» тут нет. Но ведь подчас достаточно здесь всего лишь подтолкнуть систему к тому самому формированию информации о нападении.

Многофункциональная радиолокационная станция «Дон-2Н». Фото: Pravda Komsomolskaya/Globallookpress   

И звучит это вовсе не так глупо, как кажется на первый взгляд. В конце концов, в 1983 году уже был случай, когда только выдержка и ответственность дежурного офицера не позволила миру рухнуть в ядерную войну. Тогда СПРН выдала сообщение о нападении со стороны США, поскольку спутники «Око» космического эшелона системы приняли отражение солнечного света от облаков, расположенных на больших высотах, за вспышки ракетных запусков. И именно человек – дежуривший тогда на командном пункте Серпухов-15 подполковник Станислав Петров взял на себя ответственность за решение о том, что система оповещения сработала ошибочно.

Собственно, это и есть вторая составная парадокса: человек в столь сложных системах всё равно необходим.   

Наземный эшелон российской СПРН состоит из сети различных радиолокационных станций, которые обнаруживают баллистические ракеты на расстоянии 6000 километров. Сегодня эта сеть базируется в основном на РЛС «Воронеж», «Воронеж-ДМ» и «Дарьял». «Воронежи» – это станции так называемой высокой заводской готовности – или, проще говоря, модульные, с открытой архитектурой. Они собираются поблочно, быстро и конфигурируются в зависимости от возлагаемых задач. Энергопотребление – относительно минимальное для инструментов такого типа – 0,7 МВт. Работают в диапазонах метровых и дециметровых волн, с помощью фазированной антенной решётки способны обнаруживать баллистические, космические и аэродинамические объекты.   

О «Дарьялах» достаточно сказать лишь, что «Воронежи» приходят на смену им и другим станциям, созданным и поставленным на вооружение ещё в советское время.

Примыкают к наземному эшелону СПРН, хотя и находятся несколько в стороне системы обнаружения и контроля космических объектов «Окно» и «Крона». Проще говоря, это системы для обнаружения и отслеживания спутников на орбите Земли – на высотах до 40 000 км, то есть включая геостационарные. «Окно» – система оптическая, а «Крона» состоит из РЛС двух диапазонов и оптического телескопа с лазерной системой.

Космический эшелон базируется на спутниках «Око», часть которых крутится по орбитам, постоянно держа в поле зрения США и окружающие Штаты океаны, а часть висит на геостационарной высоте и тоже надзирает за поведением американский военных.

Радиолокационная станция класса «Воронеж-М». Фото: Вадим Савицкий/ТАСС 

Китайские возможности

К чему были все эти технические подробности? К тому, что – Китай. Вряд ли стоит думать, что помощь России китайцам в построении их СПРН – дорога с движением в одном направлении. Да, у китайцев нет опыта и в некотором смысле технологий для создания таких радиолокационных систем как «Воронеж». Их нет, кстати, и у американцев. Те вообще работают на аналоге древнего «Дарьяла» в Гренландии.  

Но у китайцев есть свои и очень неплохие спутники. Что весьма может быть интересно в видах некой совместимой СПРН обеих стран – у каждой своя, но, что логично и, надо полагать, неизбежно, – синхронизированные для совместного слежения за Америкой. А нам это интересно потому, что со спутниками «Око» – как, кажется, уже со всеми нашими спутниками – не всё в порядке. Старенькие они уже, а с новыми – напряг.  

Электроника у китайцев тоже весьма неплохая. Если её, конечно, не на митинском рынке покупать. Так что появляется возможность получить от них те качественные детали, которые они для своих военных делают.

Но основное всё же не в этом, а в том, что создание двух «соседних» СПРН, нацеленных за слежением против одного общего стратегического противника, меняет стратегическую мозаику мира. Ибо соседние системы по факту будут являться смежными. То есть не едиными – этого от китайцев ожидать, видимо, не стоит, – но с налаженным обменом информацией и техническими данными об американцах. И это означает, что российская СПРН получит дополнительные глаза и уши на дальнем Юго-Востоке Азии, в Тихоокеанском регионе и на орбите.

По сути, Америку со всей её непредсказуемостью закроют в радиолокационной «камере», где будут в две пары глаз внимательно следить за её поведением…