Помощь обманутым дольщикам: необходимость или вымогательство

Взаимодействие с обманутыми дольщиками стоит разделять на экстренную помощь и политический бизнес, связанный с вымогательством, считает руководитель аналитического отдела Тайги.инфо Алексей Мазур. Он уверен, что дольщики становятся заложниками, которыми можно прикрываться в критических ситуациях.

Мы привыкли к тому, что государство должно помогать обманутым дольщикам. И оно постоянно помогает. Лейтмотив сторонников помощи — люди пришли на рынок, который контролируется государством и надеялись, что добросовестность участников также гарантируется властями.

Однако обман и мошенничество случаются на всех рынках. Люди сплошь и рядом отдают свои деньги за товар, который они не получают. И лишь в банковском секторе действуют гарантии государства на вклады. Но даже там эти вклады ограничены «сверху», то есть пострадавший получает не более некоторой суммы. И степень контроля Центробанка над банками намного выше, чем у тех ведомств, что занимаются контролем над строительным рынком.

Председатель комиссии Общественной палаты Новосибирской области по вопросам ЖКХ, градостроительства, дорожного комплекса Максим Федорченко уверяет, что реальных полномочий контролировать ход строительства у минстроя не было. А по той отчетности, которую были обязаны предоставлять застройщики, дальновидных выводов не сделать. Он также считает несправедливым бесконечно кивать на региональную власть, но добавляет, что без поддержки государства долгострои не сдвинуть с мертвой точки. Предлагает ранжировать дольщиков, в первую очередь помогать социально незащищенным, вложившим последние деньги в единственное, но так и не полученное жилье.

Государственных гарантий участникам долевого строительства нет. Региональные власти, помогают обманутым дольщикам по доброй воле или исходя из политической целесообразности. Между тем, в условиях нарастающих бюджетных проблем у других налогоплательщиков возникает резонный вопрос: почему деньги, которые собираются на нужды медицины, образования, транспортной инфраструктуры, тратятся на решение проблем отдельно взятой категории людей, неудачно вложивших свои деньги? Почему деньги, собранные в виде налогов с одних граждан, попросту передаются в собственность другим? Если речь идет о социальной помощи, почему эта помощь пропорциональна количеству купленных квадратных метров, а не количеству членов семьи? Почему богатые получают такой социальной помощи больше, чем бедные?

Нас не должен обманывать тот факт, что зачастую проблемы дольщиков решаются за счет выделения застройщикам, взявшихся за достройку, земельных участков. Эти земельные участки имеют рыночную цену и в случае продажи на аукционе закрыли бы немалые дыры в бюджетах города и региона.

«Если мы говорим про масштабные инвестиционные проекты (МИП), которые помогают достраивать дома, то по факту это городская земля. Но ведь она могла быть продана с аукциона, на ней могли быть построены школы и детские сады. Но мы этого не делаем, мы спасаем дольщиков. А по факту происходит, что это не государство и не муниципалитет спасают дольщиков. А спасаем мы. Интересы других жителей мегаполиса ущемляются, чтобы вернуть потраченные деньги инвесторам», — уверен депутат горсовета Новосибирска Игорь Украинцев.

Только в Новосибирской области на проблему обманутых дольщиков было потрачено 1,5 миллиарда рублей. Эта цена развязки на площади Будагова, которая может развести потоки, движущиеся на мост и на Бердское шоссе. Это цена одной школы или трех детских садиков. Всего же за последние десять лет при участии бюджетных (народных) денег, в Новосибирской области получили жилье дольщики почти 120 проблемных домов.

Поскольку государственная помощь обманутым дольщикам не регламентирована (а сами они обмануты или обманулись по самым разным схемам), эта тема становится очень спекулятивной. Если пикет или митинг способен привести к выделению денег (земельных участков), то такой протест неизбежно превращается в бизнес.

Если власть опасается появления обманутых дольщиков — значит, можно пытаться ее шантажировать, требуя уступки в имущественных спорах, отсрочку в уплате аренды, получения новых земельных участков. Дольщики превращаются в своего рода «заложников», которыми можно прикрываться в критических ситуациях.

Важно отделить «зерна от плевел». Где кончается экстренная социальная помощь для тех, кто оказался в трудной жизненной ситуации, лишившись сбережений и жилья, и где начинается политический бизнес, связанный с вымогательством преференций и субсидий ради сохранения сверхприбыли на покупках «инвестиционных квартир».

Как отмечает независимый аналитик рынка недвижимости Сергей Николаев: «Если бы вы купили в 15-м году, а продали — в 18-м году, вы бы в долларах 50% заработали». Но ведь не должно быть так, что прибыль — частная, а убытки — государственные?

161965

Еще более жестко пишет на страницах Тайги.инфо Дмитрий Холявченко: «Мои претензии к «обманутым дольщикам» в первую очередь в том, что их никто не обманывал. Они обманулись сами. И как бы их кто в законодательстве не называл — они не более чем инвесторы (да неквалифицированные, но инвесторы), которые приняли свободное решение о вложении своих денег на строительном рынке. Они не покупали ни жилья, ни недвижимости — они покупали право требования по договору долевого участия в строительстве. И глупо считать иное. Если бы они хотели купить жилье — они купили бы квартиру на вторичном рынке. Они же хотели получить прибыль, сделали инвестиционный выбор и проиграли. Потому играли своим капиталом на высокорискованном рынке, сродни игре на бирже. И сгубила их не доверчивость, а элементарные глупость и жадность. Чаще всего они обращаются лично к Путину и требуют достроить дом за счет бюджетных средств. То есть за их неверный личный и свободный инвестиционный выбор, за их глупость и жадность, должны расплачиваться все остальные люди в стране, которые платят налоги.

Мои претензии — или скорее предупреждения — к обществу в том, что на общей волне роста оппозиционных настроений, с точки зрения многих людей и некоторых общественных активистов, «обманутые дольщики» начинают выдаваться за жертв и в любом конфликте этой группы населения с властью, активисты пытаются становиться на их сторону. Это большая ошибка».

Государство в принципе не обязано помогать тем, для кого покупка и последующая продажа квартир стали бизнесом. Но пока ни в одной схеме помощи обманутым дольщикам разделения между конечными потребителями и инвесторами сделано не было.

На данный момент получили помощь от региональных и муниципальных властей 1,2 тысячи дольщиков. Но еще 7 тыс. дожидаются достройки своих домов. И эта цифра может существенно вырасти, в случае банкротства той или иной строительной кампании. И тогда вопрос — кому, насколько, и по каким правилам нужно помогать, встанет в полный рост. Ответы на него нужно начинать искать уже сегодня.