Эдуард Бояков: У меня даже пароля на телефоне и компьютере нет
- У нас в театре, действительно, прошла плановая проверка Министерства культуры. По ее результатам нам сделали ряд замечаний, указав на некоторые нарушения. Мы проанализировали все выявленное, с чем-то согласились и пообещали исправить, а с чем-то не согласились, и проверяющие приняли часть наших возражений. Мне кажется, это рабочий процесс, рабочая процедура.
Я недавно получил письмо из Министерства культуры - абсолютно нормальное, в тоне "просим вас". Из 40 замечаний, полученных нами в ходе проверки, осталось уже около 20. Нам предлагают исправить их, разработав план исправления - все они абсолютно рабочие и исправляемые. Мы подготовили ответ на это письмо. Между нами идет обычная рабочая переписка и согласования.
Приведу в пример замечания, с которыми мы согласились. Нам были даны указания по поводу процедуры закупок. Госзакупки это "вечная тема" с очень быстрыми изменениями в законодательстве, за которыми не всегда успевают наши экономисты, но мы это поправим. Никаких серьезных нарушений в этом у нас нет.
Из замечаний, вызвавших наши возражения - нам было указано на то, что из репертуара театра сняты пока экономически эффективные спектакли. Но мы вносим спектакли в репертуар все-таки по показателям художественной ценности, а не голой эффективности. Я отнюдь не собираюсь ставить в основу своей деятельности экономику и оставлять в репертуаре только экономически выгодные спектакли.
Хотя за последние два года у нас, безусловно, выросли и экономические показатели. Даже в период пандемии наш театр называют одним из самых эффективных. Мы и сейчас зарабатываем больше чем 24 процента средств, которыми мы сами должны пополнить бюджет. На премьерный "Лавр" у нас нет билетов уже на конец января. И самые дорогие достигают цены 8 тысяч рублей. Когда я пришел в театр, цены на дорогие билеты не поднимались выше 2000 рублей. При этом у нас есть билеты и для социально незащищенных слоев. Даже в этой дико сложной для театров пандемической ситуации мы умудряемся заполнять залы и не повышать цены на билеты.
Что касается направления материалов в Генеральную прокуратуру, то нас никто об этом не информировал. И честно говоря, я не готов пугаться на эту тему. Мне это кажется чисто процессуальным моментом. Возможно, что результаты всех таких проверок параллельно направляются в Генпрокуратуру, и она дает оценку тому, что делается, с точки зрения закона.
Я знаю, что прошлая - до нас - проверка, закончилась не сравнимыми с теперешними замечаниями. И претензий к театру было намного больше. И все они были куда более впечатляющими: например, вернуть государству 60 миллионов рублей в связи с невыполнением госзаданий.
Мы приняли театр в плачевном состоянии, и сейчас у нас идет огромная работа по перестраиванию, в том числе и его управления.
И при этом, увы, мы живем в ситуации почти все время раздуваемой против нас кампании. И перед прошедшей с огромным успехом премьеры "Лавра", и после нее, и в преддверии "Вишневого сада".
По моему мнению, нашего успеха не хотят и боятся системные либералы. Мы не близки им идейно, и нам достается от них еще и за политическую активность моего заместителя Захара Прилепина (хотя в театре у нас нет никакой политики и даже намека на это).
Либералы используют раздосадованных квасных патриотов, еще недавно монопольно сидевших на "патриотическом пироге" и замыкавших на себе понятия русской культуры и православия. Мы не играем против последних, просто наши успехи - очевидный показатель их беспомощности.
Ну и наконец есть третья сила - прагматики и циники, которые знают, что грядет реконструкция МХАТ. У нас огромное помещение, суперсовременное для времени своего создания, и его реконструкция тоже должна быть суперсовременным проектом. По оценкам одного из руководителей Министерства культуры на это потребуется 10 миллиардов рублей. Конечно, наша команда не даст включить откатный механизм. Мы и сами не станем играть в эти игры, и другим не дадим.
Циникам абсолютно не интересно то, что происходит на нашей сцене, те огромные, сутевые, серьезнейшие творческие прорывы, которыми мы живем.
А наши идейные оппоненты, конечно, понимают, что наш успех серьезно изменит культурную карту. Мне в день премьеры "Лавра" близкий человек (совершенно неожиданно, признаюсь, для меня, потому что я пребывал в эйфории удачи - Меньшов назвал спектакль прорывом, Водолазкин тронут до слез) сказал: ну теперь против вас начнется настоящая компания. До этого были так, обидки, истерики и попытки сделать из вас православных фриков. Но после "Красного Моцарта", "Нюрбергского вальса", "Вишневого сада" и "Лавра" все поняли, что фриков из вас сделать не получится, потому что вы состоятельны, мощны, творчески безусловны - и начнется другая война.
Не хотелось бы, чтобы он оказался прав. Но ответить на это можно только позицией - быть прямыми и открытыми. У нас все предельно открыто, на любом собрании можно узнать о наших планах, контрактах, подходах, финансах. У меня даже пароля на телефоне и компьютере нет. Для нас театр прежде всего творческая деятельность. И мы продолжим ею заниматься, Разумеется, не нарушая закон.