Галина Арапова об итогах 2019 года в сфере защиты прав СМИ. Часть 1
Надежда Ажгихина: Минувший год был отмечен законодательными инициативами, вызвавшими большой резонанс. Что в целом можно сказать об итогах года в области законодательства о СМИ и его применения? Что нас ждет в 2020?
Галина Арапова: Сначала о законодательстве. 2019 был ознаменован принятием четырех законов, серьезных в плане ограничений работы СМИ и журналистов, но не столь серьезных в плане их правовой проработки. Практически без обсуждения, стремительно в марте были приняты так называемые «законы Клишаса» - закон о фейках и об неуважении к власти. Через месяц был подписан закон о суверенном Интернете, который нам презентовали чуть ли не как единственную защиту российского сегмента Интернета от потенциальных угроз со стороны США, при этом никаких фактов об имевших место попытках повлиять на рунет со стороны Америки или каких-то других стран представлено не было, обсуждения тоже не было. Многие эксперты считают, что перед нами - очередная попытка «распилить» бюджетные деньги, уже активно закупается дорогостоящее оборудование по контролю за точками обмена трафиком, фильтрации и при необходимости технической возможности обеспечения автономной работы российского сегмента интернета. Иными словами – к отключению российского интернета от остального мира, что может с неизбежностью привести к ограничению доступа к международным онлайн-сервисам, ограничению обмена информацией, невозможностью пользоваться международными социальными сетями и т.д. Это такой относительно мягкий китайский вариант.
- И это уже было опробовано, если я не ошибаюсь?
- Да, учения по отключению интернета уже проводились и ранее, сейчас по новому закону они будут проводиться ежегодно. Их эффективность государство и общество оценивают ожидаемо по-разному. Государство называет это обеспечением надежной работы Рунета, особенно в ситуации атаки извне. Но общество, для которого мобильная связь и интернет стали не только удобным элементом жизни, но и важным условием для того, чтобы постоянно быть «на связи» и часть обеспечения личной безопасности и безопасности своих близких, иметь возможность для поиска информации и обмена различными сведениями, информацией о происходящих событиях. Поэтому любые перебои связи и доступа к интернету воспринимаются как ограничение своих правам и угроза собственной безопасности. Например, во время протестов в Ингушетии три дня полностью отсутствовала мобильный и даже проводной Интернет, мобильная связь, и люди не имели возможности ни отправить сообщение, ни позвонить.
Формально это было не в рамках закона о суверенном интернете, но по формату аналогично. Разные органы власти и сами операторы мобильной связи объясняли это сбоями в сети, авариями, или просто никак. Роскомнадор в ответ на многочисленные жалобы письменно ответил, что отключение было произведено по запросу правоохранительных органов, что возможно по Закону о связи. Так или иначе это очень тревожный пример, когда отключение было связано не с какой-то реальной внешней угрозой, которой могли бы подвергаться онлайн-ресурсы и сервисы в РФ, а с банальным нежеланием, чтобы жители Ингушетии координировали свои протестные действия через интернет и чтобы информация о происходящем в Ингушетии не просочилась за пределы региона.
- Что-то подобное отмечали во время протестов в Москве в августе, связь у некоторых провайдеров, правда, не всех, в центре города работала со сбоями. А на Урале, как писали СМИ, прямо сейчас идет эксперимент по внедрению «суверенного Интернета», правда о результатах его мало что известно.
- Очевидно, перед нами очередная попытка ограничить возможности распространения информации и коммуникации. В конце года к ним прибавилась еще одна инициатива - также стремительно принятая – о включении в список «иностранных агентов» физических лиц.
- Если можно, об этом подробнее. Судя по публикациям, никто особо не понимает, как будет действовать эта норма.
- Прежде всего, эта коснется журналистов тех СМИ, которые уже признаны «иноагентами», это « Радио «Свобода» и несколько его проектов, радио «Голос Америки». Учитывая все сложности, которые несет с собой этот закон, это неизбежно окажет давление на журналистов, возможно кто-то посчитает для себя более спокойным уйти на работу в какую-нибудь пресс-службу или в государственное СМИ. Но закон коснется не только непосредственно сотрудников этих иностранных СМИ-иностранных агентов. Штатные журналисты, внештатные авторы, стрингеры, фиксеры, эксперты, дающие комментарий, фотографы, вообще все, кто оказывал содействие сбору и подготовке информации могут оказаться под угрозой. Также те, кто репостнул информацию. В законе прописаны несколько условий, которые в совокупности дают возможность объявить человека иностранным агентом. Для этого человек должен распространить информацию СМИ-«иноагента» или принять участие в ее подготовке, и при этом получать иностранное финансирование. Цели получения денег не важны - это может быть доход от рекламы на Youtubе, компенсация за поездку на международную конференцию, гонорар за лекцию в зарубежном университете или перевод от тети из Казахстана. Трудно сказать, насколько далеко зайдет правоприменитель.
- Стипендия? Грант? Любое финансовое проявление творческого или научного, студенческого, гражданского партнерства?
- Судя по формулировке закона да, что угодно. Пока трудно сказать, как этот закон будет применяться на практике. В любом случае закон нацелен на то, чтобы люди не сотрудничали со СМИ из списка агентов, и даже не репостили их публикации. В противном случае виновников ожидает «головная боль» – прежде всего, в виде в виде клейма, обязанности маркировать все свои последующие публикации статусом «иностранного агента», обязанности открыть юрлицо, серьезных штрафов, и даже административного ареста до 15 суток за неисполнение требований закона.
- Насколько это «зеркальный ответ», как писал главный защитник закона, депутат Госдумы и секретарь Союза Журналистов России Леонид Левин?
- На мой взгляд, абсолютно не зеркальный. Примерно как и все последние так называемые «симметричные меры». В основном они больно били по нашим же гражданам и ограничивали их права. Объявление американского представительства российских государственных СМИ «Спутник» и «Russia Today» иностранными агентами в США никак не зеркально требованию к конкретным частным пользователям интернета открыть юридическое лицо со всеми вытекающими последствиями. Просто за то, что у него одновременно есть какие-то денежные поступления из-за границы и он позволил себе репостнуть публикацию, например, Сибирь.Реалии. С точки зрения права это вообще абсурдно.
- И дорого, кстати. Надо платить за оформление и открытие юридического лица, нанимать бухгалтера, директора, оплачивать их работу, составлять отчетность, как иноагент- четыре раза в год, платить налоги… Не говоря уже о штрафах за нарушение – пять тысяч, повторно уже пятьдесят, далее сто и даже арест.
- Формулировки закона настолько широки, что позволяют, по сути, распространить его просто на весь мир, Закон говорит – «физическое лицо», следовательно гражданство не имеет значения. Получается, что наш закон распространяется не только на российских, но и на всех иностранных граждан, потому что они априори получают не российское финансирование. И если любой из них сделает репост информации «Радио Свобода», он формально подпадет под действие закона. Понятно, что совсем не обязательно, чтобы наши власти включали этого иностранца в список иностранных агентов. Но сам факт, что формулировка закона позволяет это сделать - так, конечно, быть не должно. Законы должны быть сформулированы качественно, четко и исключать широкого толкования, чтобы их невозможно было применять произвольно и натянуть буквально на любую ситуацию и любого человека. От прочтения этой нормы создается устойчивое впечатление, что писали ее не юристы.
- Инициаторы закона говорят, что он будет применяться только к узкой группе лиц.
- Из текста это не следует. Вообще непонятно, зачем принимать закон против 20-30 человек, как утверждают депутаты? Законы обычно принимаются для того, чтобы восполнить некий правовой пробел, урегулировать новую сферу, помочь решить серьезную проблему. Здесь же мы видим в первую очередь политическую игру.
- Возможности для злоупотреблений, сведения личных счетов в том числе, что не редкость?
- Могу предположить, что он будет применяться не только против журналистов, но и против правозащитников, блогеров, и активных пользователей Интернета, которые надоедят властям в том или ином регионе, которые иногда являются там единственным независимым голосом. Вероятно, пополнится и список иностранных СМИ-иноагентов. И как следствие результатом станет сокращения многообразия мнений в медийном поле. И сокращение возможного пространства общественного диалога.
- Еще одна инициатива – обязательное установление российского программного обеспечения на наши гаджеты. Что это значит?
- Специалисты говорят, что отечественные программы, начиная с «Яндекс карты» и «Яндекс такси», в особенности «антивирус» Касперского, которыми многие пользуются, позволяют собирать информацию и отслеживать ваши действия в сети- историю поиска, местонахождения, контакты, установленные приложения и т. д. На мобильный телефон антивирус Касперского вообще необязательно ставить, кстати. Тем не менее он вроде бы будет предустанавливаться. Конечно, его можно будет потом удалить, но все ли вспомнят, что это нужно сделать? С точки зрения права в данном случае речь идет о нарушении нашего личного цифрового и информационного пространства, конфиденциальности переписки, нарушение права на анонимность в ряде случаев.
Это логическое продолжение «пакета Яровой», который был принят под эгидой противодействия терроризму существенно нарушает наши права на неприкосновенность частной жизни и тайны переписки и телефонных переговоров. И это затрагивает не только российских граждан, но и всех находящихся на территории РФ. Теперь по этому закону операторы связи и интернет-провайдеры должны хранить информацию о фактах всех коммуникаций пользователей, так называемые метаданные, в течение 3 лет. А непосредственно весь контент наших разговоров, отправленных и скачанных аудио и видеосообщений, текстовых сообщений - 6 месяцев. И спецслужбы имеют право круглосуточного неограниченного доступа к этой информации без какого-то было объяснения и без получения предварительного разрешения суда.
Такое вмешательство в конфиденциальность переговоров и переписки всех без исключения и без какой-либо предварительной судебной санкции является чрезмерным и вряд ли может быть оправдано противодействием терроризму. Не могут же быть подозреваемыми в терроризме буквально все в нашей стране. То есть вместо улучшения агентурной работы, которая по оценке экспертов наиболее эффективна в деле противодействия серьезным преступлениям, все силы брошены на тотальную слежку за всеми гражданами. При этом стоимость такого контроля за гражданами колоссальная и неизбежно будет переложена операторами мобильной связи на наши с вами кошельки. Мы уже видим увеличение тарифов и это только начало.
- Но во всем мире, начиная с 11 сентября 2001 в США и многих других странах приняли законы, ограничивающие privacy во имя «войны с терроризмом». Как Россия выглядит в общем контексте?
- Да, это правда, такая тенденция наблюдается в последние годы во многих странах мира, люди согласны на очень многие ограничения прав и свобод во имя борьбы с терроризмом, страх их парализует и они не особенно задумываются об эффективности вводимых мер контроля и о возможных негативных последствиях для своих прав и свобод. В целях борьбы с терроризмом в разных странах мира за последние годы были введены разные ограничения права на свободу слова, анонимности в сети, применяется система распознавания лиц, усиливается контроль государства за перепиской и перемещением граждан, спецслужбы наделяются полномочиями прямого доступа к информации об активности и коммуникации людей онлайн, применяются блокировки конкретных сайтов или даже всего доступа к интернету и мобильной связи.
Но масштабы и процедуры в разных странах разные. Где-то это законодательство сформулировано достаточно узко, меры применяются точечно и под контролем независимых судов. А где-то, как у нас, возможности применения практически безграничны, а перспективы судебного обжалования довольно печальны. Так что весь дьявол в деталях, как говорится. В целом Россия не отстает от общемировых тенденций, но очень часто формулировки наших законов гораздо размытее, сфера применения шире и практика применения избирательная, часто политизированная, что конечно ставит наших граждан в гораздо более сложное положение в части уважения к их правам и свободам.
- Что можно сказать о законах, касающихся частной жизни граждан, ее безопасности?
- Существует два типа законов в этой сфере. Первый – ограничивающий неприкосновенность частной жизни и право на приватность коммуникации, о чем мы только что говорили. Это влечет внедрение отслеживающих технологий непосредственно на каналах интернета и сотовой связи, в точках обмена трафиком, на серверах, где собираются данные о гражданах в интересах государственной безопасности. Кстати, эксперты неоднократно говорили, что довольно трудно анализировать в таком огромном объеме. Возможно для этого будут созданы технические решения, но пока это огромные затраты и очевидное вторжение в частную жизнь. Кроме того, это порождает проблемы – общество недовольно вводимыми ограничениями и излишним контролем, при этом личные данные крадут и выкладывают в Интернет, размещают приватные фотографии, сделанные при помощи новейшей техники и т. д. Государство при этом не гарантирует надежное хранение собранной информации, не нужно забывать и о человеческом факторе и просто об «аппетитности» такой информации для самых разных недобросовестных игроков.
Второй – вводящих новые правила защиты персональных данных в интересах граждан в эпоху стремительно развивающихся цифровых технологий. Интернет, конечно, предоставляют нам доселе невообразимые возможности оперативной связи, поиска и обмена информацией, но и содержит новые риски в части уязвимости информации о нашей частной жизни. Для защиты личной информации принимаются законы о защите персональных данных, которые также могут быть использованы не только для защиты граждан, но и с другой стороны для ограничения прав журналистов в части распространения информации.
В России Закон о персональных данных действует с 2006 года, в Европе в мае 2018 года вступил в силу новый Регламент защиты персональных данных, GDPR, который распространяется не только на страны ЕС, но и применим к любым компаниям, которые работают в Интернете, могут предоставлять услуги гражданам ЕС и предоставляют информацию на одном из языков ЕС. А у нас почти все крупные компании имеют англоязычные сайты, поэтому европейский регламент, который местами жестче российского закона о персональных данных, они тоже должны соблюдать. Для журналистов это создает дополнительные ограничительные условия в ситуациях, когда они пишут о людях и публикуют их фотографии. Все эти новые законы, конечно, вызывают не только бурную дискуссию, поскольку часто вызывают непонимание как они будут работать, но и ощущение, что принимаемые законы сужают пространство свободы слова и создают невыполнимые условия для работы прессы, ощущение что все больше тем, на которые нельзя говорить, все больше ограничений, все больше неограниченного контроля.
При этом эти два блока законов - с одной стороны вроде защищающих частную жизнь граждан, а с другой открывающая государству дверь нараспашку к приватной информации – не очень сбалансированы и не дополняют друг друга, а скорее работают как инструменты ограничения права на свободу слова и распространение информации по важным вопросам.
Проводя сопоставления законов, всегда важно учитывать все факторы – наличие независимого суда, эффективность работы следствия и так далее. Боюсь, если мы сравним судебную систему европейских стран и нашу, сравнение будет не в нашу пользу. Во многих странах именно наличие независимого суда, прозрачность всех механизмом правовых решений, гласность и активное общественное мнение не позволяют властям зайти слишком далеко в этом направлении. О независимости наших судов, особенно когда речь идет о делах, связанных с прессой, свободой слова и Интернетом, к сожалению, в последнее время говорить не приходится. Суды выполняют роль не независимого арбитра, а государева ока, следящего за ограничениями интернета и распространения информации в интересах обеспечения принятой в стране доктрины «информационной безопасности». О свободе слове и правах журналистов в данной парадигме думают в последнюю очередь.
- Давно известно, что строгость российских законов компенсируется необязательностью их исполнения? Каковы основные тенденции применения законодательства о СМИ в 2019?
- Очень активно применяются к редакциям ограничения в области разного запрещенного контента – почти все, что перечислено в ст. 4 Закона о СМИ вылавливается Роскомнадзором из публикаций в основном сетевых СМИ. Но наказываются в основном независимые редакции, крайне редко аналогичные претензии предъявляют к государственным СМИ и мы ни разу не слышали о таких претензиях в адрес федеральных телеканалов, которые просто изобилуют нарушениями. Новые применять «законы Клишаса» - о фейках и о неуважении к власти.
Первое дело о фейк-ньюс, что правильнее было бы все же называть намеренной дезинформацией по общественно-значимым вопросам, было возбуждено летом этого года против журналиста газеты «Якутск вечерний», Михаила Романова. Газета опубликовала подготовленное им интервью с парнем, который рассказал о том, как его задержали сотрудники местного ФСБ в связи с публикацией в соцсетях. Он жаловался на допрос с пристрастием и на применение к нему насилия, что было зафиксировано им в судмедэкспертизе. Полиция возбудила дело об административном правонарушении, в протоколе было написано, что фразы в подзаголовке - "это история про то, что каждый может попасть в жернова государственной машины" и "Большой Брат бдит, читает все комментарии на форумах, а однажды может тебя схватить и пытать" - негативно влияют на сознание людей и формируют негативное отношение к правоохранительным органам.
Вот именно этот подзаголовок якутские суды и сочли «недостоверной информацией», способной вызывать угрозу насилия или дестабилизацию работы социальной, транспортной инфраструктуры. Правда в суде достоверность сведений никто не проверял, слова о том, что «Большой брат» бдит сочли фейк-ньюс, журналиста признали виновным и оштрафовали на 30 тысяч рублей. Оруэлла видимо ни в полиции, ни в суде не читали, как впрочем и видимо и действующего законодательства, которое как раз предоставляет спецслужбам почти неограниченные полномочия «бдить», в том числе и за публикациями в интернете. Это, конечно, было воспринято журналистами не просто как абсурд, а как правовой произвол и демонстрация, что правоохранительные органы не хотят, чтобы про них писали критически и что суд в любом случае будет на их стороне, защищая честь общегосударственного мундира.
Мы помогали готовить позицию защиты для журналиста. Любопытно, что в материалах дела было заявление, подписанное главой ФСБ республики Саха (Якутия), с требованием привлечь журналиста к ответственности за злоупотребление свободой массовой информации. То есть дело было инициировано им. Скан этого заявления публиковали как региональные, так и федеральные СМИ. Ну и понятно, что участковый уполномоченный не осмелится перечить генералу ФСБ, и хоть ничего не подходило под ситуацию в ст. 13.15 КоАП РФ, устанавливающую ответственность за злоупотребление свободой массовой информации, дело все же возбудили по той части, которую можно было притянуть хоть как-то. Но чудеса все же случаются, в начале декабря кассационный суд во Владивостоке отменил все решения по делу и прекратил производство. Вероятно, как только дело ушло из региона, связи ослабли и победил здравый смысл. С одной стороны радостно, что удалось отменить эти безумные решения, но в другой это наглядный пример как избирательно и произвольно применяются эти законы.
Второе - более известное – дело о фейк-ньюс связано с программой Андрея Караулова. В ней фейком были признаны слова автора о том, что в стране грядет Майдан, поскольку правительство не занимается молодежь. Издательский дом «Момент истины» наказали дважды, второй раз штраф составил 200 тысяч рублей. Более реальный случай был в Амурской области – там две женщины распространили в WhatsApp информацию о том, что после наводнения в одном и населенных пунктов питьевая вода содержала какие-то ядовитые опасные вещества, что могло вызвать панику у местного населения. И на самом деле вода не была отравлена, то есть информация была недостоверной. По закону о «фейк-ньюс» к ответственности привлекать должны не просто за ошибки или информацию, которая кому-то не понравилась, а за намеренную дезинформацию общества по важному вопросу, которая может повлечь или даже уже повлекла панику, сбой работы транспорта и других служб. Так что те, кто считает, что по этому новому закону можно привлекать за любую недостоверную информацию, не правы.
- Существуют ли такие законы в других странах?
- Мы не первые и не последние. Надо сказать, что аналогичные законы сейчас принимаются в разных странах мира, это ответ государств на бурное распространение информации в эпоху постправды в первую очередь в Интернете. Некоторые страны таким образом пытаются бороться с пропагандой. Только в 2018 году аналогичное регулирование было принято в 18 странах. Бесспорно, недостоверная информация может нанести ущерб, но просто одной недостоверности тут не достаточно, чтобы использовать санкции этого закона - а это довольно высокие штрафы и внесудебная блокировки публикации. Это должна быть намеренная дезинформация по общественно-значимым вопросам, а недостоверность и также негативные последствия должно быть проверены и доказаны.
В разных странах разные формулировки, далеко не везде закон позволяет применять его как дубинку в толпе. Но в целом эти законы подвергаются серьезной критике как за сам введенный термин «фейк-ньюс», создающий иллюзию, что можно привлечь к ответственности просто за непроверенную информацию, так и за широкие возможности для произвольного применения к отношении оппонентов власть предержащих. В странах с сильной и независимой судебной системой, именно суд является гарантом того, что закон не будет применяться произвольно, и есть шанс, что попытки наказать политически неугодных будут пресечены. У нас же если в суд обращаются госорганы, например тот же Роскомнадзор, или правоохранительные органы, если речь идет об уголовном деле, то суды как правило стоят на их стороне. У нас число оправдательных приговоров стремится к уровню погрешности, меньше пол-процента. Это в разы меньше, чем в советское время.
- «А судьи кто?» Кстати, кто?
-За последние годы сильно изменился состав судейского сообщества. Уходят на пенсию многие опытные судьи, и стремительно сокращается число судей, кто имеет за плечами опыт работы в адвокатуре. На их место приходят молодые юристы, часто бывшие секретари суда, а также выходцы из прокуратуры, следствия, ФСБ. У них иной подход, они иногда вообще не подозревают, что суд – это независимая инстанция. Независимый суд у нас практически исчезающая натура. Поэтому процветает обвинительный уклон, отсутствует настоящая независимость. Иногда низкая квалификация судей приводит в оторопь, они не знают базовых процессуальных норм, что уж там говорить о качественном толковании и применении закона. Именно в этом коренятся многие проблемы.
- Как обстоит дело с законом о неуважении к власти?
- Он сформулирован крайне нечетко, намного хуже закона о фейках. Он предписывает наказание за явное неуважение к обществу, государству, Конституции, органам власти, выраженное в неприличной форме. То есть речь идет по сути о защите от оскорбления неодушевленных институций. Первая практика по правоприменению, довольно активная, была связана с защитой президента от резкий критических высказываний. Это практически 70 % из всех возбужденных по этой статье дел, а их к концу года насчитали к концу сентября 47, сейчас уже наверняка больше. За сатирические коллажи, надписи на заборах, демотиваторы в Интернете, комментарии и публикации в соцсетях. Вообще-то и до этого в Уголовном кодексе была статья об оскорблении представителя власти, 319 УК РФ.
По ней, например, судили журналиста и блогера из Ростова Сергея Резника. Но если возбуждать уголовное дело в интересах защиты президента страны, то нужно собирать доказательную базу, проводить расследование, признавать его потерпевшим и допрашивать. Будет открытый судебный процесс с адвокатами, на который наверняка придут журналисты. Сейчас наказать за то же самое можно без таких сложностей, быстро, жестко и с блокировкой сайта. Для этого даже судебного решения не нужно, достаточно решения Генерального прокурора о блокировке спорной публикации. Как и по фейк-ньюс. Новый инструмент в виде закона «о неуважении к власти» очень удобен чтобы быстро и без шума убрать публикацию из интернете. Как говорится, без суда и следствия.
Большинство привлеченных по делам о неуважении к власти – не журналисты, в основной своей массе просто обычные пользователи интернета, которые разместили фотографии надписей на зданиях, сделали репост, высказались критически о действиях власти и т д. Были попытки привлечь также за неуважительные высказывания о губернаторах и мэрах, по той же схеме, что и с президентом. Но с этим ничего не получилось, так как президент единолично является отдельным органом власти, что и позволило применять эту норму. В остальном эта статья призвана защищать от резких высказываний органы власти – правительство, суды, государственные символы.
Сразу после принятия закона вспомнили введенное в оборот Владимиром Позднером слово «Госдура», опасаясь, что сейчас сказать такое будет невозможно. Авторы закона поспешили опровергнуть, что если критика по делу, то можно. Правда где гарантия, что дела будут возбуждать не в порядке чистки интернета от критики? Эта статья в целом является избыточной и направлена исключительно на подавление критики в адрес власти. Это даже не фейк-ньюс, где предусматриваются какие-то негативные последствия публикации, как паника, ущерб здоровью людей, социальный коллапс и все из-за публикации в интернете. Здесь вообще никаких последствий не нужно. Обидеться из охраняемых объектов никто не может, разве что президент лично и Генпрокурор за все государство и Конституцию. Но это очень странный метод защиты государства от критики своих же жителей.
Вы также можете подписаться на мои страницы:
- в фейсбуке: https://www.facebook.com/podosokorskiy
- в твиттере: https://twitter.com/podosokorsky
- в контакте: http://vk.com/podosokorskiy
- в инстаграм: https://www.instagram.com/podosokorsky/
- в телеграм: http://telegram.me/podosokorsky
- в одноклассниках: https://ok.ru/podosokorsky