Бакланы и Байкал
Помимо пятой колонны в Москве, якутского шамана, шведской школьницы Греты Тунберг, гадящей нам англичанки и — шире — англосаксов, найден очередной враг России: это — бакланы. Не в жаргонном смысле, означающем придурков, — то беда привычная и родная, а в самом прямом: сейчас про птиц.
Вот что сообщает Центр защиты леса Бурятии (этот филиал ФБУ «Рослесозащита» мониторит состояние лесов также в Якутии) после инспекции острова Голого в Чивыркуйском заливе Байкала: «Вековые сосны стоят по всему острову как изваяния, выгоревшие от ядовитого помета. Теперь этот остров действительно голый. Такая же картина наблюдается на берегу озера Бармашевое. <…> В данном случае виновен баклан». Кроме того: «Местное население сетует на бакланов, что они съедают сотни тонн рыбы. То вычисляется математически. А здесь факты налицо — погибший лес». И — вывод: «Не стоит ли заблаговременно задуматься о регулировании их численности?»
Ну да: если враг не сдается (идите убедите бакланов сдаться), его уничтожают.
Враг этот, как и прочие у нас, новый-старый. Вы помните, что он успел навредить нам на западе: в протекающей крыше «Зенит-Арены» один из уже бывших руководителей Санкт-Петербурга обвинял именно этих птах. И вот они продолжают пакостить нам на восточном фронте. Встав в один ряд с Китаем, вырубающим сибирскую тайгу. (Если что, это тоже сарказм: тайгу вырубают граждане России, действующие в соответствии с российской деловой практикой и обычаями.)
Поиск врагов и делегирование им ответственности за нашу неустроенность и раздрай — это тяжелая продолжительная болезнь,
это не понос, который современная медицина научилась купировать. Бакланов, как и нерп — те тоже виноваты в том, что живут здесь, — байкальские охранители хотят пострелять уже давно. Вряд ли стоит особо останавливаться на выдающейся научности или гуманности таких инициатив. Или, скажем, их законности (остров Голый, как и все в Чивыркуйском заливе, — это Забайкальский нацпарк, здесь вмешательство человека в природный баланс недопустимо, этой территории для того и придали защитный статус, чтобы природа сама регулировала свои процессы). Но как бурятские лесозащитники в принципе представляют себе борьбу с бакланами?
Сказать, что им бы не с теми бакланами следовало биться, тоже будет неправильно: бакланы, причем во всех смыслах, от сленгового до буквального, — сама природа и есть. Интересно, конечно, было бы посмотреть, как бурятский Сизиф расправит плечи. Хотя жалко всех: куда более многочисленный Китай проиграл (инициированную, кстати, биологами) войну 1958–1960 годов воробьям, потеряв в результате расплодившихся гусениц и саранчи и разразившегося затем голода 30 млн человек (привожу цифры из открытых источников).
А воробьев потом завозили в Китай вагонами, в т.ч. из СССР.
Быть может, пример с Мао непоказателен, поскольку в бурятском руководстве, несомненно, трудятся выдающиеся кадры. Они уже остановили поход якутского шамана. Но даже столь могущественные политики вряд ли способны эффективно вмешиваться в природные процессы и регулировать численность бакланов. Напомню (см. «Новую», № 139 за 2014-й, и 103 за 2015-й), что пять лет назад верхнее звено пищевой цепи на Байкале (власти Бурятии), уже обвиняло в уменьшении численности деликатеса — байкальского омуля — конкурентов (бакланов). Исключило большого баклана из Красной книги Бурятии и санкционировало их отстрел. И что? Как охоту на них открыли, так и закрыли (бакланы и сейчас, меж тем, внесены в список охотничье-промысловых видов). Несмотря на мудрые указания начальства, никто не разбежался истреблять птицу, никогда не служившую объектом охоты.
Тогда напирали на прожорливость бакланов: «Только на территории Чивыркуйского залива около трех тысяч особей. В среднем одна птица поедает 200–300 граммов рыбы в день, что составляет полторы тысячи тонн рыбы в год по республике. Известен случай, когда в желудке убитого баклана был найден омуль размером 24 сантиметра».
Ужас! Это я цитировал сайт минсельхоза. Теперь вот на птах возбудилась лесозащита, найден новый повод.
Добавьте к этому, например, параллельные попытки начать промышленный забой байкальских нерп. И фоном — тот хай, что вызвало в России выступление в ООН шведской школьницы Греты. Россия действительно живет в особом мире, у нее особый путь, и кругом — враги. Какое-то пещерно-фантастическое непонимание места человека в природе, неуместное тщеславие и самомнение (все эти речи о том, что тайгу (!) надо превращать в сад, а омулю и «вековым соснам», значит, помогать спасаться от бакланов), ну и, естественно, рядовое жульничество — все эти общественно-государственные кампании, например, по бессмысленному и безрезультатному тушению природных пожаров на севере Азии, позволяющие списывать бюджетные миллиарды.
Остров, где погибли сосны, вообще-то издавна назывался Голым именно потому, что там селились бакланы, в связи с чем он и был действительно голым, безлесным.
Теперь естественный ландшафт возвращается — дело в том, что бакланы на полвека Байкал покидали. Об этом — во множестве работ современных орнитологов (и теперешних их активных комментариях в соцсетях), о том же есть, например, замечательная статья защитника Байкала Олега Гусева (1930–2012) в журнале «Охота и охотничье хозяйство», № 3-4 за 1980 год. Это отдельная тема — почему бакланы Байкал оставили: голодуха середины прошлого века, заставлявшая людей собирать их яйца, появление моторных судов, индустриальное освоение Байкала и Прибайкалья, перепромысел омуля и сокращение, таким образом, кормовой базы, массовые заготовки в Китае зимующих там птиц и т.д. Версий множество, как и о том, почему баклан вернулся — изменилась ли ситуация в Китае и он расплодился, откочевал ли с высохших озер Монголии; факт в том, что бакланы властей хоть Бурятии, хоть Федерального центра не слушаются и мало на них обращают внимания: моторных судов сейчас на Байкале никак не меньше, чем в 50-е годы прошлого века, и омуля никак не больше.
Природа живет своей жизнью, и человеку неплохо бы сосредоточиться на себе и на том, что он способен менять. Бороться с чрезвычайно едким пометом бакланов — занятие достойное, но вряд ли обреченное на успех. Баклан — естественный элемент экосистемы Байкала.
Как сибирская тайга выживала на протяжении 12 тысяч лет без таких вот бурятских экспертов, без военной авиации, берущейся ее тушить, решительно не ясно.
По Короленко, бакланами называли грозных разбойников. Позже так стали называть просто хулиганье. Потом и вовсе — дурачье. Россия столь же прилежно понижает стандарты умственной деятельности, которые применимы к специалистам, вообще к людям.
Кто на очереди во враги? Кому приготовиться?
Отстаньте от птиц, разберитесь с собой, к примеру, с отчетом Счетной палаты, проверявшей траты из федеральной казны на ФЦП «Охрана озера Байкал».
Объем финансирования ФЦП на 2012–2020 годы, согласно ее первоначальной редакции, — 58 млрд рублей; в проверяемый период завершена реализация трех прикладных научных исследований и экспериментальных разработок. «Разработка технологий космического мониторинга природно-экологических процессов Байкала» выполнена за 95 млн рублей, принята в 2017 году. Документы по передаче работы органам власти отсутствуют, как и подтверждение внедрения. Принятые в 2017 году «Оценка и прогноз трансграничного перемещения вредных (загрязняющих) веществ в системе «река Селенга — озеро Байкал» выполнены за 18 млн.
Информация о применении результатов в Минприроды отсутствует. Принятое в 2016 году «Научное обоснование экологической допустимости размещения объектов хозяйственной и иных видов деятельности в центральной экологической зоне Байкальской природной территории» выполнено за 12 млн рублей. Письма, подтверждающие направление органам власти рекомендаций и результатов указанной работы, в Минприроды отсутствуют.
Другие бюджетные траты. Минстрой: из предусмотренных к вводу в 2014 году семи объектов (очистные сооружения и полигоны твердых бытовых отходов) в установленные сроки не введен в эксплуатацию ни один. Росгидромет: израсходовано 160 млн, а запланированного увеличения охвата Байкала государственным экологическим мониторингом — нет.
Да, беда с этими бакланами.
Обозреватель