Деприватизация курортов: чем закончится спор о принадлежности санаториев Кавминвод?

Беспрецедентное решение Гагаринского суда Москвы, удовлетворившее иск Генпрокуратуры к Федерации независимых профсоюзов России (ФНПР), Федерации профсоюзов Ставропольского края (ФПСК) и более чем 100 другим ответчикам – владельцам санаториев и курортных объектов, вызвало широкий резонанс в обществе.

Признав незаконной приватизацию объектов курортной инфраструктуры на Кавказских Минеральных Водах и последующие сделки купли-продажи с ними, суд постановил изъять в доход государства 34 санаторно-курортных учреждения в составе 59 имущественных комплексов и 1763 объектов недвижимости, принадлежащих 106 лицам.  В ФНПР, ФПСК и предпринимательском сообществе осудили это решение, назвав его незаконной попыткой рейдерского захвата и передачи курортного комплекса «нужным людям».  Его последствия могут ударить не только по туристической отрасли и бизнесу. Прецедент, по существу, запустил процесс деприватизации и создает риски для существования всего института собственности в России. Ответчики обжаловали постановление суда в апелляционном порядке.  Позиция Генпрокуратуры Генеральная прокуратура РФ в своем исковом заявлении ссылалась на принятое в 1992 году Постановление Верховного совета РФ, где государство было обязано «сохранить историко-культурное наследие региона, уникальные свойства курортов, обеспечить рациональное использование лечебных и оздоровительных факторов Кавказских Минеральных Вод». Одновременно Верховный совет тогда аннулировал все предыдущие решения по передаче санаториев и других объектов на КМВ в частные руки «до принятия положения о порядке их приватизации». Ключевым в позиции Генпрокуратуры стал тот факт, что положение о приватизации не было разработано и не принято до сих пор. То есть, по мнению ведомства, с начала 90-х и по сей день нет законных оснований для приватизации объектов. Далее Генпрокуратура указывает, что в 2002 году Министерство имущественных отношений РФ безвозмездно передало ФНПР имущественные комплексы санаториев на Кавминводах. При этом «ни один из актов президента РФ и правительства РФ не вводил возможность и порядок продажи санаторно-курортных учреждений. Напротив, ФНПР обязывалось использовать имущество исключительно в целях организации санаторно-курортного лечения и отдыха граждан с соблюдением требований законодательства Российской Федерации об охране и использовании памятников истории и культуры», — говорится в решении суда. Тем не менее в 2000-х годах санатории и другие объекты перешли в частные руки. По мнению Генпрокуратуры, эти сделки заключались с многочисленными нарушениями и по коррупционным схемам. «Приобретатели, действуя недобросовестно, в обход закона приобретали имущество, выкупали земельные участки под ним по льготным ценам, впоследствии эксплуатировали его для извлечения прибыли или перепродажи, а также осуществляли его реконструкцию и строительство новых объектов на приобретенных земельных участках», — говорится в решении. Следует отметить, что ранее прокуратура уже пыталась признать сделки незаконными. Иски подавались от имени городских прокуроров Кавминвод, при этом основания постоянно менялись, как и перечни имущества, которое якобы незаконно приватизировали. В итоге надзорное ведомство проиграло все иски в судах Кавминвод. И лишь после этого в игру вступила «тяжелая артиллерия» в лице Генпрокуратуры, которая без труда выиграла иск, добившись рассмотрения дела в московском суде, где понятия не имеют о происходящем в Ставропольском крае.  Позиция предпринимателей По мнению предпринимателей, решение Гагаринского суда противоречит нормам права и может стать опасным прецедентом. Группа владельцев санаториев и ответчиков по делу обратилась к зампреду комитета Госдумы РФ по экономической политике Михаилу Делягину. Бизнесмены попросили депутатов организовать парламентское обсуждение ситуации, сложившейся на Кавминводах.  «Мы ошеломлены, с одной стороны, бездействием государственных органов и, с другой стороны, активными действиями отдельных должностных лиц, направленными на антиправовое, незаконное решение и развитие ситуации, в которой оказалась большая часть жителей Кавказских Минеральных Вод».  «Фактически суд осуществил конфискацию имущества, безвозмездно изъяв его у собственников в отсутствие на то законных оснований, лишив собственников как самого имущества, так и тех вложений (инвестиций) который были сделаны в имущество после его приобретения. После вступления такого решения в законную силу полностью изменится правовая реальность при рассмотрении гражданских дел», — пишут авторы обращения. Ответчики указывают, что в своем решении Гагаринский суд Москвы исходил из неверной трактовки закона. Дело в том, что постановление основано на статье 235 Гражданского кодекса РФ. Эта статья описывает случаи, когда право собственности может быть прекращено. В данном конкретном случае применен пункт «Обращение по решению суда в доход Российской Федерации имущества, в отношении которого не представлены в соответствии с законодательством о противодействии коррупции доказательства его приобретения на законные доходы».  Этот пункт обычно применяется при изъятии имущества чиновников-коррупционеров, в отношении которых либо вынесено решение суда, ибо расследуется уголовное дело. Но проблема в том, что ни один из 106 ответчиков не являлся чиновником, не подвергался ни уголовному, ни административному, ни дисциплинарному преследованию, ни один из них не являлся фигурантом дела о коррупции, ни один из них не признан судом виновным в совершении какого-либо коррупционного преступления.  Какие будут последствия О последствиях решения Гагаринского суда эксперты и участники рынка подробно говорили на пресс-конференции, которую собрали в Ессентуках 21 сентября 2022 года. Во встрече с журналистами участвовали и сами владельцы санаториев и бизнес-омбудсмен Ставропольского края Кирилл Кузьмин. «Ситуация носит беспрецедентный характер. Более 1700 объектов находятся в иске, и это решение спустя много лет фактически пересматривает итоги законных сделок. Мы считаем однозначно, что права предпринимателей в этой ситуации нарушены», – заявил Кузьмин. Один из вероятных сценариев развития события обозначил гендиректор санатория «Арника» Юрий Клешня: «Если говорить о санаторных объектах, то если решение суда вступит в силу, все указанные в иске санатории перейдут в собственность государства. Эти предприятия единовременно потеряют лицензию и перестанут действовать. А значит, лишатся работы тысячи людей. И другого варианта быть не может». По подсчетам представителя отрасли, под удар попадет 10% курортной инфраструктуры Кавминвод. Речь идет о миллиардных убытках предприятий и потере десятков тысяч туристов в год.  «Закрытие санатория - это десятки миллионов рублей, недополученных бюджетом Ставропольского края. Так как отъем происходит, в основном, санаториев высокого класса. У каждого такого санатория уже есть несколько многомиллиардных инвестпроектов в работе, но при смене руководства санатория договоренности будут нарушены, планы нарушатся», - сказал Клешня. Бизнесмены сообщили, что почти все они за годы, прошедшие с момента приобретения объектов, реставрировали их, вкладывали в оборудование и новое строительство. Если сейчас отобрать объекты, никто не вернет бизнесу вложенные инвестиции. В октябре собственники санаториев написали коллективное обращение на имя секретаря Совета безопасности РФ Николая Патрушева, полпреда президента в СКФО Юрия Чайки, заместителя главы администрации Президента Сергея Кириенко с просьбой разобраться в ситуации и не допустить произвола. Что говорят эксперты Доцент департамента правового регулирования экономической деятельности Финансового университета при правительстве РФ Оксана Васильева считает, что дело не закончится на апелляционной инстанции и может дойти до Верховного суда РФ. При этом для вынесения окончательного решения будут иметь значение не только мотивы сторон, но и нормы права, которыми они руководствуются. И один из первых вопросов: почему Генпрокуратура решила пересмотреть итоги приватизации спустя 20 лет? «У каждой медали две стороны. Если приватизация действительно была проведена с какими-то нарушениями и из собственности государства были изъяты ликвидные объекты, - то это одна ситуация. А если государство занимается рейдерским захватом - то это совсем другое. Допустим, в свое время предприниматели получили неликвид, и они вложили свои деньги в восстановительный ремонт, благоустройство, озеленение. А потом приходит государство и говорит: “О, а такое имущество нужно нам самим”. Непонятно почему вдруг вообще решили пересмотреть приватизацию. Срок для оспаривания приватизации вообще-то – три года. Какие у Генпрокуратуры были основания для продления срока исковой давности? Это тоже нужно выяснять», — сказала Васильева. Старший юрист юридической фирмы «Рустам Курмаев и партнеры» Кирилл Барановский рассказал, что закон допускает конфискацию имущества у должностных лиц, уличенных в коррупции, а также их родственников. При этом, если лицо докажет наличие законного источника доходов для приобретения имущества, то конфисковать такое имущество не смогут.  «Если исходить из того, что ответчики в рассматриваемом деле действительно не являются должностными лицами, они не привлекались к административной или уголовной ответственности за совершение преступлений, связанных с коррупцией, приобретали конфискованное у них имущество путем его покупки и могут доказать наличие законного источника доходов для его приобретения, то усмотреть наличие законных оснований для конфискации имущества крайне сложно. Апелляция решение суда первой инстанции в таком случае должна отменить. Если же факт реализации имущества в пользу ответчиков имеет коррупционную подоплеку, то с целью защиты государственного интереса суд апелляционной инстанции решение оставит без изменения», — сказал Барановский.  Закрытие десятков санаториев, массовые сокращения, снижение турпотока и прекращение инвестиций – вот лишь некоторые из возможных последствий деприватизации санаторно-курортного комплекса. Не говоря уже о катастрофических последствиях для российской правовой системы и прав предпринимателей в целом. Бизнесу остается надеяться на обжалование решения суда первой инстанции. В противном случае маховик «раскулачивания», будучи однажды запущенным, уже вряд ли остановится.