РАБСТВО И РЕВОЛЮЦИЯ. Часть 1
![РАБСТВО И РЕВОЛЮЦИЯ. Часть 1](http://mospravda.ru/wp-content/uploads/2021/02/Восстание-крестьян-под-красным-флагом-в-Пензенской-губернии-1861-год-c.jpg)
![](http://mospravda.ru/wp-content/uploads/2021/02/%D0%92%D0%BE%D1%81%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D0%B5-%D0%BA%D1%80%D0%B5%D1%81%D1%82%D1%8C%D1%8F%D0%BD-%D0%BF%D0%BE%D0%B4-%D0%BA%D1%80%D0%B0%D1%81%D0%BD%D1%8B%D0%BC-%D1%84%D0%BB%D0%B0%D0%B3%D0%BE%D0%BC-%D0%B2-%D0%9F%D0%B5%D0%BD%D0%B7%D0%B5%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B9-%D0%B3%D1%83%D0%B1%D0%B5%D1%80%D0%BD%D0%B8%D0%B8-1861-%D0%B3%D0%BE%D0%B4-c.jpg)
160 лет назад, в 1861 году, в России отменили крепостное право. Хотя шеф жандармов А.Х. Бенкендорф предупреждал еще в 1839 году: «Крепостное право есть пороховой погреб под государством».
В крестьян стреляли практически в упор. Свои же, русские солдаты, такие же вчерашние мужики. Стреляли залпами. А крестьяне не бежали, они встречали смертоносный свинец грудью. Кричали: «Мы за царя!»
«Государь, смойте с России позорное пятно»
Поскольку наша революция и революция вообще – дело сугубо внутреннее, то причины надо искать внутри. Внутри каждого отдельного человека и всех вместе взятых. Чтобы такое сотворить, необходимо особое состояние общества. Нравственное, психологическое.
Революционный настрой и порыв всего российского общества, увы, объясним.
Впервые как объяснение революции я приведу здесь причины психологического характера.
Нравственный, психологический портрет русского общества нарисовать легко, потому как он строго определен временными рамками 1861–1917 годов. Все, что случилось – случилось в это время. До 1861 года в России не было революционеров. Революционеров как представителей движения, как профессионалов. И декабристы, и петрашевцы – это кружки заговорщиков. А вот после 1861 года сразу возникла «Земля и воля», следом – террористы: «Народная расправа» Нечаева, «Ад» Ишутина и «Народная воля» Желябова, затем плехановское «Освобождение труда», РСДРП, просто эсеры и эсеры-террористы, меньшевики-большевики и так далее до РКП(б). От рабовладельческого строя, через 56 лет капитализма – Россия влетела в вихрь социалистической революции. Капитализм в России существовал 56 лет. Для такого стремительного, небывалого общественного возмущения должны быть какие-то объяснения.
Взорвалось прошлое, взорвалась накопленная за века рабства жгучая ненависть. Смешно считать, что русский мужик в 1917 году царскую власть на штыки поднял, потому что проникся идеями Маркса-Энгельса-Ленина. Нет, мужики нутром почуяли: пришла наконец сладкая возможность отомстить за века унижений. И люто отомстили! И страшно, и надолго перекурочили судьбу России потому, что иначе не могли. Потому что рабы. И кто их в чем-либо обвинит?
Так с народом обращаться нельзя.
Эти 56 лет с 1861 по 1917 годы стали временем обманутых надежд.
Представим себе русское общество в 1855 году. Только что умер царь Николай I. Тридцать лет правил он страной Эпоха. Которая началась мрачно и закончилась безысходно. Началась с виселиц на Кронверкской куртине, с казни декабристов, продолжилась созданием Третьего отделения – тайной политической полиции, а завершилась поражением в Крымской войне.
![](http://mospravda.ru/wp-content/uploads/2021/02/%D0%92%D0%B7%D1%8F%D1%82%D0%B8%D0%B5-%D0%9C%D0%B0%D0%BB%D0%B0%D1%85%D0%BE%D0%B2%D0%B0-%D0%BA%D1%83%D1%80%D0%B3%D0%B0%D0%BD%D0%B0-%D1%84%D1%80%D0%B0%D0%BD%D1%86%D1%83%D0%B7%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%BC%D0%B8-%D0%B2%D0%BE%D0%B9%D1%81%D0%BA%D0%B0%D0%BC%D0%B8-27-%D0%B0%D0%B2%D0%B3%D1%83%D1%81%D1%82%D0%B0-1855-%D0%B3%D0%BE%D0%B4%D0%B0.jpeg)
Позорно не само поражение. В войне всегда кто-то терпит поражение. Существенно, как. В той войне героизм русских людей при Севастопольской обороне, военный талант флотоводцев и храбрость матросов при Синопе были сведены на нет бездарным верховным командованием, очевидным и постыдным техническим отставанием: ведь из кремневых гладкоствольных ружей стреляли. С боем на 300 шагов. И только в сухую погоду, потому как в пасмурную порох отсыревает. А у противника – практически современные замковые нарезные штуцеры дальнобойностью 1300 шагов.
В общем, стыдоба. Все понимали, что так жить нельзя. Что крепостное право сковало производительные и нравственные силы страны, разлагает все и вся. Самое главное, конечно – нравственное состояние общества. Невыразимо стыдно, позорно жить в стране, «где рабство тощее влачится по браздам» (А.С. Пушкин), где живых людей, божьи души, продают и покупают, меняют на собак.
![](http://mospravda.ru/wp-content/uploads/2021/02/%D0%9A.-%D0%9B%D0%B5%D0%B1%D0%B5%D0%B4%D0%B5%D0%B2-%D0%9F%D1%80%D0%BE%D0%B4%D0%B0%D0%B6%D0%B0-%D0%BA%D1%80%D0%B5%D0%BF%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%BD%D1%8B%D1%85-%D1%81-%D0%B0%D1%83%D0%BA%D1%86%D0%B8%D0%BE%D0%BD%D0%B0-%D0%B2-1825-%D0%B3%D0%BE%D0%B4%D1%83.jpg)
Время николаевского правления Герцен назвал застоем. (Вот откуда это слово, введенное через полтора века реформатором Горбачевым уже в Советском Союзе.)
В такой обстановке взошел на престол 37-летний царь Александр II.
Его воспитателем был не какой-нибудь казарменный скалозуб, а поэт Жуковский, который прямо учил юного цесаревича: распространяй просвещение, ибо народ без просвещения есть народ без достоинства, люби свободу, то есть правосудие, ибо в нем и милосердие царей, и свобода народов. Курс лекций о государственных законах читал наследнику престола патриарх государственной службы Сперанский, тот самый, который замышлял и разрабатывал либеральные реформы еще при Александре I.
Все в России дышало тогда надеждами на другую жизнь.
Герцен из лондонского далека писал, обращаясь к царю: «Государь, дайте свободу русскому слову. Уму нашему тесно, мысль наша отравляет нашу грудь от недостатка простора, она стонет в цензурных колодках. Дайте нам вольную речь… Нам есть что сказать миру и своим.
Дайте землю крестьянам. Она им и так принадлежит; смойте с России позорное пятно крепостного состояния, залечите рубцы на спине наших братий – эти страшные следы презрения к человеку…
Торопитесь! Спасите крестьянина от будущих злодейств, спасите его от крови, которую он должен будет пролить».
![](http://mospravda.ru/wp-content/uploads/2021/02/%D0%93%D0%B0%D0%B7%D0%B5%D1%82%D0%B0-%D0%9A%D0%BE%D0%BB%D0%BE%D0%BA%D0%BE%D0%BB.jpg)
Александр II оправдал ожидания. Его коронация ознаменовалась амнистией декабристам и петрашевцам, сразу же были ослаблены тиски цензуры, тотчас же в обществе возникло слово «оттепель». (Это слово всплывет через век в Советском Союзе после смерти Сталина.)
Но еще до коронации, до амнистии сам царь сказал «про это». Про то, о чем вслух не говорили. Одни – потому что боялись за себя, другие – боялись спугнуть, не смели и надеяться. За полгода до коронации, в марте 1856 года, в Москве, на торжественном обеде с участием предводителей дворянства царя спросили, верны ли слухи о скором освобождении крестьян. Судя по всему, Александр II был не готов к такому разговору, еще не сформулировал мысль в точные слова. Ответил сумбурно, с явным раздражением:
«Чувство враждебности между крестьянами и их помещиками, к несчастью, существует, и от этого было несколько случаев неповиновения помещикам. Я убежден, что рано или поздно мы должны к этому прийти. Я думаю, что и вы одного мнения со мною, следовательно, гораздо лучше, чтобы это произошло свыше, нежели снизу».
![](http://mospravda.ru/wp-content/uploads/2021/02/%D0%98%D0%BC%D0%BF%D0%B5%D1%80%D0%B0%D1%82%D0%BE%D1%80-%D0%90%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%80-%D0%92%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B9-717x1024.jpg)
Как вспоминает современник, речь государя была громовым ударом. Слово было произнесено. Оно моментально проникло во все уголки страны. Россия всколыхнулась.
«Кто не жил в пятьдесят шестом году в России, тот не знает, что такое жизнь…» – писал Лев Толстой. Царя горячо приветствовал непримиримый лондонский оппозиционер Герцен.
Вся мыслящая Россия молилась на Александра II. Все говорили друг другу: как будто тяжкий камень свалился с души, легче стало дышать.
Крестный путь царя
Но эти пять лет, с 1856 по 1861, стали крестным путем Александра II.
Терновым венцом несчастного нашего царя.
Жизнь поставила его перед жестоким выбором: с кем быть – с дворянами-помещиками или с крестьянами, с народом. Или освобождать крестьян без выкупа – или с выкупом. С большими наделами земли – или с малыми.
С самого начала Александр II для себя определил: никакого выкупа, земли давать столько, чтобы народ был богат и счастлив. В комитеты и комиссии по крестьянской реформе подобрал единомышленников. Но он не представлял, каким будет сопротивление.
Девять десятых помещиков и слышать не желали об освобождении крестьян вообще. И уж тем более об освобождении без выкупа.
Помещики, дворяне – опора престола. Значит, царь должен идти против своих? Настроить против себя практически все дворянство России?
Несчастный Александр метался. Создавал комитеты и комиссии, назначал и смещал их председателей. Не потому что плохие были соратники, а потому что его же взгляды менялись и требовались другие люди, с другими взглядами и настроениями.
Когда депутация помещиков пыталась настоять на том, чтобы крестьянский вопрос рассматривали они, царь заявил:
«Если эти господа думают своими попытками меня испугать, то они ошибаются, я слишком убежден в правоте возбужденного нами святого дела, чтобы кто-либо мог меня остановить в довершении оного».
А один из его помощников, умирая, сказал царю: «Государь, не бойтесь!»
Представляете, царю-самодержцу сказать: «Не бойтесь».
Увы. Победили «плантаторы». Царь так и не осмелился «довершить святое дело». Крестьяне получили наделы земли, которые были даже меньше, чем те участки, которыми они пользовались, будучи рабами. Да и этой землей они не могли распоряжаться самостоятельно, потому что попали в тиски общины. Надо было составлять какие-то уставные грамоты, то есть договор между крестьянином и помещиком. Вводились мировые посредники для разрешения споров между крестьянином и помещиком. Крестьяне были не свободные, а временнообязанные, то есть должны были отработать свободу и землю. Через два года барщины мужик имел право требовать перевода на оброк.
Что это, как не издевательство?
Издевательством стало и положение о выкупе земли. Надо было оброк перевести в деньги и исчислить всю сумму в деньгах. А так как денег у крестьян не было, то они платили только 20% выкупа. Остальные 80% платило государство. Крестьяне должны были вернуть эти деньги государству в течение 49 лет из расчета 6% процентов годовых. Выходило, что при такой системе крестьянин выплатит тройную первоначальную стоимость своего надела. Ненавистный и непонятный для крестьян процесс с банковскими процентами и прочей абракадаброй с недоимками растянулся аж до 1906 года, когда выкупные платежи были отменены.
Но это – потом. А тогда, в марте 1861 года, крестьяне взбунтовались. Все были уверены, что помещики и чиновники их обманывают, что они спрятали настоящий указ царя. В деревне Бездна Казанской губернии крестьяне не выдавали своего вожака Антона Петрова под дулами винтовок. Они кричали: «Мы одни за царя!» После пяти залпов на земле осталось 70 трупов. От ран умерло еще 20 человек. Антона Петрова судили военно-полевым судом и расстреляли.
В Пензенской губернии вспыхнуло настоящее восстание, которое охватило около сорока сел и деревень. И там крестьяне под огнем солдат кричали: «Умрем за Бога и царя!» Там впервые в России, исключительно стихийно, из народных глубин, возник красный флаг – как символ воли. Или крови? Первым его поднял крестьянин Василий Горячев. Он получил 700 ударов шпицрутенами и ссылку в сибирские рудники на 15 лет.
В подавлении крестьянских бунтов участвовало 80 пехотных и кавалерийских полков.
Вот в таком обличье пришла свобода к русскому мужику.
Сергей БАЙМУХАМЕТОВ.
На снимке: восстание крестьян под красным флагом в Пензенской губернии, 1861 год.
(Продолжение следует)