Русские не сдаются....
Интересна история происхождения этой фразы, несомненно очень близкой по духу всем, отождествляющих себя с РУССКИМ МИРОМ......
Имя Героя Советского Союза Хусейна Андрухаева в Адыгее знает каждый житель. Двадцатидвухлетний поэт, писатель и журналист погиб в ноябре 1941 года в селе Дьяков на Украине. Хусейн прикрывал отход своих солдат и завлек фашистов на безымянную высоту, вооружившись гранатами. Его окружил взвод неприятелей. Но герой не сдался и погиб, подорвав с собой более 30 фашистов, не дав пройти врагу вперед.
Впоследствии последние слова адыга "Русские не сдаются!" стали символом борьбы всех народов СССР с общим врагом.
Но, разумеется, Хусейн Андрухаев был не первым в ряду героев......
Само выражение "Русские не сдаются" широко ходило задолго до этого и было самым естественным ответом на предложение "Русский, сдавайся", став со временем неотьемлемой частью "русского национального характера".
Вот такая почти мистическая история произошла в 1829 году во время русско-турецкой войны:
В мае 1829 года три русских корабля: 44-пушечный фрегат "Штандарт" (командир капитан-лейтенант П.Я. Сахновский), 20-пушечный бриг "Орфей" (командир капитан-лейтенант Е.И. Колтовский), и 20-пушечный бриг "Меркурий" (командир капитан-лейтенант А.И. Казарский) крейсеровали у выхода из пролива Босфор. Командовал отрядом кораблей капитан-лейтенант Сахновский.
На рассвете 14 мая 1829 года от Босфора отошел турецкий флот в составе 6 линейных кораблей, 2 фрегатов, 2 корветов, 1 брига, 3 тендеров. Неприятельская эскадра, заметив русские корабли, пустилась за ними в погоню.
На "Штандарте" был поднят сигнал: "Избрать каждому курс, каким судно имеет преимущественный ход", после чего более быстроходные "Штандарт" и "Орфей" быстро вырвались вперед, а тихоходный "Меркурий" стал отставать.
К 14 часам дня корабли неприятеля - 110-пушечный линейный корабль "Селимие" и 74-пушечный линейный корабль "Реал-бей" уже начали настигать "Меркурий".
Видя невозможность уклониться от неравного боя, Казарский собрал совет из офицеров.
Шансы на спасение у "Меркурия" были ничтожны (184 пушки против 20), почти не оставляли надежды на благополучный исход боя, в неизбежности которого уже никто не сомневался.
Как пишет Казарский в своем рапорте командующему Черноморским флотом адмиралу А.С. Грейгу от 14 мая 1829 года №130 (Фонд Музея КЧФ, ГУ-678), первым попросили высказаться поручика корпуса штурманов Прокофьева, который предложил: "Взорвать бриг, когда он будет доведен до крайности". Далее Казанский продолжает: "Вследствие этого мнения, принятого всеми единогласно, было положено защищаться до последней возможности и если будет сбит рангоут, или откроется большая течь, тогда схватиться с ближайшим неприятельским кораблем, и тот офицер, который остается в живых, должен зажечь крюйт-камеру, для чего был положен на шпиль пистолет".
Казарский также обратился к нижним чинам и объяснил им, "чего ожидает от них Государь и чего требует честь императорского флага, нашел в команде те же чувства, как и в офицерах: все единогласно объявили, что будут до конца верны своему долгу и присяге".
Успокоенный таким общим единодушием, он приказывает: "Прекратить действие веслами, поставить людей к пушкам, сбросить в море ял, висевший за кормой, и открыть огонь из ретирадных портов".
Казарский прекрасно знал слабые и сильные стороны своего корабля, бриг был очень тяжел на ходу, спасти его могли только искусное маневрирование и меткость канониров.
В течение получаса "Меркурий", маневрируя, умело уклонялся от залпов неприятельских кораблей, но потом был поставлен между обоими кораблями, и с линейного корабля капудан-паши "Селимие" закричали по-русски: "Сдавайся! И убирай паруса".
Ответом на это с "Меркурия" были залп всей артиллерией и дружный ружейный огонь. (Наверняка сопровождаемые фразами и отдельными междометиями на русском же языке)
Оба турецких корабля, сдавшись к корме брига, открыли по нем непрерывную канонаду ядрами, книпелями и брандскугелями. На "Меркурии" возник пожар, который, к счастью, удалось потушить.
Метким огнем канониров брига был поврежден гротовый рангоут стопушечного турецкого корабля "Селимие" под флагом капудан-паши, что заставило его лечь в дрейф.
Другой корабль 74-пушечный "Реал-бей" под флагом младшего флагмана продолжал сражение, переменяя галсы под кормой брига, и бил его продольными выстрелами, которых никакими движениями невозможно было избежать.
"Меркурий" отстреливался, и счастливым выстрелом удалось перебить у неприятеля нок-фор-марс-рею, падение которой увлекло за собой лисели.
Эти повреждения лишили "Реал-бей" возможности продолжать сражение и в половине шестого он прекратил бой.
Как писал в своем рапорте Казарский: "Урон в команде брига состоялся из четырех убитых и шести раненых нижних чинов. Пробоин в корпусе оказалось 22, повреждений в рангоуте 16, в парусах 133 и в такелаже 148; сверх того разбиты гребные суда и повреждена карронада".
Сам Казарский во время боя получил контузию головы, но, несмотря на это, оставался на мостике и руководил боем.
В заключение он пишет, что "не находит слов для описания храбрости, самоотверженности и точности в исполнении своих обязанностей, какие были оказаны всеми вообще офицерами и нижними чинами в продолжение этого трехчасового сражения, не представлявшего никакой совершенно надежды на спасение, и что только такому достойному удивления духу экипажа и милости Божией должно приписать спасение судна и флага Его Императорского Величества".
14 мая 1829 года А.И. Казарский и экипаж брига навечно вписали свои имена в историю Российского флота.
Они шли на явную гибель, но не склонили головы перед неприятелем, как это сделал незадолго до этого боя бывший командир брига "Меркурий" (1826—1828 гг.) капитан 2 ранга Семен Михайлович Стройников.
Командуя 36 пушечным фрегатом "Рафаил", он буквально за два дня перед героическим сражением "Меркурия", оказавшись в тумане в гуще турецкой эскадры, спустил флаг корабля и сдался туркам.
Впервые с момента утверждения Морского Устава (в котором фраза "Русские не сдаются" присутствует, правда, не дословно) Петром I русский корабль спустил перед неприятелем флаг. Турки переименовали фрегат в ''Фазли-Аллах'' (данный Богом).
В момент сражения Стройников находился на борту линейного корабля "Реал-бей". Так сошлись судьбы двух командиров брига "Меркурий". Одна – бесславная, а другая - бессмертная.
Разгневанный император Николай I издает указ (сама фраза "Русские не сдаются" дословно в указ не вошла, но по уверениям очевидцев произнесена таки была), в котором говорится: "Уповая на помощь Всевышнего, пребываю в надежде, что неустрашимый Флот Черноморский, горя желанием смыть бесславие фрегата "Рафаил", не оставит его в руках неприятеля. Но когда он будет возвращен во власть нашу, то, почитая фрегат сей впредь недостойным носить Флаг России и служить наряду с прочими судами нашего флота, повелеваю вам предать оный огню".
Воля императора была выполнена.
После разгрома турецкой эскадры в Синопском сражении, когда адмирал П.С. Нахимов сжег османскую эскадру в бухте Синопа, свой доклад императору он начал словами: "Воля Вашего Императорского Величества исполнена - фрегат "Рафаил" не существует".
После Синопского сражения флагманский корабль эскадры Нахимова "Императрица Мария" залпами ста пушек разнес бывший фрегат "Рафаил" в щепки.
В 1903 году в "Боевом трехфлажном своде" Морского министерства Российской империи был "законодательно" утвержден сигнал "Погибаю, но не сдаюсь", полного смыслового аналога у флотов других стран не было (видимо, за ненадобностью), потому вполне логично предположить, что фразу "Русские не сдаются" использовали (и используют) и иностранцы по отношению к "этим загадочным русским".
Вот как то так....
Даже не представляю себе командира пиндосовского отряда, кричащего в рацию "погибаю, но не сдаюсь"..............
Ссылка на первоисточник: omagic@mail.ru
Может, не действующая, но что нарыл......
