Битва на Московском поле: каким было решающее сражение Смутного времени
Летом-осенью 1612 года народное ополчение под предводительством Минина и Пожарского предприняло вторую попытку отбить Москву у польско-литовских интервентов. Это оказалось сложной задачей, так как на помощь засевшим в Кремле полякам подошел сильный отряд литовского гетмана Ходкевича.
Москва на распутье
В 1612 году в российской столице царил полный хаос. В Кремле уже второй год хозяйничал польский гарнизон Александра Гонсевского, а часть московского боярства склоняла русских людей присягнуть на верность польскому королевичу Владиславу. Не лучше дела обстояли и в Российском государстве. Смоленск был отдан на откуп врагу, низложенного царя Василия Шуйского заточили в Гостынинский замок, а от Первого ополчения остался лишь казачий отряд Дмитрия Трубецкого.
Но это не могло продолжаться вечно. В августе 1612 года Второе народное ополчение подошло к Москве и осадило Кремль. Численность приведенного Мининым и Пожарским войска не превышала 8 тысяч человек, из них половина – это казаки, тысяча стрельцов, остальные представляли собой дворянское и крестьянское ополчение. Лучше всего были вооружены ополченцы-дворяне из Смоленска, Вязьмы и Дорогобужа, крестьяне же как люди неимущие, со слов летописца, имели «токмо едину пищаль да пороховницу». Кроме того, ополченцев могли усилить находившиеся в столице 2,5 тысячи казаков Трубецкого.
Однако у Дмитрия Пожарского со времен Первого ополчения сохранилось предвзятое отношение к Трубецкому и к способности его казаков быть действенной силой при штурме Кремля. Впрочем, взаимные присяги, которые принесли Пожарский и Трубецкой, формально закрыли эту проблему: лидеров ополчения убедили слова казаков, которые поклялись «против врагов наших польских и литовских людей стояти».
В это время на помощь польскому гарнизону Кремля подошло интернациональное 12-тысячное войско литовского гетмана Яна Ходкевича, куда кроме поляков и литовцев входили также запорожские казаки и венгерская пехота. Ходкевич представлял для русских ополченцев серьезную опасность, так как уже успел зарекомендовать себя талантливым военачальником. Помимо людского подкрепления интервенты привезли осажденному в Кремле гарнизону Гонсевского запасы продовольствия.
Первое столкновение
В ожидании войск Ходкевича ополченцы возвели на Арбате деревянный острожек и выкопали ров, который простирался полукругом от нынешней станции метро Тверская до берега Москвы-реки – заканчиваясь примерно там, где сейчас стоит Храм Христа Спасителя. Фактически оборонительный рубеж совпадал с западной частью современного Бульварного кольца. На Большой Ордынке Трубецкой основал два укрепленных лагеря, которые должны были преградить путь неприятелю в Замоскворечье. При этом русские понимали, что в спину им в любой момент может ударить 3-тысячный польский гарнизон Кремля.
С рассветом 22 августа 1612 года (1 сентября по новому стилю) войска Ходкевича переправились через Москву-реку в районе Новодевичьего монастыря и двинулись к Кремлю. Но ополченцы успели занять выгодную оборонительную позицию. «Силою большою» в город войти не удалось, в районе Арбатских и Чертольских ворот (начало Пречистенки) польско-литовское войско натолкнулось на ожесточенное сопротивление и вынуждено было отступить. В ходе боя кремлевский гарнизон попытался отрезать часть сил Пожарского и уничтожить их, но огонь московских стрельцов заставил поляков уйти обратно за кремлевские стены. Как писал Йозеф Будило, польский полковник белорусского происхождения, «в то время несчастные осаждённые понесли такой урон, как никогда».
А тем временем отступившие отряды Гетмана Ходкевича предприняли обходной маневр. Подойдя к Москве с юга, они захватили укрепленный Георгиевский острожек и к вечеру 22 августа заняли Донской монастырь. Весь следующий день войска с обеих сторон отдыхали. Их ждала решающая битва, которая была перенесена в Замоскворечье.
Битва за Москвой-рекой
Во время передышки Ходкевич перегруппировал свои силы, готовясь наступать на участке Трубецкого. Он надеялся, что его действия снова поддержит польский гарнизон Кремля, нанеся удар в спину обороняющимся. Интервентам серьезно помог изменник дворянин Григорий Орлов, которому ранее польский король Сигизмунд III пообещал имение князя Пожарского. Он провел небольшой польский отряд по бревенчатому Замоскворецкому мосту и вошел с ним в Кремль – таким образом осажденные смогли получить столь желанное продовольствие.
Пожарский, который знал о маневре поляков, сумел быстро перебросить главные силы к Москве-реке и переправить их на правый берег. Отряды Трубецкого заняли острожек на стыке Ордынки и Пятницкой, преграждая неприятелю путь к Кремлю. В этот раз основной удар на себя приняла дворянская конница, которая в течение первой половины дня 24 августа сдерживала натиск вражеских войск. В конце концов поляки прорвали позиции русских, которые были вынуждены отойти на левый берег Москвы-реки.
Одновременно гетманское войско оттеснило с фланга и казачьи отряды Трубецкого. Почувствовав скорый успех, у Серпуховских ворот прорвалась и венгерская пехота. Общими усилиями интервенты отбросили ополченцев к валам Земляного города (ныне линия Садового кольца). Польский летописец отмечал, что руководивший наступлением гетман скакал по своим полкам и, рыкая как лев, призывал всех поднапрячь усилия.
Русские воины тем не менее сумели затормозить успешное продвижение противника, окопавшись в наполовину сожженном Земляном городе. Польские отряды серьезно растянулись, им не хватало пехотинцев, чтобы действовать в городской застройке. К тому же войско Ходкевича за долгие часы упорных боев оказалось серьезно измотанным, солдаты были не готовы атаковать русских, укрывшихся за многочисленными развалинами.
Конец Смуты
В итоге часть интервентов, отогнав казачьи сотни, закрепилась в остроге рядом с церковью Святого Климента (сегодня район метро Новокузнецкой) и заняли выжидательную позицию. Келарь Троице-Сергиевой Лавры Авраамий Палицын, пришедший в Москву вместе с ополчением, видя критическое положение русских войск, обратился к отступившим казакам. Пообещав им приличное вознаграждение из монастырской казны, он призвал выбить поляков с острога.
Измученных поляков атаковали с двух сторон: казаки Трубецкого и ополченцы Пожарского. Князь для увеличения численности атаковавших спешил часть своей конницы, что позволило русским добиться численного перевеса. Застигнутые врасплох поляки не смогли оказать какого-либо сопротивления. Казаки и ополченцы еще долго гнали их по Пятницкой улице к стенам Кремля, где некоторым отступавшим все же удалось укрыться. В этом столкновении Ходкевич потерял около тысячи своих лучших пехотинцев.
К вечеру все того же 24 августа ополчение Минина и Пожарского созрело для контрнаступления. Охранявшая подступы к лагерю Ходкевича литовская рота лишь завидя противника бросилась бежать. Спешившиеся русские всадники и пехота ополченцев с ходу пошли на штурм лагеря. По свидетельству польского хрониста, русские «всею силою стали налегать на табор гетмана» и в конце концов пробили его оборону. Интервенты, бросив оружие и знамена, отступили к Донскому монастырю, где провели ночь, даже не сходя с коней. А утром следующего дня остатки гетманского войска ушли в сторону Можайска.
Однако осада Кремля продолжалась, там по-прежнему отсиживались несколько тысяч поляков. Пожарский направил осажденным послание, которым заверил гарнизон, что в случае добровольной сдачи в плен все вернуться домой здоровыми и невредимыми. Ответ поляков был с гонором: они восхваляли собственные честь и доблесть и всячески хулили русскую армию, называя московитов подлейшим народом на свете.
Лидеры ополчения не стали торопить события и заняли выжидательную позицию. Кремль был полностью окружен. Через полтора месяца поляки доели все съестные припасы, привезенные Ходкевичем, вскоре закончились кошки и лошади. Кроме голода гарнизон охватили и болезни. 22 октября 1612 года в ходе решающего штурма Кремль и вся столица были освобождены от последней горстки оккупантов.
Как писал польский историк XVII века Станислав Кобежицкий, «поляки понесли такую значительную потерю, что её ничем уже нельзя было вознаградить. Колесо фортуны повернулось — надежда завладеть целым Московским государством рушилась невозвратно». Через полгода на российский престол взошел новый государь – Михаил Федорович Романов, который и положил конец Смутному времени.