До провинции модные тенденции доходили с опозданием, но это не мешало белгородцам следить за своей внешностью. Они тоже укладывали коки сахарной водой и пивом, подстригали баки, как у Элвиса, и делали завивку под Кузьмина. Лысые 1950-еВ непростые послевоенные годы белгородцы стриглись максимально коротко. А всё потому, что ухаживать за пышной шевелюрой не было никакой возможности. Первая и единственная на тот момент белгородская баня открылась в 1948 году на нынешнем Свято-Троицком бульваре – в восстановленном флигеле бывшей семинарии. Только там раз в неделю можно было вымыть голову и привести себя в порядок. А потому модными тогда считались прежде всего гигиеничные стрижки. Например, под ноль – так круглый год стригли всех белгородских мальчишек.Мужчины постарше уважали знаменитую стрижку военных лётчиков – бокс и его не менее популярную разновидность – полубокс. Бороды белгородцы не носили по той же причине, убирая растительность с лица с помощью опасной бритвы.В 1950-е годы стальные бритвы в большинстве своём были ещё трофейными, привезёнными солдатами из Берлина. Ими пользовались потом всю жизнь. Ёжик против кокаВ 1960-х с наступлением оттепели страна вздохнула свободнее. В кинотеатр «Родина» и летний кинотеатр «Октябрь» в парке Ленина стали привозить заграничные фильмы. Под прилавками магазина «Маяк» появились иностранные модные журналы и пластинки с популярной во всём мире музыкой. И образы культового в то время Элвиса Пресли и ливерпульской четвёрки пошли в народ. В Белгороде появились свои стиляги. Они отращивали волосы, зачёсывали их на лоб и укладывали в объёмный кок с помощью подслащённой воды или вазелина: бриолина в городе тогда не водилось, а потому приходилось пользоваться подручными средствами. Модников в провинции было немного. За ними охотились добровольные народные дружины, ловили их и насильно стригли под полубокс. Сами же дружинники носили в те годы небезызвестную стрижку ёжик.В конце 1960-х благодаря группе «Битлз» по всему Союзу стали появляться ценители новой модной стрижки – моп-топ: волосы закрывали уши, а длинная чёлка опускалась на глаза. Иногда причёску ещё называли «жук». Британский вариант очень полюбился белгородской молодёжи. При этом классический моп-топ всегда дополняли густые бакенбарды. Цыганский барон из АлексеевкиВ 1974 году журнал «Крокодил» опубликовал легендарную карикатуру творческого коллектива «Кукрыниксы». На ней лев в клетке смотрит на длинноволосого посетителя зоопарка и говорит: «Мне бы такую гриву». Герой этой карикатуры – типичный представитель советского движения хиппи, которое захлестнуло большие и малые города Советского Союза в 1970-е годы. Белгород не стал исключением. Здешние молодые мужчины бросились отращивать и без того длинные волосы, даже если при этом не всегда разделяли взгляды хиппи.Цены на парикмахерские услуги в СССР устанавливало государство. Прейскурант в то время был такой: простая мужская стрижка – 18 копеек, бокс и полубокс – 22 копейки, наголо – 10 копеек. Самая дорогая стрижка канадка – 40 копеек. Освежение лица одеколоном первой группы – 5 копеек, более качественным, четвёртой категории – 11.80-летний Иван Иванович Кириченко – штурман дальнего плавания родом из Алексеевки – вспоминает, что в те годы многих охватило желание носить длинные волосы. В том числе и его.«С самого детства, когда 7-летним я оказался в детском доме, потом в училище связи, в армии и в Ростовской мореходке, меня брили под ноль. Так что я всё время ходил лысым. А волосы‑то у меня были замечательные, потому что мой дедушка был настоящим цыганским бароном. К 30 годам мне удалось, наконец, отрастить чёрные кудри. Многие отказывались верить, что это мои настоящие волосы – дёргали, щупали, думали, что парик».Советское государство в ту пору вело активную борьбу с длинноволосыми. Даже на флоте во время рейсов Ивана Ивановича постоянно вызывали к замполиту и делали внушение: «Вы командир флота, и вы обязаны подавать пример подчинённым, а у вас причёска как у рок-звезды». Но штурман Кириченко не сдавался. И до сих пор его шевелюра вызывает неподдельное восхищение. По словам Ивана Ивановича, секрет прост: он никогда не пользовался шампунем, моет голову только хозяйственным или хвойным мылом. Парикмахерские 1980-хНаталья Чумак работает парикмахером с 1983 года. Окончив однажды курсы на общественно-производственном комбинате, она стала мужским мастером и до сих пор занимается любимым делом.«В 1980-е годы парикмахерских было мало, – рассказывает Наталья. – Тогда был лимит: одна парикмахерская на 10 тыс. человек. А потому по выходным к нам выстраивались огромные очереди. Мужчин в этих очередях было не меньше, чем женщин. В основном они выбирали молодёжную стрижку, которая стоила тогда всего 40 копеек без одеколона».С одеколоном в те годы были особые отношения. Во всех парикмахерских беспрестанно звучала фраза: «Вас освежить?» Это означало побрызгать одеколоном из пульверизатора после стрижки. При этом одеколон можно было выбрать исходя из бюджета. Известные освежающие средства той поры – «Шипр», «Красная Москва» и «Тройной». Самым дешёвым и не самым приятным считали одеколон «Гвоздика». Проветрить от этого запаха мужской зал было просто невозможно.В конце 1980-х белгородцы начали подражать и отечественным рок-звёздам. Кумиром молодёжи был тогда музыкант Владимир Кузьмин. Его длинные кудрявые волосы являлись предметом зависти для тысяч советских граждан.«Мужчины довольно часто приходили на завивку. Доходило и до курьёзов. Обычно такими историями меня сами клиенты смешат, – рассказывает Наталья. – Однажды двое белгородцев получили водительские права на автокурсах и на радостях отправились праздновать это событие в ресторан. Выйдя оттуда в основательном подпитии, решили: почему‑то сходить в парикмахерскую? Утром один оказался лысым, а у другого – завивка».На этом, по словам парикмахера, история не закончилась. Спустя какое‑то время кудрявый подвозил до дома старушку. Та, выходя из машины, сказала: «Спасибо, дочка!» В этот же день незадачливый модник побрился налысо. На рубеже двух государствВ конце 1980-х в белгородском доме быта появилась известная среди местных парикмахеров «Лаборатория». Там не просто стригли людей, но и придумывали новые причёски. А ещё спускали стрижки из Москвы. Несколько раз в год в «Лабораторию» присылали печатные плакаты, на которых были изображены причёски в разрезе. С этими плакатами мастера объезжали местные парикмахерские и устраивали что‑то вроде мастер-классов, после чего новые стрижки попадали в прейскурант. Так, например, появились мужские причёски орфей и спринт. Впрочем, большой популярностью они не пользовались. С той поры мужская мода дошла до высших степеней самовыражения. Одни подражали известному персонажу американских боевиков Рэмбо, отращивая и завивая волосы в причёску, которая получила негласное название «уши спаниеля». Такую стрижку обычно дополняли спортивной повязкой. Другие сбривали волосы по бокам и из оставшихся волос устраивали на голове ирокез. Из‑за дефицита стайлеров укладывать такую причёску приходилось единственным доступным на тот момент лаком «Прелесть», после которого волосы было легче состричь, нежели отмыть. А некоторые ещё и красили ирокез в разные цвета и оттенки.Большинство же мужчин в эти годы подобные эксперименты критиковали и отвергали, постепенно возвращаясь к ультракоротким ёжику и площадке. Вдобавок к ним в моду вошли спортивные костюмы с выходными туфлями и малиновые пиджаки.Анастасия Состина
