Украина заставила Путина и Меркель кричать друг на друга

Президент России Владимир Путин и канцлер ФРГ Ангела Меркель во время кризиса на Украине вели откровенные переговоры и жарко спорили, отбросив дипломатические условности и часто переходя на повышенные тона. Хотя со временем политики научились уважать друг друга, их беседы все равно могли быть неприятными. Так пишет в новой биографической книге «Ангела Меркель. Канцлер и ее время» историк и журналист Ральф Больман.

По его словам, отношения между лидерами ухудшились после присоединения Крыма к России. Больман утверждает, что Меркель не желала лично ехать в Москву, так как якобы не хотела идти на риск быть униженной Путиным. Потому она лично звонила российскому президенту «десятки раз».

Переговоры носили характер дуэлей. «Они говорили друг другу все в лицо… Иногда даже кричали друг на друга», — утверждает автор.

Напряженные отношения между главами России и ФРГ объяснил директор программ России и стран СНГ Германского совета по внешней политике Александр Рар, написавший биографию Путина. По его словам, Меркель воспринимает Путина, прежде всего, как бывшего сотрудника КГБ, который предпочел укрепление государственности в ущерб развитию демократических институтов.

По мнению Рара, отношения Путина и Меркель всегда отличались достаточно большим негативизмом и недоверием, причем вина здесь лежит как на главе Германии, так и на российском президенте.

«Конечно, Меркель сама много сделала для ухудшения отношений с Путиным. Она постоянно говорила, что он, прежде всего, человек из КГБ. А когда Владимир Владимирович выступал в бундестаге с речью об окончании холодной войны, она, как глава оппозиции, призывала не верить „бывшему кагэбэшнику“, — вспомнил политолог. — Путин тоже предпринимал некоторые неоднозначные шаги. К примеру, как-то раз он впустил собаку в общую комнату, зная, что Меркель очень боится этих животных».

Тем не менее, по мнению эксперта, со временем Меркель поняла, что от Путина ей никуда не деться, и она не может ставить личные интересы во главу угла. Она стала пытаться договариваться, искать диалог с лидером России, понимая, что разговоры нужно вести именно с ним.

«Она все же сделала две важные вещи, за которые России стоит ее поблагодарить. Во-первых, в 2008 году она не дала расширить НАТО на Грузию и Украину. И во-вторых, она пробила „Северный поток-2“. Это два серьезных момента, которые говорят о том, что она не рассматривает Россию как врага, имея тем не менее серьезную неприязнь к Путину. И Путин это знает», — подчеркивает Рар.

По его мнению, «Меркель не любит не только Путина, но и Россию в целом — ее больше тянет к Украине, к Западу».

Насколько все это соответствует действительности? Какие выводы следовало бы сделать Кремлю?

— Изменение границ в Европе, боевые действия, в ходе которых погибли тысячи людей, а гораздо больше были вынуждены покинуть место жительства, — это более чем серьёзные проблемы, которые вполне могли обсуждаться на повышенных тонах, — уверен кандидат политических наук, исполнительный директор Международной мониторинговой организации CIS-EMO Станислав Бышок.

— Для сравнения, официальное число жертв среди мирного населения Сербии в результате бомбардировок НАТО в 1999 году ниже, чем потери в Донбассе.

Есть масса трактовок украинских событий Москвой и западными демократиями. Для одних неприемлема даже идея о том, что люди могут «сами» кого-то свергнуть или, к примеру, самолично — без указок из Вашингтона или Брюсселя — нарушить подписанные ими же накануне мирные договоры. Другие не верят, что кто-то может добровольно проголосовать на референдуме за вхождение в состав России. Донбасский конфликт приобрёл по-настоящему международную значимость не вследствие наличия там добровольцев и специалистов из третьих стран, а после того, как был сбит малазийский «Боинг».

«СП»: — Позиция Меркель — это ее личная позиция? Насколько она обусловлена позицией коллективного Запада?

— В западных демократиях изначально была более-менее консолидированная позиция по антипрезидентским протестам в Киеве и других украинских городах. Также общим является формальное непризнание перехода Крыма под контроль Москвы, и указание на российское участие в донбасском конфликте, и отношение к трагедии с «Боингом». В Кремле такую позицию трактуют как антироссийский сговор, вызванный страхом из-за возвращения страны к статусу великой державы.

Есть и другая точка зрения, причудливо сосуществующая с предыдущей — о том, что Германия и Франция не хотели вводить санкции против РФ, и даже якобы были готовы признать новый статус Крыма. Но из-за океана пришли американцы, которые заставили Европу в ущерб себе подвергнуть Москву санкциям.

«СП»: — Больман пишет, что от поездки в Москву Меркель отказалась, опасаясь отсутствия шансов на успех и из-за риска показаться униженной Путиным. Могло такое быть?

— Речь, очевидно, всё-таки о дипломатическом унижении, когда главный европейский политик должна была бы вернуться с принципиально важных переговоров обратно, так ничего и не добившись. Разумеется, на уровне какой-нибудь совместной пресс-конференции в Москве Меркель смогла бы достойно ответить на любые самые каверзные вопросы от зависимых и независимых российских журналистов — о бандеровской хунте, о госперевороте, о Ливии-Сирии, даже о Гитлере.

«СП»: — Больман также утверждает, что Меркель хотела на фоне кризиса на Украине объединить страны ЕС вокруг антироссийских санкций.

— Задача-минимум санкций — добиться, чтобы санкционируемое государство отказалось продолжать политику, которую оно проводит. Меркель и западные демократии исходят из того, что принципиальным актором на Донбассе являются не самопровозглашённые республики или местные ополченцы, а Москва и все её силы. Исходя из того, что Мариуполь взят не был, не говоря уже о Харькове или Киеве, санкции считаются вполне успешными. Активные боевые действия прекратились, границы стабилизировались.

Что касается внутрироссийской реальности, то фиксируемый социологией «крымский консенсус» закончился примерно к началу разговоров о пенсионной реформе, а повышение цен — факт эмпирический, который не заглушается победными реляциями официозных спикеров о том, что санкции пошли России чуть ли не на пользу. Другое дело, что российские власти успешно купируют возможные протестные активности и деятельность независимых оппозиционных движений и лидеров.

«СП»: — Рар пишет, что Меркель воспринимает Путина прежде всего как бывшего сотрудника КГБ. Смена канцлера изменит отношения между нашими странами?

— Неясно, насколько вообще личная симпатия или неприязнь политических лидеров серьёзно влияют на отношения двух больших стран, имеющих некоторые общие интересы и также немало расхождений.

Президент Путин и канцлер Меркель разговаривают на одном языке — точнее, на двух, учитывая хорошее владение Меркель русским, а Путина немецким. Меркель выходец из бывшей ГДР, где до сих пор более дружественное отношение к России, чем в западной части страны. С другой стороны, даже если новый канцлер будет из Западной Германии, его или её позиция в отношении Москвы будет диктоваться не ностальгией, а более актуальными соображениями общеевропейского характера.