Удар на Бауск. 1916 год

Бауск (Бауска) – город в Латвии (66 км к югу от Риги), в направлении которого 03 – 09. 07. 1916 г. во время летней кампании 1916 г. развивалось наступление ударной группы 12-й армии Северного фронта.

В кампании 1916 г. Северному фронту была отведена вспомогательная роль. Совещание в Ставке 1-го апреля 1916 г. постановило, что главный удар наносят армии Западного фронта при содействии войск Северного и Юго-Западного фронтов. 



Западный фронт должен был атаковать в направлении на Вильно. Северному фронту, начав наступление также на Вильно (с северо-востока), следовало содействовать операциям Западного фронта. Уже на этом совещании от главнокомандующего армиями Северного фронта генерала от инфантерии А. Н. Куропаткина последовало заявление, что, при сильно укрепленных немецких позициях надеяться на прорыв вражеского фронта трудно, и что вероятны крупные потери, особенно в ситуации недостатка боеприпасов тяжелой артиллерии.

Северный фронт и его противник

На первом, самом важном этапе Наступления 1916 г. (май — июнь), Северный фронт бездействовал. В этот период он являлся резервуаром (соотношение сил противников на северном стратегическом направлении это допускало) для наращивания людских и материальных ресурсов Юго-Западного фронта — фронту было указано осуществлять демонстрационные действия и быть готовым к отправке подкреплений на юг. 

Вместе с тем, Начальник Штаба Ставки генерал от инфантерии М. В. Алексеев рекомендовал А. Н. Куропаткину потревожить противника на Рижском побережье при помощи сил Балтийского флота. Начал разрабатываться проект комбинированной или совместной (т. е. наземно-морской) операции Северного фронта и Балтийского флота. Проводниками этой идеи выступили сторонник активных наступательных действий командующий 12-й армией генерал от инфантерии Р. Д. Радко-Дмитриев и командующий Балтийским флотом вице-адмирал В. А. Канин. 



23-го июня Северный фронт получил задачу нанести удар, который вынуждал германцев оставить рубеж р. Западная Двина. Реализация задачи была возложена на 12-ю армию Р. Д. Радко-Дмитриева. Соответственно, эта армия должна была наносить главный удар. Армейская задача — нанеся удар со стороны левого фланга Рижского плацдарма, прорвать вражеские позиции, овладев рубежом Эккау — Нейгут, и выйти на ж/д Митава — Якобштадт.

Позиции армии к началу летней кампании были следующими: 6-й Сибирский армейский и 43-й армейский корпуса стояли на левом берегу р. Западная Двина (Берземюнде — оз. Кангер); 37-й армейский корпус находился на правом берегу реки (до Ринемундсгофа); в резерве (г. Рига) стоял 7-й Сибирский армейский корпус, а Уссурийская конная дивизия была сосредоточена южнее г. Венден. Т. о., главная группировка нацелена на туккумское направление.

В составе 12-й армии числилось 183 батальона, 60 эскадронов и сотен. Противник (соединения и части германских 8-й армии и армейской группы генерала артиллерии Ф. фон Шольца) насчитывал 50 — 62 батальона и 39 эскадронов. Основные силы противники держали на Рижском плацдарме (149 батальонов и 12 эскадронов русских против 38 — 50 батальонов и 38 эскадронов германцев). Но здесь следует отметить, что любая серьезная операция Северного фронта была сопряжена с прорывом глубокоэшелонированной обороны. Формально необходимое в этом классическое соотношение сил в пользу наступающего 3 к 1, указанное выше, теоретически позволяло надеяться на успех, если бы не недостаток тяжелых орудий и (особенно) боеприпасов к ним.

От перспективной комбинированной операции — к удару на Бауск

Начало наступления было назначено на 3-е июля. В этот период М. В. Алексеев вновь обратился к А. Н. Куропаткину — советуя использовать предлагаемые флотом средства для того, чтобы совместить прорыв у Риги с десантной операцией в тыл германской группировки в Курляндии. 

Существовало 2 перспективных направления для действий войск Северного фронта: 1) от Риги на Туккум, Митаву или Бауск, и 2) от Двинска на Поневеж или Вильно.


Первый вариант был признан наиболее перспективным – операция неизбежно была связана с прорывом обороны, но прорыв должен был осуществляться у левого фланга фронта противника. Это давало надежду – действиями десанта, высаженного на западном побережье Рижского залива, облегчить успех прорыва.

Оптимальным считался удар в Митавском или Туккумском районах войсками 12-й армии, усиленными, в случае необходимости, частями 1-й и 5-й армий. А. Н. Куропаткин предписал наступать на Бауск – в случае успеха русские войска выходили на коммуникации 8-й армии и группы Шольца. Проблема заключалась в трудности прорыва в условиях позиционной войны. 

Способствовать прорыву и должен был десант в составе 2-х дивизий и кавалерийской бригады. При прорыве эшелонированной обороны противника любое ослабление германской группировки путем отвлечения его внимания на другие направления являлось целесообразным. 

Важнейшим вопросом был вопрос согласования усилий десанта и прорывающихся войск 12-й армии. 

Избранное командованием Северного фронта направление главного удара на Бауск не благоприятствовало совместным действиям (как они понимались А. Н. Куропаткиным) ударной группировки и десантных сил. 

Вызывали разногласия и пункты для десантирования. Теоретически место высадки должно было выводить высадившиеся войска во фланг и тыл левофланговой группы германских войск. Командование Северного фронта в качестве такого пункта видело район Кестерцема. Но это вызывало энергичные возражения со стороны морского командования, указывавшего, что высадка в этом районе трудновыполнима вследствие наличия на побережье сильных береговых батарей противника и минных заграждений. Вытралить заграждение, находящееся под прикрытием береговых батарей, в короткие сроки не представлялось возможным – а это исключало высадку войск. 

Командующий Балтийским флотом предлагал произвести высадку у Роена: «как пункта побережья, обладающего хотя и небольшими, но портовыми сооружениями, что значительно облегчит производство высадки и позволит в будущем прочно наладить подвоз … высадка у Роена… предпочтительнее других мест побережья еще и потому, что, являясь удаленной от северного фланга неприятельского расположения, допускает возможность наступления войск как на юг, так и на запад, наперерез путей от Виндавы и побережья к Тукуму».



Фактически командование Балтийским флотом предлагало расширить значение тактической десантной операции до рамок стратегического масштаба – т. е. действовать в глубоком тылу германского левого фланга, в направлении от Роена на Виндаву.

Таким образом, произошел генезис десантной операции — от демонстративной вылазки, имевшей целью заставить германцев рассредоточить свои силы по всему Рижскому побережью и этим ослабить себя на направлении главного удара 12-й армии, до идеи стратегического десанта. Становилось очевидным, что не морская демонстрация, а только полноценная десантная операция могла в должной мере способствовать усилиям 12-й армии.

Но, учитывая то обстоятельство, что точки приложения главных усилий армии и десанта оказывались слишком отдаленными, командования армии и флота фактически отказались от согласования тактических действий десанта и 12-й армии. Главная вина за это лежит на А. Н. Куропаткине, не верившем в успех десанта, и на Верховном командовании, устранившемся от проведения комбинированной операции. А. Н. Куропаткин не видел возможности для взаимодействия между войсками, осуществлявшими прорыв восточнее Митавы, и десантом у Роена. Командующий фронтом даже предлагал произвести десант как самостоятельную операцию – в этом случае утрачивалась сама идея совместной операции.

В итоге, было лишь предусмотрено, что десант должен сообразовывать свои действия с тактическими достижениями наступающих войск. 

Получался замкнутый круг — прорыв пехоты был труден без отвлечения сил противника десантом, а при неудаче прорыва десант погибал. 

Тем не менее, десантные силы начали подготовку к операции. Необходимо отметить, что именно удар на Роен придавал действиям десанта важное оперативно-тактическое значение – не всегда (чего не понимал «старый пораженец» А. Н. Куропаткин) для достижения успеха необходимо плечевое взаимодействие войск. Наличие плацдарма на фланге германской группировки, или даже угроза такого плацдарма, существенным образом должны были сказаться на операции 12-й армии.

Но задуманная операция в жизнь проведена не была. Вначале из-за неготовности сил, предназначенных для десантирования. В дальнейшем – из-за смены командования фронтом и переключения внимания Верховного командования на юго-западное и румынское стратегические направления.

Главный удар в ходе июльского наступления 12-й армии на Бауск предстояло наносить 3-й сибирской стрелковой дивизии 6-го Сибирского армейского корпуса (действиям 1-й бригады генерал-майора В. В. Ивашкевича придавалось ключевое значение), поддержанной 1-й бригадой 5-й сибирской стрелковой дивизии (командир генерал-майор Г. Г. Хильченко) 2-го Сибирского армейского корпуса, и 6-м и 7-м латышскими стрелковыми батальонами. А. Н. Куропаткин, слабый тактик и стратег, был отличным администратором – он лично явился на командный пункт армии и курировал вопросы снабжения наступающих войск боеприпасами и обеспечения операции резервами.

Начало наступления

3-го июля, после трехчасовой артиллерийской подготовки, не давшей положительных результатов, началось наступление. В тактической полосе обороны немецких войск завязались тяжелые позиционные бои. Атаки русских стрелков перемежались с возобновляемой артподготовкой. Германцы же постоянно контратаковали. Сводка Ставки сообщала: «На правом фланге рижской позиции при содействии огня сухопутной артиллерии и флота, наши войска продвинулись несколько вперед в районе западнее Кеммерна». Генерал-квартирмейстер германского Восточного фронта М. Гофман написал в своем дневнике от 5-го июля: «Вчера русские и у нас наступали по направлению на Митаву. До сих пор все отбито».


К 7-му числу ударной группе удалось выйти на рубеж р. Кеккау – выс. 218. 

В период позиционных боевых действий особое значение имела методика организации прорыва. Так, артподготовка в полосе наступления ударной группы 8-го июля включала: 1) 4-часовой (с 12 до 16 часов) методический артиллерийский огонь как тяжелой, так и легкой артиллерии, призванный разрушить оборонительные сооружения противника (окопы, блокгаузы, блиндажи), а также пробить проходы в проволочных заграждениях; 2) часовой (с 16 до 17 часов) беспокоящий огонь по оборонительным сооружениям; под прикрытием этого огня действовали подрывники, которые минировали проволочные заграждения, а также разведчики; 3) заградительный огонь (начался после 17 часов); пехота атаковала под его прикрытием. Пехотная атака была эшелонирована в форме волн цепей. Наступавший полк 2 батальона имел в 1-й линии, и 2 других батальона – во второй. Вопросу закрепления захваченных позиций уделялось особое внимание.

Действия противника, имевшего большой опыт окопной войны, значительно осложняли и без того тяжелую ситуацию. Так, в период пауз в ходе наступления и по ночам германцы строили новые блокгаузы и окопы. 


Мы ранее писали о тяжести наступления в ходе позиционной войны в обстановке усложненной местности. И рассматриваемые события служат тому прекрасным примером. Так, 8-го июля русской артиллерии удалось пробить в проволочных заграждениях 7 проходов, но окопы и блокгаузы противника сильно не пострадали. Пришлось кое-где доразрушать и проволочные заграждения. Причем подрывники-саперы понесли от огня противника тяжелые потери. Особенно стесняли действия стрелков 9-го сибирского полка блиндажи, которые были замаскированы у болота.

Окончание следует…

Автор:

Олейников А., профессор могилевского филиала Белорусского института правоведения