Прощальное интервью Сергея Шойгу? Не хотелось бы…

Первое за семь лет развёрнутое интервью министра обороны России Сергея Шойгу могло бы стать программным… если бы не производило впечатление прощального

Действительно объёмное и тематически очень широкое интервью российского министра обороны уже разобрали на цитаты. Он реально много сказал – и про военный профессионализм, и про возрождение армии после жуткой ямы 90-х годов, и про помешавшую американцам подчинить и поглотить Россию их торопливость и наглое высокомерие, и про возможность, но нежелательность отмены обязательного призыва на военную службу... В общем, очень много важного сказано. И Царьград не случайно отвёл важное место высказываниям Сергея Шойгу.

Но вот при комплексном и полноценном изучении слов министра обороны трудно избавиться от ощущения, что Шойгу как-то… Прощается, что ли.

Возрождение армии

«Возрождение армии не было моментальным», – отметил Шойгу, вспомнив, в каком «плачевном», а то и вовсе отчаянном положении была русская армия в 1999 году. Сам Шойгу тогда министром обороны не был и инициативу по реформированию Вооружённых сил справедливо отдаёт президенту Владимиру Путину. И сегодня, указывает военачальник, все вопросы, связанные с армией и оборонно-промышленным комплексом, находятся у главы государства на постоянном контроле.

Но и в 2012 году, когда Шойгу принял армию у предыдущего министра обороны Анатолия Сердюкова, проблем было много. Точнее, была одна, но комплексная: постановка дела и службы по устаревшим уже советским лекалам. Когда так было нужно, а подчас и единственно возможно. Например, в какие-нибудь 1950-е годы у солдат был один банный день в неделю, потому что иных условий для мытья не было не только в казарме, но подчас и в городе, где стояла воинская часть. Но почему та же ситуация оставалась в 70–80-е годы? А в 2010-е?

Фото: Xinhua/Globallookpress

А ведь это определяло и некоторые психологические и даже политические аберрации. Каждый, наверное, советских времён солдат вспомнит неработающие в столовых машины для чистки картошки и себя, бедолагу, вместе со своим взводом нарезающим кожуру с ненавистного плода земли на полторы тысячи едоков. И сидел этот взводик до 5 утра, чистя, а тайком и давя сапогом эти никак не кончавшиеся овощи. А в 6 часов – уже на зарядку, которую никто не отменял. А командиры ещё и гордились тем, как в солдатах воспитывается стойкость к тяготам и лишениям воинской службы…

Фото: Anton Kavashkin /Globallookpress

А Шойгу сразу начал задавать вопросы: почему боец должен ходить в баню и мыться один раз в неделю? Почему он должен менять бельё раз в неделю? Почему стирать портянки и подворотнички бойцы должны в рукомойниках? Чем навредит боеспособности стиральная машина в каждой казарме?

Но ведь это немало на самом деле. Понятно, что министр обороны далее говорит о том, что «если служба длится только один год, то учёба должна быть более интенсивной», а для этого «надо максимально избавить бойцов от выполнения несвойственных задач». Но для армии, для воинов, для солдата русского в этом была ещё одна, быть может, даже более важная вещь: армия начала себя уважать, потому что в ней начали уважать солдата. А это значит, что начали уважать её фундамент, становой хребет, сам организм её, если угодно.

И уважающую себя армию начал вновь уважать народ. Ибо как-то в глубине души слабо народу верится, что его защитит этот замызганный жалкий солдатик 90-х годов, выпрашивающий у гражданских сигарету, чтобы исполнить задание «дедов» по сбору определённого количества курева. А когда от солдата прямо излучается дух «справного воина» – это люди чувствуют сразу. И армии своей начинают доверять.

Фото: Lu Jinbo/Globallookpress

Вооружение и нейтрализация супостатов

Уже к этому прилагается обучение армии военному делу настоящим образом.

Оказывается, первые внезапные проверки боеготовности, как рассказал Сергей Шойгу, показали, что реальной боеготовности у армии не было. Ни одно подразделение её не показало, будучи вдруг вырванным с родных казарм и привычных полигонов и переброшенным подчас за тысячи километров! То есть армия служила, но воевать реально не готовилась. Да, грузинскую армию в 2008 году расплескали за 5 дней, но и в своей подготовке увидели немало огрехов. А на войне огрехи оборачиваются кровью, и те, кто тогда к реальной картине дел доступ имел, знали: число потерь с нашей стороны могло быть гораздо меньше, если бы организация боевой работы была на нужном уровне.

Вот сейчас армия ею и занимается, боевой работой. По словам Шойгу, «сегодня все полигоны загружены более чем на 80 процентов». Только нормативы по расходу боеприпасов увеличили в пять раз, чтобы только росла боевая подготовка!

И вот теперь, по его формулировке, «мы добились того, чтобы наша армия стала такой, какая она есть сегодня, – армией постоянной готовности», в которой «все подразделения – подразделения постоянной готовности».

А это означает также и умение пользоваться современной военной техникой, и такое состояние военной техники, чтобы она всякую секунду была готова не только к бою, но – к современному бою. В свою очередь это вызывает требования к оборонно-промышленному комплексу – как по организованности и ритмичности работы, так и по созданию новых образцов военной техники, к тому самому современному бою приспособленной. Министр обороны заявил, что уже не сомневается: уровень оснащённости войск современным вооружением будет к 2020 году доведён до 70%. Для тех, кто помнит уровень всего десятка лет назад, когда не было и 20%, а кое-где не было и ничего, – это звучит фантастикой. Но по факту, как мы видим, реализованной.

Фото: Fyodor Borisov/Globallookpress

Но что ещё более важно: эти требования прорастают через заводы в науку. Неизбежный процесс. А наука не строит сферических коней в вакууме – она отталкивается от того, что требуют военные. Которые тоже по профессии своей – реалисты. И вот когда наши военно-политические соперники видят, как на сирийской войне прямо у них на глазах резко поднимается военно-техническое оснащение русских, у соперников резко падает готовность перемещаться в ранг врагов. А они видят. Ибо трудно не увидеть технические и электронные боевые возможности, скажем, самолёта, встретившись с ним в небе, где идёт выполнение боевой задачи. Отсюда и факты, когда разрекламированные F-22 спешили уйти с пути русского Су-27. Ибо договорённости договорённостями, а в небе кто кого переживёт, тот и докажет, кто был прав, когда прижмут…

Су-27. Фото: MOD Russia/Globallookpress

А когда президент России рассказал о разработанных в стране новых видах вооружений, то военные потенциального противника его слова сразу оценили по достоинству. То есть – в военных академиях этому учат, в штабах тщательно просчитывают – оценили высоту, объём и крепость фундамента того научно-производственного здания, где такого уровня оружие куётся.

Потому притих сегодня супостат. Словами ещё бросается, но неуважения в них уже нет. Наоборот, говорит супостат, тает преимущество НАТО перед Россией, если вовсе не растаяло. И не военное давление на нас усиливает, как это в процессе расширения НАТО проявлялось, а внутреннего врага в России пестует, очень 1991-й год повторить жаждет. Да оно и понятно: когда армия сильна, остаётся только на театральных режиссёров уповать…

Прощание? Не хотелось бы…

В целом очень хорошее, повторимся, интервью вышло. Очень чётко и убедительно Сергей Шойгу разложил по полочкам и внутриармейские вопросы, и идеологию, и проблемы и успехи ОПК…

Вот только возникло ощущение, что всё это – нечто вроде прощального отчёта министра обороны. Который как бы показывает: вот такую армию я готов сдать в руку преемника, вот такие её отношения с окружающим миром. А сам хотел бы… вернуться в Сибирь. «Это моя главная мечта. И я убеждён, что она будет реализована», – с какой-то пугающей экспрессией объявил Шойгу.

С. Шойгу. Фото: State Duma Russia/Globallookpress

«Хочу вернуться во времена моей молодости», – добавил он вполне понятную для его возраста и карьеры мысль. Но вот дальше заявил нечто действительно программное:

В нашей нынешней жизни, к счастью, вновь есть место для реализации таких больших проектов, какими были когда-то Комсомольск-на-Амуре, Красноярская и Саяно-Шушенская ГЭС, Байкало-Амурская магистраль, большие комплексы в Иркутской области, Братская ГЭС. Без реализации подобных проектов сложно прививать молодёжи чувство созидания. Вспомните, как искренне люди ехали на все эти стройки! Я очень хочу вернуться в Сибирь и построить там один, а лучше ещё два города. И верю, что моя мечта осуществится.

Очень похоже на заявленное прощание. Или – на подготовку к нему. И это как-то пугает. Очень не хочется, чтобы такой министр обороны как Сергей Шойгу оставил оборону без себя…

Хотя города, которые он хочет построить, будут наверняка хороши.