Сотрудники «Трансаэро» рассказали Максиму Мартемьянову о том, как их компанию постиг крах
придется завязать»
о том, как их компанию постиг крах
Экономисты, эксперты в области авиации и представители бизнеса высказывают разные теории относительно того, что привело компанию к подобному финалу.
Кто-то склоняется к тому, что семья Плешаковых, основатели и крупнейшие акционеры компании, попросту не справились с управлением гигантом, занимавшим второе место на рынке авиаперевозок. Мол, они слишком поздно осознали, в каком глубоком кризисе на фоне кризиса общеэкономического оказалась авиаотрасль в 2014 году. Вместо того, чтобы сворачивать направления, сокращать авиапарк и сотрудников, они неуклонно шли вперед, расширяясь и захватывая все новые доли рынка. Занимаясь демпингом, надеялись на то, что если стратегия экспансии себя не оправдает, то на помощь придет государство, как оно пришло на помощь банкам.
Другие считают падение «Трансаэро» спланированной акцией «Аэрофлота», нацеленной на монополизацию рынка и возвращение назад в «светлое прошлое» советских лет, когда «Аэрофлоту» не было альтернативы. Кто-то говорит, что у самого государственного перевозчика дела были и остаются не лучше, чем у «Трансаэро», и единственным способом сохранения крупнейшей авиакомпании страны было поглощение конкурента.
Для «рядовых» и «сержантов» компании Плешаковых от этих предположений мало проку. До сентября нынешнего года штат «Трансаэро» насчитывал более 11 000 сотрудников, разбросанных не только по России, но и по всему миру. Сегодня эта цифра вдвое меньше, так как многие работники за последние полтора месяца покинули компанию по собственному желанию, надеясь как можно скорее устроиться в другие компании. Другие настолько оскорблены тем, «как с нами поступили», что упрямо дожидаются приемлемого хотя бы для них, если не для компании, разрешения ситуации — выплаты долгов по суточным и зарплате и увольнения по сокращению штатов. Кто-то еще надеется на то, что в каком-то виде «Трансаэро» все-таки продолжит свое существование.
Учебный центр «Трансаэро»
С 26 октября большая часть сотрудников компании — только бортпроводников и пилотов суммарно порядка пяти тысяч человек — отправлены в «вынужденный простой по вине работодателя». С того дня компания «Трансаэро» больше не имеет права самостоятельно выполнять рейсы — у нее отозван сертификат эксплуатанта, а обязательства по перевозке пассажиров до 15 декабря принял на себя «Аэрофлот».
В здании учебного центра — специалисты отдела кадров, представители компаний «Аэрофлот» и «Россия», сотрудники транспортной прокуратуры. Задача прокуроров — растолковать сотрудникам законность того или иного варианта, который предлагает сотрудникам банкротящийся работодатель.
«Мне предлагают уволиться по собственному желанию. Должен ли соглашаться?» — «Если вы соглашаетесь, компания не имеет перед вами других финансовых обязательств, кроме долгов по зарплате». — «И что мне делать?» — «Искать другую работу».
«Я писала заявление на выплату суточных. Мне отказали». — «Вам отказали письменно?». — «Нет. У нас письменно ничего не делалось, на словах договаривались». — «Тогда через суд».
«А какое мне дело ликвидируют компанию или банкротят?! Мне-то что с того?!»
У представителей «Аэрофлота» и «России» — дочернего предприятия госкорпорации — другая задача. Они здесь, чтобы принять заявления сотрудников на вступление в свои ряды. Штука в том, что эти заявления принимают только в том случае, если до этого в соседнем кабинете сотрудник написал заявление об увольнении из «Трансаэро» по собственному желанию. По-другому никак. То есть можно, конечно, просто не писать ничего. Сидеть и ждать. До того момента, как компания прекратит свое существование, сотрудникам, отправленным в простой, будут платить две трети среднего оклада. Некоторые, например, инженеры и техники, которые готовят самолеты к отправке лизингодателям, продолжают выходить на работу и получают ту же зарплату, что и раньше.
Многие сотрудники относятся к заверениям «Аэрофлота» о том, что компания на пару с «Россией» трудоустроит порядка шести тысяч сотрудников «Трансаэро» — около половины от всего штата — с недоверием. Они поглядывают на «аэрофлотовцев», протискивающихся между ними, утрамбованными в коридорах, и посмеиваются:
— Смотри, как просочился, будто преступление какое совершил. Скрывается!
В руках у говорящего, однако, заявление по собственному желанию.
Другой бортпроводник на лестнице пытается втолковать с своим сослуживцам, что с предложением «Аэрофлота» и «России» все в порядке.
— Вот, смотри, подписал с «Россией» уже. Завтра полечу.
— Насколько договор-то?
— На два месяца.
— А через два месяца?
— Продлят.
— Ага, продлят.
Все молчат. Молчат, потому что идет перекрестный контроль. Другие авиакомпании следят за тем, кто что говорит. Все это понимают, поэтому и боятся сказать что-то лишнее. Скажешь — и в авиацию тебе путь уже заказан. Хочешь работать — молчи.
Но надо отдать должное компании. Никого не репрессировали, никого не увольняли и не заставляют увольняться. А есть вот эти «активисты». Я тебе скажу, кого-то из них уже уволили. И было за что. Они перешли черту, стали распространять внутреннюю информацию. Да и потом, многих бортпроводников всегда есть за что уволить — контрабанда электроники, например. Этим много кто занимался. Как и в любой компании.
Сотрудники компании, будь они нынешними или теми, кто уже успел уволиться, неохотно идут на контакт. Немногие соглашаются даже на анонимный телефонный разговор. А порой и личные встречи ни к чему не приводят. Стоит договориться о свидании в ресторане в городе Домодедово — и обнаруживаешь уже на месте, что телефон твоего визави выключен и, как следствие, никакой встречи не будет.
Объясняется это просто — недоверие к СМИ, которые за прошедшую осень не всегда были непредвзяты в освещении событий, связанных с постигшим компанию крахом. И опасение, почти страх за то, что, если скажешь что лишнее — «в авиацию путь уже заказан».
Он закончил голодовку 1 ноября, аргументируя это тем, что правительству, к которому он взывал с просьбой спасти компанию, очевидно, нет до его жизни и судьбы «Трансаэро» никакого дела.
Чего мы требуем? Чтобы сохранили компанию. Чтобы людей не кидали, не оставляли без работы.
Уже на следующий день после того, как информация о обращении Плешаковой в правительство ускользнула в прессу, в интервью газете «Ведомости» вице-премьер Аркадий Дворкович заявил, что господдержка, возможно, будет оказана и «Трансаэро», и UTair. Еще через два дня уже первый вице-премьер Игорь Шувалов сообщил о том, что «Трансаэро» получит 9 миллиардов рублей госгарантий через банк ВТБ. Позже стало известно, что, приняв это предложение, Плешаковы отказались от предложенного до этого синдицированного кредита от «Сбербанка» на 45 миллиардов рублей. По информации газеты «Ведомости», «Трансаэро», отказавшись от кредита «Сбербанка», сразу же погналась за более крупной рыбой. Начались переговоры о втором пакете поддержки — уже в 70 миллиардов. Очевидно, что если бы компания получила кредит от «Сбера», то на 70 миллиардов от государства она бы претендовать не могла.
В итоге она не получила ни того, ни другого.
Ушла из компании по собственному желанию в конце лета 2015 года.
Все переживали, понимали, что у компании есть трудности. Все работники до последнего верили, что они будут преодолены, все верили своему руководителю, потому что Санна (Ольга Александровна Плешакова. — Открытая Россия) неоднократно подтверждала высокий статус руководителя и справлялась с множеством сложностей. 2008 год показал, что компания может работать эффективно. Естественно, до конца верили и надеялись, и вы видите сейчас эту тенденцию, что летный состав, и работники офисные и бортпроводники — они выходят на митинги, они пытаются сделать что-то, чтобы авиакомпанию сохранить. Но мне кажется, что это уже, наверное, не поможет — решение принято.
Или, например, на рейс столько-то выдавали салфеток, а теперь меньше, почти впритык. И мы понимаем, что раньше можно было направо-налево их разбрасывать, а теперь уже не так. Сейчас нужно смотреть. Нет, не по две штучки, достаточное количество. Но, если раньше мы сдавали неиспользованные салфетки, то после введения этих ограничений и сдавать стало нечего.
И тут, когда ты видишь, что компания экономит на таких вещах, понимаешь, что трудности начались серьезные. Еще никто об этом не говорит, но уже понимаешь, что компания терпит серьезные трудности. Начинается кризис.
Первыми сокращению подверглись те маршруты, которые только открывались. Которые еще не успели «раскатать». Естественно, заграничные направления, куда народ обычно летал отдыхать, — они стали невыгодны, начали закрывать эти рейсы.
Мое направление больше по России было, поэтому я не могу сказать, что много сокращали по России, наверное, нет. До определенного момента все меньше и меньше рейсов становилось, а потом начались события, всем известные, в сентябре.
Совершив покупку, «Аэрофлот» планировал на 70% сократить парк самолетов терпящей крах компании. Оптимизировать маршруты и реструктурировать долги. Казалось, такой вариант устраивал все стороны. Пассажиры могли не беспокоиться за свои билеты, так как государственный перевозчик брал на себя обязательства по их перевозке. Плешаковы, казалось, к тому времени свыклись с мыслью о том, что компанию им не удержать, а кредиторы «Трансаэро» были рады иметь дело с серьезной и сильной структурой вроде «Аэрофлота».
2 сентября Ольга Плешакова уступила кресло генерального директора, которое она занимала 25 лет. Уже 7 числа того же месяца ее пост занял ставленник «Аэрофлота» Дмитрий Сапрыкин. С того дня «Трансаэро» как самостоятельная компания перестала существовать. Чета Плешаковых начала работу по сбору 75-процентного пакета акций, на что им давалось ровно 24 дня. Сама их компания перешла в оперативное управление «Аэрофлота».
В 2009 году нас всех сократили. Ни одной из трех компаний уже не существует, да и «дочки Аэрофлота» тоже не появилось. Чичилимов этот сейчас какой-то пост занимает в «Аэрофлоте». Вернулся домой, в Ёбург. А самолеты нашей компании — часть к забору, часть кому-то отдали.
Так что, когда в сентябре сказали, что мы уходим под «Аэрофлот», вот тогда я уже задумался.
В «Трансаэро» с 1996 года
Ну а в сентябре к нам пришел ставленник «Аэрофлота». Сделали это под предлогом того, что «Аэрофлот» покупает компанию. Но он ее не купил. А что с компанией? Нет компании — банкрот.
Да, мы все понимали, что в России вообще все в последний год затянули ремни из-за курса доллара. И каждая компания затянула ремни, и мы были готовы ко всему, к любым трудностям. Уже были задержки зарплат, задержки по командировочным. Но ничего, думали, прижмемся немного, мы же патриоты своей авиакомпании. Поэтому того, что произошло 1 сентября, никто не ожидал. Мы-то думали: да, наверное, будут сокращения, да, наверное избавятся от каких-то самолетов, каких-то маршрутов, рейсов нерентабельных. Думали, что руководство борется за какой-то минимальный парк судов, штат сотрудников. Но никто не знал, что там думают в верхах.
А когда уже по телевизору сказали, что у «Трансаэро» что-то там порядка 250 миллиардов долгов, нам стали задерживать зарплату. Нам перестали выплачивать суточные еще с января. Скакнул доллар, но по-прежнему люди летали, полная загрузка была. Но потом весь год одно и то же говорили — у компании бешеные долги. Я вообще не верила новостям. Я думала, что это провокация, потому что нас всех убеждали в службе, что у нас все зашибись. Ольга Александровна нам всегда говорила: ребята, даже не думайте, у нас все отлично. У нас ребрендинг, мы закупаем новые самолеты, раскрасили самолет мордой тигра — на какие шиши? Какие долги? Нет у нас ничего! Ну а что зарплату задерживают — всякое бывает, верно? Кризис в стране. Кому-то и хуже.
Но в сентябре уже стало понятно, что все. Наших ребят, помню, двенадцать часов держали в самолете в Ларнаке, не выпускали, потому что уборка салона не была проплачена. Пошли отменять рейсы, люди ждут в аэропортах, а «Трансаэро» их не везет. Сделали все, чтобы опозорить имя нашей компании.
Но это не кризис нас погубил — сколько кризисов мы пережили! 98-й, 2008-й. А в этот раз это именно какой-то захват, как в 90-х. Кому-то мы мешали.
Фото: Юрий Смитюк / ТАСС
В «Трансаэро» с 1996 года
Это очень дружный был коллектив, который Плешаковы как раз и формировали. Потому что это авиационные люди, понимаете? Оба закончили Московский авиационный. Сама Ольга начинала работу в компании не как генеральный директор, а со службы сервиса, она обучала бортпроводников. А Александр Петрович — я это сам видел — он, когда компания переходила в «Домодедово», сам на перроне контролировал отправление самолетов. Это потому, что они болели за свое дело. Самые большие самолеты в России всегда у них были. Я сам осваивал DC-10, перегонял их из Аризоны. Чудесная машина!
Конечно, наверное, где-то что-то не учли. Наверное, надо было быть жестче, когда стало понятно, что так все плохо, — сокращать сотрудников, самолеты отдавать. Но уж больно для них был памятен опыт 1998-го. Слишком много тогда людей осталось без работы. И, я думаю, они чувствовали какую-то ответственность свою, вину, может.
Уже 2 октября стало известно о планах «Аэрофлота» объединить три дочерних компании — «Донавиа», «Оренбургские авиалинии» и «Россия», — чтобы на базе последней создать единого авиаперевозчика, второго по величине в стране. Генеральный директор «Аэрофлота» Виталий Савельев тогда сказал: «Трансаэро» туда бы тоже вписалось, если бы мы договорились». Однако из оперативного управления государственный авиаперевозчик «Трансаэро» не выпустил. Еще через полторы недели два крупнейших кредитора «Трансаэро» — «Альфа-банк» и «Сбербанк» — подали иски о банкротстве перевозчика.
Спустя почти три недели после совещания у Медведева совладелец компании S7 Владислав Филев заявил о том, что готовится к совершению сделка по покупке 51% акций «Трансаэро». Филев заявил, что планирует спасти компанию от банкротства, восстановить ее оперативное управление и в дальнейшем слить с S7. Близкие к компании источники утверждают, что Филев в приватных беседах признавался, что совершает сделку только для того, чтобы «Аэрофлот» не стал монополистом на рынке. На следующий день Росавиация заявила о том, что с 00:00 часов 26 октября у компании «Трансаэро» будет отозван сертификат эксплуатанта — фактически лицензия на полеты.
2 ноября стало известно о том, что сделала между Филевым и Плешаковыми не состоится. Официально — по причине того, что совладельцы «Трансаэро» снова не смогли собрать контрольный пакет акций.
На этом фактически была поставлена точка в истории компании.