Где русские вши загрызли Наполеона. Из истории эпидемий Симбирской губернии

"АиФ" выяснил, какие эпидемии поражали наш край в прошлом, как люди преодолевали нашествия болезней и какой ущерб те нанесли краю в былые времена.

Сейчас, в период пандемии, многих граждан преследуют панические настроения, другие, напротив, пытаются не замечать происходящего, надеясь, что пронесёт. Чтобы хоть как-то адекватно оценивать нынешнюю ситуацию, неплохо бы знать, какие эпидемии поражали наш край в прошлом, как люди преодолевали нашествия болезней и какой ущерб те нанесли краю в былые времена.

Бывала и похуже неведомая зараза

Конечно, полной хронологии эпидемий, что когда-то бушевали в Симбирском крае, не существует, но о самых давних из них можно судить по косвенным признакам. Например, по данным краеведа Ивана Сивопляса, при расширении в начале XX века Спасо-Вознесенского собора, который стоял тогда на месте нынешнего Гончаровского сквера, было обнаружено массовое захоронение. По одной из версий, это жертвы времён осады города ватагами Степана Разина, но эту точку зрения опровергает тот факт, что на костях не было обнаружено никаких следов от сабельных ударов и пулевых ранений. Так что, по мнению краеведа, скорее всего, это были жертвы какой-то эпидемии. Нет, например, никаких документальных свидетельств о том, каковы были для Симбирска последствия эпидемии чумы 1770–1771 годов, но то, что последствия были, – совершенно очевидно. Тот же Иван Сивопляс обратил внимание на такой факт: «До той эпидемии хоронить знатных людей было принято в центре города. Но из-за чумы кладбища стали переносить на окраины. В Синбирске того времени на окраине стоял Покровский монастырь, на месте которого сейчас расположен сквер Ильи Николаевича Ульянова. Именно в то время возле него появился Покровский некрополь».

Еще одна неведомая эпидемия добралась до Симбирской губернии в 1812 году, когда здесь появились пленные французы, которые главным образом и болели. Что это была за хворь – точно не известно. Была горячка (так в те времена называли повышенную температуру). Но известно, что в то время свирепствовал тиф. Ходили даже байки, что, мол, русские вши загрызли армию Наполеона. Да, ещё за три года до вторжения Великой армии в Россию французский врач Шарль Николь доказал, что возбудители сыпного тифа передаются от человека к человеку через платяную вошь. Так что обыкновенная вошь стала тогда союзником фельдмаршала Кутузова в войне против Наполеона.

Оспопрививатели и хинин

Первая крупная эпидемия в Симбирской губернии, которая была хоть как-то задокументирована, – это холера 1830–1831 го­­дов. Впрочем, есть сведения, что на самом деле эпидемия холеры хозяйничала в Симбирской губернии значительно дольше – с 1830 до 1848 год. По официальным данным, заболело тогда 41284 человека, из них умерли – 17849. Впрочем, возможно, чиновники того времени уже имели привычку подтасовывать статистику, и эти данные могут оказаться не вполне достоверными. Нередко в наших краях случались эпидемии различных видов тифа и натуральной оспы. Кстати, именно в середине XIX века в Симбирской губернии впервые ввели вакцинацию. В каждый уезд приезжали оспопрививатели, которые даже бесплатно раздавали крестьянам хинин, что говорит о том, что до наших мест добралась и малярия. Однако сельчане боялись их, считая, будто их хотят заразить, и от встреч с ними старались уклониться всеми правдами и неправдами. Так что эпидемии натуральной оспы в губернии не прекращались. И это, кстати, чем-то очень напоминает нынешнюю ситуацию, когда протесты антипрививочников звучат всё громче.

Самоизоляция XIX века

Впрочем, и здесь о достоверности говорить можно лишь с большой натяжкой: многие документы тех времён сгорели при пожаре 1864 года. Но сохранились сведения, что тогда же в губернии вводились первые карантины – в первую очередь в уездах, где были основны очаги заболевания. Тогда сёла патрулировала полиция, а все попытки передвижения между деревнями жёстко пресекались. Крестьяне, естественно, не понимали, почему они должны находиться на «самоизоляции», и это приводило к локальным холерным бунтам. Впрочем, в Симбирской губернии они не привели к большому кровопролитию. Хотя в остальной части России жертвы были. Например, Дмитрий Бланк, дежурный врач холерной больницы в Санкт-Петербурге, родной брат врача Александра Бланка, деда Владимира Ульянова-Ленина, был растерзан толпой летом 1831 года во время холерного бунта. Били его как немца, из-за фамилии – среди населения гуляли слухи, что врачи-немцы травят и заражают русских людей.

Но в Симбирской губернии тогдашние власти обладали даром убеждения. Например, тогдашний гражданский губернатор Александр Жмакин мог уехать в соседнюю Казань, но он с семьёй остался в Симбирске, показывая пример всему местному дворянству.

Следующая вспышка холеры произошла в Симбирской губернии в 1848 году. По всей стране она выкосила 690 тысяч человек. В Симбирской губернии число заболевших за год превысило сорок тысяч человек, из которых почти 18 тысяч умерли. А спасались тогда единственным способом, который считался тогда надёжным. Больничных коек было мало, представления о гигиене у большинства населения находились в зачаточном состоянии, врачам крестьянское население не доверяло. Но именно в тот период отмечено начало почитания многих чудотворных икон. Именно в 1848 году состоялся первый крестный ход с Жадовской иконой Казанской Божией матери, который впоследствии стал традиционным и проводится до настоящего времени.

Но холера никуда не делась. Было ещё несколько вспышек. Например, в 1866 году, когда в город съехалось много строителей для восстановления города после грандиозного пожара, случившегося двумя годами раньше. Те, кто занимался «отхожим промыслом», мигрировали по всей стране и нередко становились переносчиками инфекций. В 1871 году вспышка холеры была отмечена в Тереньге, где заболели 36 человек, половина из которых умерли.

Последняя серьёзная холерная эпидемия XIX века пришла в Симбирскую губернию
в 1892 году – сразу после страшного голода 1891 года. Её жертвами стали более восьми тысяч человек.

Кстати, многие болезни и причины смерти в те времена не воспринимались как эпидемии. В метрических книгах того времени часто встречается такая причина смерти – «от поноса». Она отмечалась у тысяч людей, но что именно его вызывало, не уточнялось. С очень большой долей вероятности можно утверждать, что это была дизентерия – одна из самых заразных болезней.

К 1861 году относятся первые упоминания о малярии в Симбирской губернии. Сохранились данные, что в 1881 году ей болели 27 человек на тысячу жителей, три года спустя число заразившихся возросло до 62 на каждую тысячу симбирян.

Грипп был в диковинку

Первая эпидемия гриппа была отмечена в губернии в 1889 году. Тогда в селе Коноплянка Карсунского уезда от этой болезни умерли восемь человек. Это вызвало шок у населения. Это произвело на селян куда большее впечатление, чем случившиеся в то же время в том же селе двадцать детских смертей от скарлатины. Да, скарлатина тогда воспринималась как нечто привычное, а вот новая неизвестная болезнь пугала.

Но в XX веке легче не стало, если учесть те социальные катаклизмы, что произошли в стране и губернии в его первые десятилетия. До сих пор самой страшной в истории Симбирской губернии считается эпидемия тифа 1921–1922 годов. Только по официальным данным, за эти два года в губернии от голода и сыпного тифа умерли 170 тысяч человек – каждый десятый житель региона, который тогда занимал куда большую территорию, чем сейчас. Правда, по данным того же Ивана Сивопляса, потери были значительно больше. Если верить данным переписи населения 1924 года, губерния потеряла не менее трёхсот человек – умерших от голода и болезней, бежавших от тифа и голода.

Сыпной тиф в Симбирской губернии имел такие жуткие последствия, что «испанку», которая тоже наверняка унесла немало жизней, попросту не заметили.

Так что бывали времена и похуже, чем сейчас. Люди боролись, старались выжить даже при том уровне медицины, полном отсутствии антибиотиков... Но очевидно одно: за последние двести лет в методах борьбы с эпидемиями мало что изменилось. Главным средством по-прежнему остаются самоизоляция и отсутствие паники.