Особая атмосфера. Режиссёр – о театральных встречах и смысле искусства
Искусство существует для того, чтобы побороть страх смерти. Жизнь коротка, искусство вечно. Каждый из нас понимает, что жизнь конечна, но искусство способно примирить нас с природой.«Театральные встречи» – проект Камчатской краевой научной библиотеки имени с. П. Крашенинникова, посвящённый году театра. В уютной книжной атмосфере посетители творческих вечеров общаются с любимыми актёрами, режиссёрами, писателями и деятелями культуры.
На очередной встрече известный писатель и режиссёр Валентин Зверовщиков в формате читки представил свою новую пьесу «Жаворонки поют высоко». Став остальными голосами вечера, автору помогли заслуженные артисты России, актёры Камчатского театра драмы и комедии Зоя Янышева, Алексей Высторопец и Татьяна Артемьева.
Давний случай
Новая пьеса Валентина Васильевича – это история о родительской любви, преданности, человечности и милосердии. Главные герои пьесы – Папа и его 43-летний Малыш с особенностями развития. Волей случая персонажи оказываются разлучёнными, из-за чего Малышу приходится сталкиваться с непростыми жизненными препятствиями.
– Много лет назад на набережной в Волгограде я увидел, как пожилой мужчина вёл за ручку 40-летнего сына. У того было сознание трёхлетнего ребёнка, – вспоминает Валентин Васильевич. – Некоторое время спустя я вновь встретил их, но уже в городской бане – отец мыл сыну голову, и тому попала пена в глаза. Тогда он вдруг заплакал на всю баню, вытирая слёзы кулачками.
Я был настолько впечатлён, что сразу понял, что когда-нибудь это мне пригодится. И вот, спустя 45 лет получилась пьеса «Жаворонки поют высоко». Она о родительской любви – как об обереге, который сопутствует нам всю жизнь. Спектакль планирую поставить осенью в Иркутске.
Екатерина Довгалёва, kamchatka.aif.ru: На протяжении всей истории Малыш сталкивается с препятствиями, виновниками которых часто становятся окружающие люди. Неужели вы не верите в добрый и светлый мир вокруг?
Валентин Зверовщиков: Мир, в действительности, очень жёсткий и реальный. А добрым и светлым чаще всего предстаёт только в детских сказках. В жизни же всё значительно проще и страшней.
Главное, что этой пьесой движет любовь. Когда я писал её, я думал о своём отце, о себе и своём сыне. И в то же время обо всех отцах. Что касается Малыша – это по своей сути ангел. Обидеть его, значит, обидеть Бога.
Почему пьеса называется «Жаворонки поют высоко»? Потому что эти птицы живут и поют высоко в небе. Внизу им не поётся. Они принадлежат небу, они – его часть.
Взлёты и падения
– В последнее время жанр художественной читки набирает популярность среди камчатцев – порой, такой формат вызывает даже больший зрительский интерес, чем полноценный спектакль. Как вы думаете, почему?
– Мы можем проследить генеалогию этого интереса. Читки появились в начале двухтысячных годов благодаря Театру.doc (московский независимый театр документальной пьесы – Прим. ред.), а также свердловскому драматургу Николаю Коляде, который вёл несколько семинаров драматургии. Всех драматургов поставить невозможно. Отсюда и появился формат художественных читок, предполагающий, что у авторов будет возможность хотя бы в такой форме представить свои произведения, вдруг да кому-то (в том числе и режиссёрам) это будет интересно. Постепенно формат стал популярным, как видите, и до Камчатки добрался.
Мне, как человеку театра, нравится эта тенденция, но я понимаю, что в нашей жизни всё преходяще. В своё время, помню, был взлёт поэзии – люди собирались на стадионах, чтобы слушать Евтушенко, Вознесенского и Ахмадулину. Потом эта волна угасла.
– Но ведь творцам всегда важно не работать в стол...
– Можно и в стол. Главное, ведь не самовыражение, а попытки авторов правильно понять и сформулировать своё время. Пьес и драматургов, в действительности, тысячи. Но далеко не всем удаётся зафиксировать в своём творчестве время как художественный феномен. Есть немало театральных примеров, когда драматург являлся автором одной пьесы. Например, Грибоедов и его «Горе от ума». Хотя фактически он написал пять пьес. Но кто о них знает?
В начале двухтысячных годов молодой драматург Маша Ладо опубликовала потрясающую пьесу «Очень простая история», и её сразу поставили многие театры. Однако на этом творчество Маши закончилось. Хотя она и продолжает работать. Пишет... Да не ставят. Потому что искусство нельзя поставить на поток. Написав «Очень простую историю», Маша угадала время. И это уже само по себе является настоящим чудом.
Дано или не дано?
– Несколько лет вы преподавали в Иркутском театральном училище. Вы считаете, что каждого можно обучить актёрскому искусству?
– Азам профессии – бесспорно, да. Что уж говорить, даже медведя можно научить играть на дудочке. Однако быть артистом дано далеко не каждому. Не все же должны книги писать, картины создавать, музыкой заниматься. Для каждого отдельного занятия необходим особый внутренний склад.
– А как, окончив режиссёрский факультет ГИТИСа, вы взялись за перо и стали писателем?
– Я начал писать ещё в школе, в восьмом классе с товарищем мы принялись за роман. Конечно же, о глупостях каких-то, но, тем не менее, я понимал, что для того, чтобы в итоге получилось что-то стоящее, нужно долго и нудно учиться писать. Постоянно, каждый день, тратить много сил и времени. Мне самому нравилось играть эту роль писателя – я не спал ночами, испытывая самые настоящие муки творчества.
У меня долго ничего не получалось. Уже значительно позже, когда я перестал играть в эту игру, литература и писание, как таковое, стали моей личной органической частью. Но и при этом ошибок мне никогда не удавалось избежать – они бывают у всех. И осознавать это – невероятно горько.
– Валентин Васильевич, люди веками пытаются разгадать, для чего существует искусство. Как вы, творческий человек, отвечаете на этот вопрос?
– Искусство существует для того, чтобы побороть страх смерти. Жизнь коротка, искусство вечно. Каждый из нас понимает, что жизнь конечна, но искусство способно примирить нас с природой. Весна, лето, осень и зима – больше ничего нет. Но была любовь, и есть наши дети.
И когда мы наблюдаем за всем этим со стороны – из залов музея, театрального партера или кинотеатра, то понимаем, что какой-то смысл во всём всё-таки имеется.
Катарсис (нравственное очищение, возвышение души через искусство, возникающее в процессе сопереживания и сострадания – Прим. ред.) освобождает нас от страданий, мы наблюдаем за своей жизнью со смехом или слезами. Вообще, это словно в бане побывать – выходишь с хорошего спектакля (подчёркиваю – хорошего) и чувствуешь себя чистым и обновлённым.