Как начиналась независимость Чечни
Прошло 20 лет с начала первой российско-чеченской войны. Ичкерия стала единственной республикой РФ, воспользовавшейся в 1991 году «моментом» и объявившая о своей независимости и выходе из России. Жена первого президента Чечни Алла Дудаева в своих воспоминаниях описывает, как мятежная республика в 1991-92 годах строила свою государственность.
О чеченских событиях 1990-х вышло много статей и книг. Историю пишут победители, и в общественном сознании отложилось мнение об Ичкерии как криминальном новообразовании. Информации же о тех событиях с другой стороны – чеченской – немного, и почти вся она сегодня попадает под определение «экстремизма» и преследуется в уголовном порядке. Одна из немногих не запрещённых книг о том времени – «Миллион первый» авторства Аллы Дудаевой, жены первого президента Чечни Джохара Дудаева. Книга написана в несколько наивном жанре, похожем скорее на бытовой роман. Наверняка в ней много подогнано под «свою правду», многое подверглось умолчанию. Тем не менее, других легальных источников информации о событиях тех лет вокруг Ичкерии почти нет, и хотя бы поэтому книгу «Миллион первый» нужно читать и осмысливать. Мы приводим отрывок из книги Аллы Дудаевой о периоде конца 1991 – начала 1992 годов, когда республика де-факто стала независимой.
Я приехала в Грозный за несколько дней до попытки ввести на территории республики чрезвычайное положение. 8 ноября 1991 года Россия сделала открытую попытку свержения законной власти штыками. Вечером того дня, в 20 часов, российское телевидение передало, что со следующего утра, с пяти часов, вступает в действие Указ президента России о введении чрезвычайного положения. В здании МВД весь первый этаж был буквально забит вооружёнными российскими спецназовцами в бронежилетах, они ждали приказа, который должен был поступить утром в пять часов. Кроме них там находились два российских генерала, Комиссаров и Гафаров. На Ханкальский аэродром начали прибывать военно-транспортные самолеты с новыми подразделениями спецназовцев.
После объявления ЧП народ поднялся как один, никто не спал в ту ночь. Люди шли и ехали из сёл, сами организовываясь на месте в отряды, появился даже один женский батальон. Это вселяло надежду на будущее. Людей было много, но они все прибывали и прибывали. Многие отряды ополченцев заняли рубежи в направлениях возможного вторжения российских войск, были заблокированы российские войсковые части, дислоцированные в Грозном и Шали. На Ханкальском аэродроме уже приземлилось несколько военно-транспортных самолетов. Их тут же заблокировали, приперев к выходу из салонов гружённые тяжёлым камнем КРАЗы. Хамзат Ханкаров вместе со своими ребятами бросали свои машины навстречу приземляющимся самолетам, и те, встретив идущие на таран КРАЗы, улетали обратно. Все железнодорожные пограничные объекты, станции, мосты и дороги были заполнены народом и взяты под контроль. Об этом докладывали по телефону с Веденского, Шелковского, Наурского, Надтеречного, Сунженского, Ачхой-Мартановского, Ножай-Юртовского, пограничных с Россией районов.
Ельциновское ЧП оказалось бесперспективным, выяснилось, что чеченский народ готов защищаться. Приказ Джохара транслировался не только по местному, но и по всем каналам российского телевидения: «Российских солдат — накормить, пусть отдохнут, посадить на автобусы и… проводить!» Отличное расположение духа, военная выправка, улыбающееся во весь экран лицо и самое главное — юмор для правительства Ельцина были убийственными. Привычные к коленопреклонению и раболепству перед огромной сильной державой, всегда видевшие только страх, еле прикрываемый вынужденными лицемерными заверениями в бесконечной дружбе лидеров соседних маленьких государств, россияне с недоумением взирали на бесстрашную доброжелательность, сопровождаемую широким кавказским гостеприимством.
Совершенно непонятым осталось заявление Джохара о предоставлении старому президенту ГДР Эрику Хоннекеру политического убежища, когда ни одна страна мира не хотела приютить прежнего коммунистического ставленника России. Это противоречило новому курсу демократии, по которому теперь якобы шла Россия. Но то, что не мог усвоить ни один западный политик, отлично понимал простой чеченский мальчишка в селе. «У любого старика должны быть стол и кров, хотя бы из уважения к его сединам». И еще — «друзей не предают».
Как-то, давая интервью, я заикнулась о том, что наша маленькая республика перед лицом огромной России своим бесстрашием похожа на Кубу, а Джохар — на Фиделя Кастро. «У нас сейчас о нём не говорят», — дружески останавливая, шепнула мне журналистка. Но разве отчаянная смелость и сила духа зависят от чьего-либо признания или смены курса? Потрясала до глубины души неустойчивая шкала моральных ценностей в России. И настоящий клад этих ценностей в Чечне! Сколько веков и столетий поддерживается мораль обычаями, которые кристаллизовались годами постоянной борьбы за родную землю, чтобы, наконец, превратиться в сплав необычайной твёрдости, который сохранился в чистоте и по наши дни.
9 ноября здание было переполнено. Приехало много иностранных журналистов и гостей. Джохар стоял на сцене в генеральском парадном сером мундире, с голубой фуражкой на голове, под государственным знаменем Чеченской Республики. Коран, на котором он должен был поклясться, держал председатель Мехк-Кхэл (Совета старейшин). Проспекты Ленина и Победы с прилегающими улицами и площадями были переполнены людьми.
В 12 часов инаугурация началась. Когда она закончилась и Джохар вышел, воздух сотрясли залпы тысячи автоматных и пулеметных очередей. Это был военный салют всех принявших участие в отражении введения ЧП на чеченской земле, он звучал подтверждением политического и военного счета 1:0 в нашу пользу! Перчатка была брошена, первая дуэль состоялась, и мы победили!
Со страстной речью выступил Джохар на площади перед народом, как всегда его встретили оглушительными овациями и криками «АЛЛАХУ АКБАР!». Сотни тысяч голов, как подсолнухи к солнцу, повернулись к нему, глаза вспыхнули верой и надеждой. Отныне он стал их знаменем свободы. А в его сердце чеченский народ был всегда единственной и самой огромной любовью, рожденной в муках сострадания и унижения, в изгнании в Казахстане.
Россия поздно спохватилась, не рассчитав исторический поворотный момент, время было упущено, ещё одна звезда сошла со старой орбиты и ярко засияла на политическом небосводе. «Чеченская Республика Ичкерия» звали её. А на арену борьбы вышла действительно сильная, одаренная самим провидением личность, и запоздавшие телеграммы из Москвы со словами: «Поймать и арестовать генерала Дудаева», казались нелепыми даже самим отправителям. Законно избранного лидера теперь защищал сам народ!
В этот же день Сэйд-Али Сатуев, Шамиль Басаев и его односельчанин Лом-Али выехали в Минеральные Воды. Там они захватили пассажирский самолёт, совершающий рейс в Россию, посадили его в Анкаре, послав ультиматум Б. Ельцину отменить ЧП в Чеченской Республике и убрать войска. На пресс-конференции в Анкаре Сэйд-Али Сатуев, проявив незаурядные ораторские способности, подробно объяснил всем иностранным журналистам, что происходит сейчас в Чечне. Вечером самолёт вылетел в Грозный. Внимание мировой общественности было привлечено, цель достигнута. Пассажиров, прибывших в Грозный, встретили как гостей, накормили, обеспечили всем необходимым и проводили в пункт назначения. Занимался ими Зелимхан Яндарбиев.
В эти бурные, наполненные событиями дни была организована ещё одна провокация. Возмутились заключенные Наурской исправительно-трудовой колонии, они заняли всю территорию и вырвались на свободу, несколько человек охраны были ранены и убиты. Сергей Степашин, руководитель Федеральной службы контрразведки, приоткрыл карты. В одном из своих интервью он поведал журналистам, что ФСБ проводит «ряд секретных операций против Чечни», также Степашин сообщил, что на последнем заседании Совета безопасности он «лично был против встречи Ельцина с Дудаевым». Органами ФСБ было также организовано похищение ректора университета В.А. Кан-Калика и убийство заступившегося за него учёного Абдулхамида Бислиева. Кстати, Кан-Калик был похищен после того, как высказал в своем выступлении по грозненскому телевидению негативное отношение к участию преподавателей и студентов университета в митингах «неповиновения» новой власти во время учебных занятий.
Тем временем к Джохару попали документы секретных сотрудников и информаторов (стукачей) из бывших архивов КГБ. Он взялся за голову. Около 80 процентов элиты: интеллигенция, обладатели ученых званий, самые уважаемые и известные люди республики — были в этих списках! Народ требовал их обличения и публикации фамилий на страницах газет. Страсти разгорались, некоторые требовали немедленного расстрела предателей. Джохару было очень тяжело, воочию он убедился, какое количество его соплеменников, вольно или невольно, попало в сети КГБ. За должности и звания нужно было платить дань не одними деньгами, а буквально продавать душу дьяволу. Но нужно ли было обнародовать их имена? Ведь за каждым стоит не только семья, но и многочисленные родственники, непричастные к тайной спецслужбе. По чеченским обычаям позор ляжет на весь род, им всем придётся уехать, но в чём они виноваты? Кроме того, Джохар был уверен, что сейчас, после развала СССР и объявления независимости Чеченской Республики, большинство «стукачей» порвёт с советским прошлым. Джохар успокоил страсти, выступив перед народом: «Сожжены все архивы КГБ, все грехи остались в прошлом, мы начинаем новую жизнь, все вместе, с белой страницы». Перед этим все бывшие штатные сотрудники поклялись и дали расписку в том, что больше они на КГБ работать не будут.
На третий день после инаугурации, 12 ноября, было проведено заседание военного совета. Джохар поставил вопрос о доукомплектовании дивизии, на базе которой в дальнейшем будут созданы вооружённые силы Чеченской Республики. Поднимал с места одного, другого, никто не владел ситуацией. Джохар потемнел лицом, начал разносить присутствующих: «Как вы собирались защищать республику. если не знаете, что у вас происходит? Надеялись на народ? Здесь есть кто-нибудь, кто способен доложить обстановку?» Встал Гелани Ахмадов, офицер в отставке, бывший ранее четыре года начальником мобилизационного отдела.
— Доложи обстановку!
— На данный момент в Чеченской Республике имеется 30.000 человек народного ополчения. В каждом районе при сельсоветах созданы военные штабы, избраны командиры, перед каждым поставлена своя задача, организована связь через посыльных на случай отключения телефонов. Части располагаются там-то и там-то. Призывной ресурс – 10.000 человек, на каждого подготовлены документы.
Джохар посветлел:
— Са воша (брат мой), после совещания зайдешь ко мне.
Позже Гелани зашёл в Совмин и как ни отказывался, Джохар назначил его на должность начальника мобилизационного отдела. «Ты должен провести призыв. Мой первый указ: отныне чеченцы будут служить на территории Чеченской Республики». Как только был объявлен призыв, народу повалило — отбоя не было, в отличие от прошлых лет. Первые 120 человек прибыли в Бароновскую часть, российские офицеры отказались впустить их, закрыв ворота: «Есть приказ генерала Соколова, командующего этой частью, — не запускать!» Гелани, взяв с собой 10 крепких ребят, подъехал к штабу генерала Соколова:
— На каком основании не запускаете призывников?
— Министр обороны запретил. Чеченцы будут служить, как и раньше по плану призыва, в России.
— Ты отказываешься выполнять приказ нашего президента?
— Да, отказываюсь.
Гелани скрутил с ребятами генерала и привёз в кабинет к президенту. Джохар подошёл к Соколову, сузил глаза: «Так это ты отказываешься выполнять приказ главнокомандующего Чеченской Республики?» Гроза собиралась, и лавина гнева могла обрушиться и затопить генерала Соколова, не ожидавшего такого поворота дел. Он счёл за лучшее благоразумно подчиниться и вытянулся по стойке смирно: «Никак нет, товарищ главнокомандующий!» В дальнейшем на все распоряжения Джохара генерал Соколов вытягивался, отдавал честь и отвечал кратко: «Так точно, товарищ президент!» Большое дело — привычка. Инцидент был исчерпан.
После этого все приказы Джохара выполнялись беспрекословно. Полным ходом пошёл набор. Каждый день Гелани должен был докладывать о количестве призывников и состоянии вооруженных сил на этот день. Через три дня из Бароновской части сбежали 15 российских солдат срочной службы, не выдержав давления новоприбывших «салаг». Где бы чеченцы ни служили, никогда они не подчинялись законам «дедовщины», царившим в частях Советской Армии, и Джохар хорошо это знал. Потом ежедневно начали убегать по 30-40 человек. Через месяц срочной службы в частях не осталось ни одного российского солдата. Затем начали уходить офицеры. Приехали генералы Грачёв, Шапошников, Громов, Аушев. Провели совещание — что делать с вооружёнными российскими силами? Основной вопрос, который их интересовал: куда пойдёт оружие, находящееся на территории Чечни? Сама вооруженная единица ни кого уже не интересовала. Тогда Джохар сказал: «Ни одного автомата вы отсюда не увезёте!» Генералы покинули Чечню.
После этих переговоров был назначен день выезда из Чеченской Республики оставшихся офицеров и членов их семей. На заранее подготовленные автобусы семьям военнослужащих помогли погрузиться чеченские призывники. И за один день, под бдительной их охраной, российские офицеры покинули Чечню вместе со всеми своими домочадцами и вещами. Одной из первых республик, освободившихся от российских войск, стала Чеченская Республика.
Итак, 26 мая 1992 года Россия подписала с Чеченской Республикой соглашение о выводе войск, а 7 июля 1992 года последний российский солдат покинул территорию Чечни.