Какие способы стать свободным существовали у русских крепостных крестьян
Границы крепостного права в России были размыты и зыбки. Многие жестокие практики, формально запрещённые указами (как, например, продажа крестьян врозь от семей), существовали повсеместно. Но был один незыблемый принцип: путь к свободе лежал только через письменный документ — «вольную» или «отпускную», выданную самим помещиком. Государство лишь регистрировало эту бумагу, не вмешиваясь в её условия. Согласие самого крепостного при этом учитывалось далеко не всегда.
Сделка без гарантий: выкуп «по-полюбовному»
Чаще всего свобода покупалась за огромный выкуп. Его размер определялся не законом, а устной, «полюбовной» сделкой между барином и крепостным и в самой вольной не указывался. Документ выдавался после оплаты, что ставило крестьянина в крайне уязвимое положение: помещик мог взять деньги, но не дать свободу. Пожаловаться на нарушение устного договора было некому.
Порой помещику было невыгодно отпускать предприимчивого крепостного, исправно платившего большой оброк. Но и самому крестьянину иногда было удобно оставаться «под крылом» барина: с него не взимались прямые налоги на недвижимость и торговлю — за всё отвечал владелец. Решающим фактором обычно становилась острая потребность помещика в крупной сумме наличных.
Путь капиталиста: от крепостного к основателю династии
Именно так выкупил себя и семью Савва Васильевич Морозов, будущий текстильный магнат. К 1821 году он уже двадцать лет вёл успешное дело. Заплатив своему помещику Рюмину 17 тысяч рублей ассигнациями, он не только получил свободу, но и сразу же приобрёл у него же землю для строительства знаменитой Никольской мануфактуры.
Другой путь избрал Фёдор Гучков, родоначальник купеческой династии. Работая на московской фабрике и платя оброк своей владелице, он тайно перешёл в старообрядчество и получил крупный кредит от федосеевской общины. На эти деньги он выкупил себя с семьёй, а на остатки открыл собственное дело.
Бывало, что свобода становилась наградой за верную службу и личную преданность. Так, внуки Кондратия Мамонтова, крепостного приказчика, получили вольную от потомков своего старого барина, с семьёй которого их связывали многолетние, почти дружеские отношения.
Однако такие случаи были уделом единиц — самых удачливых, предприимчивых и имевших связи. Получив вольную, бывший крепостной полностью разрывал все связи с помещиком. В отличие от древнеримских вольноотпущенников, он не оставался в отношениях клиентелы, а просто переходил в сословие мещан или купцов, если занимался торговлей, или в именитые граждане, если его призванием было искусство.
Свобода за талант: когда дар становится разменной монетой
Одарённость в искусстве была ещё одним, но не менее тернистым путём к свободе. Помещики нередко обучали талантливых крепостных живописи или актёрскому мастерству, но расставаться с «живым активом», приносившим славу и доход, не спешили.
Тарас Шевченко был выкуплен у равнодушного к репутации барона Энгельгардта лишь благодаря мощной кампании, которую устроили Василий Жуковский и Карл Брюллов, выставив на аукцион свой портрет.
Василий Тропинин, уже будучи известным художником, получил вольную от графа Моркова лишь через 18 лет после женитьбы. При этом его семью оставили в крепостных, чтобы «привязать» мастера к бывшему хозяину.
Здесь проявлялась ещё одна чудовищная особенность крепостного права: брак не защищал семью. Помещик, отпуская на волю крестьянина, мог оставить его жену и детей в своей собственности, навсегда разлучая близких. Повезло лишь единицам, как актрисе Прасковье Жемчуговой, которую граф Шереметев освободил, чтобы жениться.
Свобода с землёй: указ «о вольных хлебопашцах»
Мог ли крестьянин, выкупаясь, остаться хлебопашцем? Такая возможность появилась лишь в 1803 году с указом Александра I «О вольных хлебопашцах». Помещик мог отпустить целые семьи с землёй — за выкуп или безвозмездно. Однако право окончательного решения и установления условий по-прежнему оставалось за ним. К 1861 году этим путём воспользовались лишь около 1.5% крепостных.
Таким образом, до самой реформы 1861 года личная свобода в России была не правом, а привилегией, которую можно было выторговать, выкупить или вымолить — и всегда на условиях, диктуемых властью и волей помещика.