Изучая судьбу известного штурмана Николая Струйского, я долго не мог разгадать, как он оказался сначала в рядах белой Северо-Западной армии, а затем снова у красных. Ответ нашёлся в его автобиографии 1926 года – своеобразных "оправдательных мемуарах", хотя оправдываться ему было не в чем: в те годы выбор часто делали не люди, а обстоятельства.

Дорога во флот

Николай Николаевич Струйский родился 16 (28) июня 1885 года в Выборге в семье военного. Окончив Кадетский корпус императора Александра II, он поступил в Константиновское артиллерийское училище, но уже через год перевёлся в Морское инженерное. В 1907 году он завершил обучение, а через год получил звание подпоручика Корпуса инженер-механиков флота. Редкий случай – спустя два года он сдал экзамены и был переведён во флот мичманом.

Служба стала его страстью. В аттестациях отмечали: "Любит и заботится о своём миноносце, встаёт вместе с командой, редко бывает на берегу – всегда занят службой". К матросам относился строго, но справедливо: "Спокоен, рассудителен, хотя иногда вспыльчив".

Штурман "Громобоя" и "Гангута"

В 1912 году Струйский окончил штурманские курсы и был назначен старшим штурманом крейсера "Громобой". Увлёкшись навигацией, он разработал вместе с флагманским штурманом Д. И. Дараганом таблицы азимутов для Финского залива, которые затем издали.

С началом Первой мировой войны его перевели на линкор "Гангут". Капитан Палецкий отмечал: "Обладает морской сметкой, самообладанием, прекрасно разбирается в технике. Много внимания уделяет команде – из него выйдет отличный офицер".

Революция и Ледовый поход

В 1917 году команда избрала Струйского старшим офицером "Гангута". После революции он стал главным штурманом Балтфлота и сыграл ключевую роль в Ледовом походе – переходе кораблей из Гельсингфорса в Кронштадт сквозь льды. Позже он готовил водные пути для эвакуации судов вглубь страны, а в сентябре 1918 года возглавил оперативный штаб Волжской военной флотилии.

Под командованием Раскольникова Струйский участвовал в боях, включая дерзкую операцию по спасению "баржи смерти" – плавучей тюрьмы с арестованными рабочими. По некоторым данным, именно он разработал план её освобождения.

Плен и вынужденный выбор

В декабре 1918 года Струйский попал в плен во время неудачного рейда эсминцев "Спартак" и "Автроил" на Ревель. Офицеров вскоре освободили, но вернуться к красным он не мог – Эстония воевала с Советской Россией, а его прошлое на Волге делало положение опасным.

Летом 1919 года, по его словам, его "мобилизовали" в белую Северо-Западную армию. Струйский решил пробиться на фронт, чтобы перейти к своим. Он взял фамилию "Мохов" и был назначен на бронепоезд "Адмирал Колчак". Но бежать не рискнул – боялся, что свои же его расстреляют. В итоге он просто дезертировал, когда армия отступала к Нарве.

Возвращение и новые горизонты

Только в августе 1920 года Струйский добрался до Петрограда и снова стал главным штурманом Балтфлота "как вернувшийся из плена". Он возглавлял службу безопасности кораблевождения, работал на Каспии, изучал ветра и течения, оптимизируя маршруты танкеров. В 1930 году его перевели в Ленинград, где он руководил отделом ограждения морей.

Но тень 1919 года преследовала его. В 1930-м ему запретили поездку в Финляндию, здоровье ухудшалось. В 1935 году Струйского не стало. Его сослуживец А. П. Белобров вспоминал его как "человека без улыбки" – возможно, следствие тяжёлых лет между двух огней.

Источник и продолжение: Санкт-Петербургские ведомости, spbvedomosti.ru