Эвакуация Припяти и смерть от радиации: Иван Желонкин рассказал о первых днях после катастрофы в Чернобыле

Взрыв на Чернобыльской АЭС произошел в 1 час 23 минуты. Примерно через полчаса студентов киевской школы милиции подняли по тревоге. В 35-ю годовщину атомной катастрофы Иван Желонкин рассказал, чем ему запомнилась ночь аварии, и как он работал в Припяти во время эвакуации.

Тревога

«26 апреля 1986 года на атомной электростанции произошел взрыв. Уже около двух часов ночи нас подняли по тревоге. Я взял дипломат, несколько тетрадей и отправился в школу. Нас собрали в лекционном зале и объявили о казарменном положении. Мы ушли в общежитие, а через полчаса — снова тревога. В школе началось построение, на котором сказали, что мы уезжаем в командировку. Куда? Зачем? Никто толком не знал», — начал рассказывать Иван Васильевич корреспонденту Александру Зосимову.

Студентам разрешили позвонить домой и сообщить, что один или двое суток их не будет дома. Спустя время для них прозвучала команда: «По машинам!». Сотни людей сели в автобусы.

«Тогда взяли только первый и второй курсы. Примерно по 250 человек от каждого», - пояснил Иван Желонкин.

Студенты думали, что их везут в Пущу-Водицы, где ранее проходили учения. Однако дорогу, которая вела в эту местность, ребята проехали.

Загар над радиацией

Около шести часов утра студенты остановились в киевском селе, а через некоторое время их увезли на опушку леса.

«Мы лежали здесь и загорали: кто на автобусных сидениях, кто просто на траве. Потом смотрим, вертолет над нами летает. Почему? Не знаем. Примерно через час приехал гонец, и нас резко отправили по машинам. Оказалось, что над нами было радиоактивное облако.

После этого нас отвезли в Чернобыль. А ближе к вечеру — в саму Припять. Уже тогда эвакуировали население».

Патрулирование

Приехав в Припять, они узнали, что на Чернобыльской АЭС взорвался энергоблок. Но запаха вокруг не чувствовали, поэтому оценить масштабы аварии объективно не смогли.

Вскоре студентам поставили задачу: взять под охрану жилые дома, магазины, станции и вокзалы.

«Когда мы начали патрулирование, еще не все жители были эвакуированы. Бабушки и дедушки продолжали сидеть на лавочках. Одна из них мелом на асфальте прочертила линию и сказала мужу: «Вот за эту линию переступишь, получишь от меня». Мы все смеялись над дедом, говорили: «Смотри, не перешагни!».

Эвакуация Припяти

«На следующий день началась поголовная эвакуация. Мы следили за тем, чтобы никто не оставался дома. Бывает, смотришь на окна, а там шторочка колыхнулась. В таком случае мы поднимались, стучали, звонили в квартиру, чуть ли не дверь вышибали. Но это были в основном пенсионеры, которые о последствиях не догадывались. В целом, эвакуация прошла спокойно. К домам подъезжали «Икарусы», жители без каких-либо претензий садились и уезжали из Припяти, прихватив с собой лишь документы. Все остальное оставляли дома, надеясь вернуться обратно», поделился пензенец.

Иван Желонкин вспоминает, что тогда студенты работали без защитных средств. Еды не было, а бочку с водой привезли лишь на следующие сутки. Спасибо местным жителям, которые кормили их «всякими соленостями».

«На третьи сутки нам привезли йодовый раствор. Он был нужен для того, чтобы не сгубить щитовидку. Радиоактивная пыль в основном на нее и садилась. Было противно, но пили».

Службу в Припяти студенты несли до 30 апреля. Иван Васильевич вспоминает, что тогда в город приехал генерал, имени которого он не запомнил, и возмутился: «Почему студенты — в одних кителях?». Вечером того же дня им выдали сухпаек и отвезли в Киев.

Смерть от облучения

Одежду, в которой приехали из Припяти, студенты сняли, сложили в полиэтиленовые пакеты и сдали на утилизацию. А после приняли холодный душ, чтобы поры на коже не расширились и в организм не попали радиоактивные вещества.

К сожалению, не всем удалось выжить после командировки. Иван Васильевич запомнил эту на всю жизнь.

«Через неделю во время занятий в класс зашел начальник курса и сообщил, что умер водитель автобуса, который возил нашу группу в Припять. Парень получил большую дозу радиации. Ему было чуть больше 20 лет».

Последствия радиации отразились и на других студентах высшей школы милиции. Через две-три недели у них начали брать кровь на анализы. У 17 человек, в том числе и у героя материала, обнаружили аутоиммунную лейкопению*. Одно парня даже комиссовали. Иван Васильевич вспоминает, его тело было покрыто черными пятнами. Сколько удалось прожить молодому человеку, он не знает.

Казбек

Болезнь, которую Иван Желонкин получил после командировки, его не испугала. Тогда студент высшей школы милиции думал о новой командировке в Москву, где должны были состояться Игры доброй воли. Понимая, что из-за болезни его не отпустят, молодой человек пошел на хитрость.

«В моей группе учился чеченец Казбек, у которого кровь была хорошая. Под моей фамилией он и сдал анализы. Так я и попал в Москву. Когда мы приехали с командировки, нас снова начали проверять. Врач каким-то прибором водил мне по груди, животу, щитовидке. И у него как все затрещало. В итоге меня госпитализировали на несколько недель».

История болезни — уничтожена

В 1988 году Иван Васильевич вместе с семьей вернулся в Пензу. В больницах областного центра он стал частым посетителем. Болезнь все больше и больше давала о себе знать. Чтобы хоть как-то улучшить здоровье, ему чистили кровь 23 раза.

Вскоре наш земляк получил вторую группу инвалидности, а медицинская карточка с описанием его болезни после командировки в Припяти оказалась уничтожена.

«В пензенскую поликлинику сделали запрос. Ее сотрудники сказали, что моя медицинская карта была уничтожена грунтовыми водами. Глупость, правда? Потом, после распада СССР, стало известно, что медицинские карточки чернобыльцев уничтожали тайным приказом. Специально, чтобы не дать правде выйти наружу».

О подвигах не думали

Сейчас Иван Васильевич без трости не ходит. После 50 лет кости стали болеть еще сильнее.

«Мне еще врач говорил, что к 50 годам кости будут болеть невероятно. Стронций, который попал в наш организм, через пять-шесть лет смоется, а вот Цезий — нет. Период его полного распада — свыше 100 лет».

В 35-ю годовщину катастрофы на Чернобыльской АЭС Иван Васильевич вспоминает, что когда их отправили в Припять, о подвигах не думали, а просто делали свою работу.

«Есть книга про Чернобыль, в которой все события изложены по минутам. В ней написано, что в Припяти работали пожарные и откуда-то взялась милиция. Вот эта милиция и есть мы», — подытожил Иван Желонкин.

Аутоиммунная лейкопения — снижение количества лейкоцитов в единице объема крови.