Судьба Чарльза Стоддарта как жертвы британской самонадеянности
Чарльз Стоддарт
Книга Питера Хопкирка «Большая Игра против России: Азиатский синдром» (2004), ставшая одной из самых известных книг в своем роде и у российского читателя, начинается с описания казни двух британских офицеров, а именно – полковника Чарльза Стоддарта и капитана Артура Конолли.
Вот что пишет Хопкирк (с. 9):
«Июньским утром 1842 года в среднеазиатском городе Бухаре можно было видеть две фигуры в лохмотьях, опустившиеся на колени в пыль перед дворцом эмира. Руки их были крепко связаны за спиной, сами они имели плачевный вид. Грязные полуголые тела их были покрыты язвами, в волосах, бородах и одежде кишели вши. Неподалеку ждали две свежевырытые могилы. На них молча взирала небольшая кучка местных жителей.
Обычно в этом отдаленном и все еще жившем в средневековье караванном городе (Бухара. – П. Г.) казни не привлекали большого внимания – при жестоком и деспотическом правлении эмира они были достаточно частым явлением. Но в данном случае дело обстояло несколько иначе. Двое мужчин, стоявших на коленях под палящим полуденным солнцем у ног палача, были британскими офицерами. Уже несколько месяцев эмир держал их в темной зловонной яме под глинобитной крепостью, где компанию им составляли только крысы и прочая нечисть. И теперь эти двое – полковник Чарльз Стоддарт и капитан Артур Конолли – готовы были вместе принять смерть за 4000 миль от дома, на том месте, где сегодня иностранные туристы выходят из русских (читай: советских. – П. Г.) автобусов, не подозревая, что тут когда-то случилось.
Стоддарт и Конолли заплатили эту цену за свое участие в чрезвычайно опасной операции – Большой Игре. Под таким названием она была известна тем, кто, играя в нее, рискуя, рисковал их шеями. Ирония судьбы заключается в том, что первым произнес это словосочетание именно Конолли, хотя обессмертил его много лет спустя Киплинг в своем романе «Ким».
Первым в то июньское утро должен был умереть Стоддарт, его другу предстояло наблюдать за этим. Полковник был направлен в Бухару Ост-Индской компанией, чтобы заключить с эмиром союз против русских, чье продвижение в Центральную Азию вызывало все большие опасения относительно их будущих намерений. Однако обстоятельства сложились крайне неудачно. Когда Конолли, добровольно вызвавшийся попытаться освободить товарища, прибыл в Бухару, он, в конце концов, тоже оказался в мрачной подземной тюрьме эмира. Через несколько секунд после того, как был обезглавлен Стоддарт, казнили и Конолли; днем останки двоих офицеров вместе со многими другими жертвами эмира были погребены на ужасном заброшенном кладбище где-то неподалеку».
Обычно в этом отдаленном и все еще жившем в средневековье караванном городе (Бухара. – П. Г.) казни не привлекали большого внимания – при жестоком и деспотическом правлении эмира они были достаточно частым явлением. Но в данном случае дело обстояло несколько иначе. Двое мужчин, стоявших на коленях под палящим полуденным солнцем у ног палача, были британскими офицерами. Уже несколько месяцев эмир держал их в темной зловонной яме под глинобитной крепостью, где компанию им составляли только крысы и прочая нечисть. И теперь эти двое – полковник Чарльз Стоддарт и капитан Артур Конолли – готовы были вместе принять смерть за 4000 миль от дома, на том месте, где сегодня иностранные туристы выходят из русских (читай: советских. – П. Г.) автобусов, не подозревая, что тут когда-то случилось.
Стоддарт и Конолли заплатили эту цену за свое участие в чрезвычайно опасной операции – Большой Игре. Под таким названием она была известна тем, кто, играя в нее, рискуя, рисковал их шеями. Ирония судьбы заключается в том, что первым произнес это словосочетание именно Конолли, хотя обессмертил его много лет спустя Киплинг в своем романе «Ким».
Первым в то июньское утро должен был умереть Стоддарт, его другу предстояло наблюдать за этим. Полковник был направлен в Бухару Ост-Индской компанией, чтобы заключить с эмиром союз против русских, чье продвижение в Центральную Азию вызывало все большие опасения относительно их будущих намерений. Однако обстоятельства сложились крайне неудачно. Когда Конолли, добровольно вызвавшийся попытаться освободить товарища, прибыл в Бухару, он, в конце концов, тоже оказался в мрачной подземной тюрьме эмира. Через несколько секунд после того, как был обезглавлен Стоддарт, казнили и Конолли; днем останки двоих офицеров вместе со многими другими жертвами эмира были погребены на ужасном заброшенном кладбище где-то неподалеку».
Эмир Нусрулла Бахадур-хан
Артур Конолли
Об Артуре Конолли благодаря его 2-томной книге Journey to the North of India through Russia, Persia and Afghanistan (L., 1834) сведений сохранилось гораздо больше, чем о его товарище по несчастью Чарльзе Стоддарте, несмотря на то, что последний был старше по званию. Насколько смогу, постараюсь восполнить пробелы в его биографии.
Биография Стоддарта
Чарльз Стоддарт родился в английском городе Ипсвич (графство Саффолк) 23 июля 1806 года в семье Стивена Стоддарта, майора 6-го драгунского полка, погибшего в 1812 году. Мать Чарльза, Кэтрин, умерла в 1824 году.
Стоддарт начал военную службу в звании младшего лейтенанта в королевском штабе 15 марта 1823 года. С 1833 по 1835 годы он являлся секретарем Королевского института объединенной службы и секретарем Института инженеров-строителей.
В 1835 году Стоддарт был направлен в Персию в качестве военного секретаря британского посланника Генри Эллиса. В 1837 году, когда правитель Персии Мохаммед-шах двинулся на афганский город Герат, Стоддарту было приказано сопровождать его, и он оставался в персидском лагере на протяжении большего времени осады Герата. Убыв из-под Герата в июне 1838 года, он снова был отправлен туда в июле с посланием шаху, в котором говорилось, что, если осада не будет снята, Великобритания объявит Персии войну. Эта угроза, а также известие о том, что британские войска достигли Персидского залива, произвела ожидаемый эффект, и Герат был в безопасности.
Вскоре после этого Стоддарт был отправлен в Бухару, получив указание вести переговоры и, если будет возможно, заключить договор о дружбе с эмиром Насруллой Бахадур-ханом (правил в 1827–1860 гг.) (см.: Иванов П. П. Очерки по истории Средней Азии (XVI – середина XIX в.). М., 1958). Достигнув Бухары 17 декабря 1838 года, Стоддарт был схвачен через четыре дня после прибытия и на два месяца посажен в зиндан. Стоддарт сообщал, что его жизнь была сохранена и что он был освобожден из зиндана 8 июля 1839 года благодаря тому, что пообещал служить эмиру.
В сентябре 1839 года Стоддарт снова был помещен в более суровое заключение, в котором оставался до 8 октября 1840 года. Что с ним происходило с сентября 1839 года по октябрь 1840 года, неизвестно.
Весной 1841 года в Россию дошли сведения о том, что в ответ на неоднократные просьбы российских властей эмир Насрулла разрешил Стоддарту отправиться в Оренбург, но тот отказался воспользоваться заступничеством иностранной державы. Сохранилось несколько писем Стоддарта. Те из них, которые он написал в июле 1841 года, свидетельствуют об его уверенности в том, что вскоре ему будет разрешено уехать тем же путем, которым он прибыл. Он также послал сообщение к Конолли, который тогда находился в Коканде, приглашая его от имени эмира вернуться на родину через Бухару, но сам при этом надеялся уехать до прибытия Конолли. В августе он написал, что выразил полную уверенность в дружелюбии эмира Насруллы к Великобритании и к себе и выразил надежду, что вскоре ему будет разрешено отбыть с почестями.
8 сентября 1841 года российский посланник Константин Федорович Бутенев, прибывший в Бухару за три недели до этого, встретил Стоддарта, которому через десять дней разрешили переехать в дом, занимаемый российской миссией.
Здесь надо сказать несколько слов об этой миссии.
Русская миссия
Возглавляемая полковником Бутеневым миссия прибыла в Бухару по просьбе самого эмира Насруллы и имела своими задачами изучение геологического строения минеральных ресурсов на территории Бухарского эмирата, заключение торговых и посольских соглашений между Петербургом и Бухарой, сбор сведений о торговле Бухары и соседних с ней странах, и в целом – усиление экономического и политического влияния Российской империи на Бухарский эмират, а также предотвращение проникновения Великобритании в Туркестан через Афганистан и Персию или нивелирования деятельности британцев в Средней Азии.
В состав этой миссии вошли горный инженер Богословский, географ Хаников, естествоиспытатель Леман, топограф Яковлев востоковед Плотников, горные техники Чалпанов и Петров, золотоискатели Козлов и Лепешков, переводчик Аитов и десять казаков. Миссия Бутенева покинула Оренбург 15 мая 1841 года и прибыла в Бухару 5 августа того же года.
Сотрудниками миссии было проведено множество геологических изысканий в Зарафшанской долине, в результате которых было обнаружено, что в Верхнем Зарафшане есть полезные ископаемые: железо, медь, уголь, свинец, графит, бирюза, серебро и даже золото. Однако переговоры полковника Бутенева с эмиром Насруллой о торгово-дипломатическом соглашении результатов не принесли. Тем не менее участники миссии Бутенева собрали обширную географическую, этнографическую, естественно-научную и историческую информацию о Бухаре и ее окрестностях (см.: Алексеева П. Некролог // Горный журнал. 1864, ч. I, № 2; Гуломов Х. Дипломатические отношения государств Средней Азии с Россией в XVIII – первой половине XIX века. Ташкент, 2005).
Вернемся к британцам.
По прибытии 9 ноября 1841 года Конолли в Бухару, Стоддарт проживал с ним в одном доме, переехав из российской миссии.
10 декабря Стоддарт получил депешу от министра иностранных дел лорда Пальмерстона, и эмир Насрулла был раздражен тем, что не получил письма от королевы Виктории (правила в 1837–1901 гг.). Возможно, его неприязнь к британцам была возрождена известиями об антибританском восстании в Кабуле и убийстве 2 ноября 1841 года главы британской миссии капитана Александра Бёрнса, который, кстати говоря, за установление связей с Бухарским эмиратом и вклад в его изучение в начале 1830-х годов, отраженное в его книге Travels into Bokhara (L., 1834) был прозван «Бёрнс Бухарский» (см.: Kaye J. Lives of Indian Officers. L., 1889).
Александр Бёрнс
Как бы то ни было, 20 декабря 1841 года Стоддарт и Конолли были посажены в зиндан.
28 мая 1842 года он написал:
«Русская миссия покинула это место ближе к концу апреля. Я убежден, что любезное желание полковника Бутенева добиться нашего освобождения потерпело неудачу исключительно из-за необоснованности эмира».
Промучившись еще двадцать дней, 17 июня 1842 года Стоддарт и Конолли были доставлены на городскую площадь Бухары и обезглавлены (см.: Wolff J. Narrative of a mission to Bokhara, in the years 1843–1845, to ascertain the fate of Colonel Stoddart and Captain Conolly. L., 1845).
Весть о гибели
О последних днях жизни офицеров и о самой казни в Лондоне стало известно случайно, о чем также пишет Хопкирк (с. 142):
«…Британская миссия в Тегеране получила тревожные вести. Их принес молодой перс, когда-то завербованный направлявшимся в Бухару Артуром Конолли. Оказалось, что Конолли и Стоддарт, про бедственное положение которых из-за кабульской катастрофы (упоминавшегося выше восстания в Кабуле, в результате которого была уничтожена британская миссия. – П. Г.) все забыли, уже мертвы. Это случилось, как рассказал перс, в июне, когда репутация Британии как силы, которой нужно опасаться, в Центральной Азии упала до предела.
Не получив никакого ответа на личное послание королеве Виктории, эмир Бухары рассвирепел и, не опасаясь больше никакого возмездия, приказал схватить и бросить в темницу обоих англичан, наслаждавшихся недолгой свободой. Несколько дней спустя их вывели оттуда и со связанными руками доставили на большую площадь перед цитаделью, где возвышался дворец эмира. О том, что происходило дальше, перс – как он клятвенно заверял – услышал из уст самого палача.
Сначала под взорами безмолвной толпы английских офицеров заставили вырыть себе могилы. Затем приказали опуститься на колени и готовиться к смерти. Первым обезглавили полковника Стоддарта, который успел прокричать проклятия тирании эмира. Затем палач сообщил Конолли, что эмир готов сохранить ему жизнь, если он откажется от христианства и примет ислам.
Зная, что насильственное обращение в мусульманство не спасло Стоддарта от заключения и казни, Конолли, как набожный христианин ответил: «Полковник Стоддарт три года был мусульманином, и вы его убили. Я готов умереть, но не стану еще одним вероотступником». Тут он подставил шею палачу, и через миг его голова скатилась в пыль рядом с головой его друга.
Новость о зверском убийстве всколыхнула нацию, но за исключением варианта с отправкой через весь Афганистан карательной экспедиции, чтобы разделаться с мелким тираном, возможностей для возмездия практически не было. Несмотря на реальный риск вновь потерять лицо в Центральной Азии, правительство решило, что про все это неудачное дело лучше спокойно забыть».
Не получив никакого ответа на личное послание королеве Виктории, эмир Бухары рассвирепел и, не опасаясь больше никакого возмездия, приказал схватить и бросить в темницу обоих англичан, наслаждавшихся недолгой свободой. Несколько дней спустя их вывели оттуда и со связанными руками доставили на большую площадь перед цитаделью, где возвышался дворец эмира. О том, что происходило дальше, перс – как он клятвенно заверял – услышал из уст самого палача.
Сначала под взорами безмолвной толпы английских офицеров заставили вырыть себе могилы. Затем приказали опуститься на колени и готовиться к смерти. Первым обезглавили полковника Стоддарта, который успел прокричать проклятия тирании эмира. Затем палач сообщил Конолли, что эмир готов сохранить ему жизнь, если он откажется от христианства и примет ислам.
Зная, что насильственное обращение в мусульманство не спасло Стоддарта от заключения и казни, Конолли, как набожный христианин ответил: «Полковник Стоддарт три года был мусульманином, и вы его убили. Я готов умереть, но не стану еще одним вероотступником». Тут он подставил шею палачу, и через миг его голова скатилась в пыль рядом с головой его друга.
Новость о зверском убийстве всколыхнула нацию, но за исключением варианта с отправкой через весь Афганистан карательной экспедиции, чтобы разделаться с мелким тираном, возможностей для возмездия практически не было. Несмотря на реальный риск вновь потерять лицо в Центральной Азии, правительство решило, что про все это неудачное дело лучше спокойно забыть».
Из всего вышесказанного можно сделать один очевидный вывод: Россия уже в первой половине XIX века воспринималась в Средней Азии гораздо серьезнее и действовала здесь гораздо увереннее, чем ее партнер по Большой Игре.
- Автор:
- Павел Густерин