«Обезьяньи мозги» сменил мирный манифест: Камаловский театр накрыла «арабская ночь»
Сказка для взрослых от режиссера из Адыгеи призывает к миру, но наивна по сути
Количество не значит качество. Эту истину подтвердил театр им. Камала, который за март выдал три премьеры. Последнюю выпустила 30 марта режиссер из Адыгеи Данна Афаунова. Интерпретация «Тысячи и одной ночи», где все роли исполнили студенты Казанского театрального училища, получилась немного наивной и вряд ли станет кассовой. О том, почему во всех трех постановках ожидания и реальность не совпали и вместо глубоких историй получились неуверенные шажки, рассуждает корреспондент «БИЗНЕС Online».
Взрослые дома есть?
Коллектив театра им. Камала стахановскими темпами пытается освоить масштаб своего нового здания. За март он выпустил три премьеры, которые, опираясь на исходники, условно можно обозначить как татарскую, турецкую и арабскую. Два спектакля прошли в «ледяной глыбе», но переезд туда, как видно, пока не означает переосмысления художественных методов. Это становится понятно после просмотра постановок опытных мастеров — главрежа Фарида Бикчантаева и турецкого режиссера Мустафы Курта.
Есть надежда, что с новыми смыслами помогут молодые кадры, пусть даже пока не широко известные в стране. Второго штатного режиссера Айдара Заббарова к этой категории уже не отнести, так как он в свои 33 года востребован в Москве и Питере, и у него на родной сцене почти не бывает промахов, а последние работы и вовсе кассовые хиты. Только удручает то, что его творческие порывы ограничивают, второй раз отказывая ставить задуманное. Так, в этом сезоне не будет спектакля по повести Зульфата Хакима «Әүлия кабере» («Могила святого»), как не было ранее и «1552», связанное с взятием Казани. Пока Заббарова кормят обещаниями, мол, спектакль перенесен на более поздний срок.
А в минувшие выходные премьеру представила его «коллега» по ГИТИСу Данна Афаунова. Символично, что именно ее «взрослая сказка» «Мең дә бер кичә» («Тысяча и одна ночь») по одноименному памятнику арабской и персидской литературы стала первой в восточном зале нового здания театра.
Спектакль представляет собой яркое и многослойное произведение, которое оживляет древние арабские сказания, погружая зрителей в мир волшебства, приключений и философских размышлений. Сюжет сказки не изменился. Венец бед в Персии хан Шахрияр. После измены жены он разочаровался в женщинах, и теперь каждую ночь ему приводят по одной девушке, которую утром ждет страшный исход — казнь. Так очередь дошла до дочери визиря хана Шахерезады. Ее изворотливый ум и умение красиво рассказывать сказки, прерывают цепочку смертей: чтобы дослушать ее историю, хан каждый раз на утро сохраняет ей жизнь. Так продолжается 1001 ночь, почти 3 года.
В версии Афауновой зрители погружаются в тайны арабской ночи вместе с путниками — поэтом и дивана (сумасшедший), которые будто сами впервые узнают о кровавом Шахрияре и Шахерезаде и очень увлеченно об этом рассказывают. В центре амфитеатра — круглая сцена, засыпанная чем-то напоминающий песок, пол которого мигает разными цветами, что тоже было важно для создания таинственной атмосферы. Вот из-под ковра, что все это время лежал в центре сцены, выползает визирь, затем его сыновья и другие персонажи. Так основные действующие лица оказываются перед зрителем. Но публику не предупредили, что в спектакле играют исключительно студенты казанского театрального училища. Поэтому когда ни через 10, ни через 20 минут заслуженные и народные артисты не появились, стало понятно, что сегодня взрослых нет дома.
Наивная взрослая сказка для детей
Афаунова сама вчерашняя выпускница ГИТИСа. Она училась в мастерской Евгения Каменьковича и Дмитрия Крымова — как и казахский режиссер Алибек Омирбекулы, который в Альметьевском драмтеатре ставил спектакль «Явыз» («Лютый») о хане Золотой Орды Бирдебике. В их режиссерских подходах есть общее.
Что касается игры студентов, то среди них точно есть таланты. Так, за мастерское перевоплощение в разные образы (почти все актеры играли по несколько ролей) можно отметить Нияза Турлова, Илюсу Камалиеву и в особенности Чулпан Назипову, которая в придачу красиво поет (складывалось впечатление, что к студентам запустили штатную актрису, которая должна вытаскивать некоторые сцены), а за умение держаться на сцене и поставленный голос — Самата Хабирова. А вот Алию Гарифуллину, исполнительницу роли Шахерезады, пока похвалить особо не за что.
Афаунова подошла к материалу с необычным взглядом — каждую историю Шахерезады она оформила в мини-спектакль, куда зритель буквально проваливался, оказываясь в театре внутри театра. Каждый рассказ — не просто сюжет, а целая вселенная. Динамичные переходы между сценами создавали ощущение быстротечности времени. Использование минималистичного декора позволяло сосредоточиться на актерской игре и рассказе, не отвлекая внимание от сути. За игру света и теней, погружающую в мир древнего Востока стоит благодарить художника по свету Александра Краснодеда. Режиссура уроженки Адыгеи заслуживает похвалы за творческий подход. Но, увы, внутренний мир персонажей остался неисследованным, почему и невозможно глубже понять их мотивацию — будь то неуемная жажда мести хана или самопожертвование Шахерезады ради спасения других девушек.
Словом, спектакль пока выглядит как наивная постановка, которая вряд ли тянет на взрослую аудиторию. Если убрать пару сцен, то смело можно опускать возрастной ценз с 16+ до 6+. А ведь от театра им. Камала ожидалась крепкая драматургия.
Что не так с премьерами марта?
Многого ждали от музыкальной комедии «Башмагым» («Башмачки») Бикчантаева (7 марта). В первой татарской музкомедии, написанной в 1942 году Джаудатом Файзи на либретто Тази Гиззата, прекрасно все: актеры и поют, и танцуют, есть место и душевным терзаниям, и любовной лирике, имеется и традиционный богатый старик, который заграбастать юную красавицу, — все, что так любит татарский зритель.
По сути, сам факт этого спектакля — знаковое событие, поскольку в Камаловском такого рода материал поставили впервые. Однако все же хочется, чтобы в милой драме была и глубина, и получился ответ на банальное «а что хотел сказать автор?». Вопрос резонный, учитывая, что на дворе 2025 год, а на сцене татарские баи до сих пор насильно выдают своих дочерей за выгодную партию, а те втайне выходят замуж за любимых. А где «приправа» из актуальных проблем? С другой стороны, последние работы главрежа все чаще в стиле ретро: «Дуслар җыелган җирдә» («Чертов тост»), «Игезәк» («Двойник»). Может быть, режиссер просто не хочет выходить из жанра, в котором чувствует себя уютно? А может лучшее он сберег на потом? Известно, что ко Дню Победы Бикчентаев готовит драму «Аналар улларын көтәләр» («Матери ждут сыновей»), это будет первая премьера в большом зале нового здания…
Но все это цветочки по сравнению с «остросюжетной драмой с элементами абсурда» «Сары елга» («Желтая река») по пьесе «Ресторан живой обезьяны» турецкого драматурга Гюнгёра Дильмена. Это была первая премьера в новом здании театра. 1 час 15 минут, что шел спектакль, стал настоящим испытанием для зрителя, который пытался расщепить на атомы структуру драмы, чтобы докопаться до сути. «Элементы абсурда» явно перекрывали логику повествования, и в итоге мы получили набором случайных сцен, где герои выглядят неестественными и стереотипными.
В этой арт-хаусной комедии, безусловно, можно «накопать» смыслы, додумать их при желании, но тот, кто читал оригинальную пьесу, наверняка будет искать в мизансценах и диалогах противостояние Запада и Востока, тему экспансии и эксплуатации. Зрители, которые при гробовой тишине выходили из зала, явно не ожидали, что им под соусом первой премьеры в новом здании скормят хоть и экзотические, но не съедобные «обезьяньи мозги».
Пока «Сары елга» выглядит как главное разочарование в новом Камаловском. Учитывая слова Бикчантаева о том, что желающих сотрудничать с театром «невероятное количество» и их «сортируют, отсеивают, чтобы показывать достойные спектакли», страшно представить, каких «достойных» еще ждать татарскому зрителю. Пока спасательный круг может бросить только худрук Александринского театра (Санкт-Петербург), уроженец Набережных Челнов Никита Кобелев, который поставит спектакль по Орхану Памуку. По всей видимости, других топовых режиссеров в «ледяной махине» за 30 млрд рублей пока ждать не стоит, зная, как болезненно реагирует на подобные вопросы главреж.
Как отмечал театральный критик Нияз Игламов, при Марселе Салимжанове работали местные режиссеры — такие, как Празат Исанбет и Дамир Сиразиев, также часто приглашались другие крепкие режиссеры, но сейчас в РТ такого уровня мастеров недостаточно, чтобы запустить новое здание. И сотрудничество с именитыми российскими режиссерами маловероятно, так как они могут не заинтересоваться экспериментами в национальном театре. «Опыта работы с серьезными приглашенными режиссерами у театра такого уровня мало, — полагает эксперт, — он очень давно привык опираться на своих, иногда в ущерб художественному качеству».
