«Выход – продаться»: как IT-компании просили Айрата Хайруллина о деньгах и заказах
Что будет делать минцифры в мире, где уже 40% кода пишет искусственный интеллект
«Инфляция вообще по айтишникам серьезно проехалась, в отличие от сообщества строителей и аграриев, мы мало ощутили на себе рост зарплат», — пожаловались вчера министру цифрового развития РТ Айрату Хайруллину во время его встречи с IT-компаниями республики. Но есть кое-что пострашнее инфляции — например, «дикий рынок» нейросетей. Какими видит Хайруллин фирмы будущего, для чего создавать 150 IT-академий и внедрять в вузы амбассадоров и при чем тут анекдот о бедном еврее, узнавал корреспондент «БИЗНЕС Online».
Вузам — амбассадоры, регионам — академии, а компаниям — деньги
Дать денег, инвестиций, грантов, больше денег, помочь субсидиями, предоставить финансирование, помочь с заказами и не мешать. Так накануне выглядело облако ответов IT-компаний, когда министр цифрового развития РТ Айрат Хайруллин устроил опрос, что министерство может сделать для бизнеса. Результат не то чтобы неожиданный — философию индустрии он отражает наглядно. С другой стороны, а чем еще поможешь?
Встреча Хайруллина с бизнесом продолжалась почти три часа. Сначала — осмотр свежеотобранных стартапов с дюжиной разных проектов — от системы выявления коров в охоте до искусственного зрения, распознающего ножи и пистолеты. Стартаперы играли на гитаре, объясняли, почему VR все еще нишевая технология, и демонстрировали цветные присадки в колбах. А те, для кого это все уже пройденный этап, кучковались в зале, приветствовали знакомых и говорили о вечном, инфраструктурном — побьют ли, например, в Казахстане за толстовку с контурами России.
Людей собралось много, полный зал, даже пришлось ставить дополнительные стулья. Пусть и не на уровне первых лиц, но были представители ключевых республиканских компаний, начинающие игроки и те, кто только-только заходит в республику. И 45-минутное выступление министра, где он как будто бы заново знакомил всех с командой и задачами, оказалось кстати. Основные тезисы в нем звучали так.
IT-индустрия РТ — это 3,4 тыс. компаний, маленьких и больших, 16 из них — системообразующие. Отрасль выросла в 3 раза за последние пять лет и на 20% только за последний год. Потому что инфраструктура хорошая. «Когда IT-парк только создавался, кто-то говорил, мол, деньги зря потрачены, вместо развития индустрии государство занимается стройкой. Эта точка зрения имеет место, если к этому подходить неправильно. А если правильно — что такое инфраструктура? Еще 10 лет назад никакого IT в Набережных Челнах и в помине не было. Теперь в IT-парке думаем, как потесниться, утилизация офисных площадей выше, чем в Казани», — говорил министр. Кроме IT-парков он, кстати, отметил и Иннополис — в первую очередь, как классный университет, но все же.
Сколково — наш старший брат. «Вы, не имея аккредитации или ОКВЭДа, можете стать резидентами, жить в Казани и делать бизнес здесь — мы вам поможем. Получаете не только доступ к налоговым преференциям, но и к широкому спектру грантов. Это один из наиболее реальных институтов, где есть деньги», — сказал Хайруллин, отметив, что уже более 100 татарстанских компаний с помощью IT-парка стали резидентами «Сколково». Всего от этого фонда было привлечено 775 млн рублей (почти треть из них — в прошлом году), а еще 220 млн рублей привлечено в форме грантов от фонда содействия инновациям. «Поможем правильно оформить документы, а самое главное — обезопасить от рисков, которые возникают при взаимодействии с государством. Это деньги налогоплательщиков, нас с вами, они должны быть правильно израсходованы», — рассуждал министр.
Цель жизни стартапов — продаться подороже. Справедливо для большинства IT-компаний: венчурного рынка в нормальном виде в России не существует. «Большинство выходов — продаться стратегу — это основная стратегия большинства IT-компаний. И мы тоже помогаем компаниям по хорошей оценке найти хорошего покупателя», — говорил министр. Успешные кейсы уже есть: Movika наконец-то завершила сделку с ВК и вшила интерактивные видео в видеоплатформу соцсети, а DigitalKassa привлекла 250 млн от «Точки банка».
Каждому региону по детской IT-академии. По словам Хайруллина, у родителей сегодня большой запрос, как сделать так, чтобы их ребенок стал айтишником, но это не было бы насилием над детской психикой. «По итогам прошлой встречи компания „Велкид“ пришла с идеей коллаборации. У них есть онлайн-платформа по обучению детей программированию, а в детском IT-парке очень правильно выстроены педагогика и методобразование. И они предложили сделать филиалы детского IT-парка по всей стране», — размышлял Хайруллин, демонстрируя слайд, заверяющий, что цель — 150 детских IT-академий по всей России в формате ГЧП. Предполагается таким образом привлекать будущих айтишников в Татарстан.
По мнению министра, это должно быть гибридное образование. Онлайн-формат в чистом виде не даст достаточной мотивации (по статистике, только 7% слушателей проходят онлайн-курсы до конца). Более того, выяснилось, что в большинстве российских семей всего один компьютер или ноутбук, который дети делят между собой и с родителями. Поэтому IT-академии должны быть оснащены компьютерной техникой.
Каждому вузу по IT-амбассадору. Хайруллин намерен внедрить в ключевые университеты и институты представителей IT-парка, которые бы показали студентам новые возможности их профиля в цифровой реальности. «Вузы живут своей жизнью. Вот, например, медицинский — мы туда приходим, там до IT и больших языковых моделей вообще далеко. А мы хотим пробудить тех студентов, которые учатся по классическим программам», — рассказал министр. Он отметил, что 23% компаний, которые так или иначе «выстрелили» на рынке, были созданы… студентами, поэтому очень важно с ними работать.
Компания будущего: один сотрудник-директор, остальные — ИИ-агенты
Рефрен всей встречи — и выступления министра, и вопросов с ответами — искусственный интеллект. Хайруллин убежден — компании, не использующие ИИ, станут просто неконкурентоспособными. «Сегодня 40 процентов кода пишется не людьми. Андрей, у вас сколько? 97 процентов? Вот, 97 процентов кода пишется не человеком — видите, все, можно всех увольнять!» — привел цифры министр, подняв с места в качестве живой иллюстрации главу технохаба Сбера Андрея Власова. Тот в долгу не остался и, когда в зале появились микрофоны, первым задал вопрос: будет ли минцифры что-то делать для жителей, чтобы подготовить их к ИИ-реальности? В самом Сбере-то уже работает программа AI Native для трансформации сотрудников.
«Хороший вопрос — отдельной программы нет, хотя, конечно, она напрашивается. Но тут две стороны одной медали. Мы видим, как общество сегрегируется. Мы работаем в индустрии и смотрим через призму своего профессионального опыта, но, если посмотреть на 4 миллионов наших граждан, у них возникает много вопросов по ИИ, на которые наслаивается социальное мошенничество, звонки, дипфейки», — ответил Хайруллин и предложил для широкого круга людей готовить программы, которые позволят не поддаться на уловки мошенников. «Надо посмотреть, кто будет нести затраты. Может быть, со Сбером сделать программу для населения», — выступил министр со встречным предложением.
В будущем, по мнению Хайруллина, появятся компании, в которых будет только один сотрудник — он же директор, а всю работу будет выполнять ИИ-агенты. Причем порой лучше, чем живые люди. А в госуправлении искусственный интеллект уже используется — у 624 чиновников уже точно. По прогнозам минцифры, это позволит в 2026 году 60% задач решать на 40% эффективнее — по сути, грядет революция в госуправлении. В реальном секторе тоже есть примеры — ИИ по микродвижениям коров определяет у тех мастит и копытную гниль на ранней стадии, когда человеческий глаз просто не увидит, что с буренкой что-то не то. Сейчас минцифры с минсельхозом планирует тиражировать проект по татарстанским фермам. Нашелся у Хайруллина и очень личный опыт: ИИ помог ему разобраться в 20-страничной выписке из больницы его родственника. Правда, министр признает, что для этого пришлось повозиться с промптом, и не советует повторять его опыт — мало ли…
Кстати, живой опрос присутствующих был менее оптимистичным. В облаке слов по вопросу «Какие задачи в вашей компании уже решаются с помощью LLM (больших языковых моделей)» самым крупным шрифтом было написано: «Я не знаю», «Никакие» и «Разработка».
О нищих айтишниках замолвите слово
По сравнению с предыдущей встречей и состав компаний, и палитра вопросов были на качественно новом уровне — от сингулярности ИИ до того, хватит ли миллионного гранта на IT-стартап. Так, Евгения Дмитриева, GR компании «Мой офис», поинтересовалась у Хайруллина, как он — как визионер — видит будущее текстовых редакторов. Выяснилось, что теоретически интерфейс всего подряд все больше уходит в голос, (30–40% поискового трафика — это голосовые запросы), а на практике сам министр использует в основном две функции: жирный шрифт и клавишу Shift, позволяющую печатать слова с заглавной буквы. Причем это все последствия привычки работать в «Телеграме».
Еще один участник встречи, представившийся Булатом, поинтересовался, что минцифры делает для компаний в реестре поставщиков отечественного ПО. Мол, их продукты в заветном списке уже много лет, но так никто на них ни разу не вышел. «Если есть конкретные предложения — направьте, посмотрим», — усмехнулся Хайруллин и рассказал анекдот… о бедном еврее, который 80 лет молился, чтобы стать богатым человеком, соблюдал все посты и заповеди, все мечтал выиграть в лотерею, но так и не купил лотерейный билет. «От того, что вы попали в реестр, ничего не произойдет. Есть маркетинг, продажи, надо показывать, ходить, делать холодные звонки, горячие звонки. Задача реестра — не рекламировать ваш продукт, а подтверждать его качество», — вздохнул министр.
Но это не единственное, что волновало Булата. В неравной борьбе с модератором за право владеть микрофоном он долго рассказывал о нелегкой судьбе айтишников. «Каждый из нас — плательщик различных услуг, они непрерывно растут. И мы, как члены IT-сообщества, задаемся вопросом, почему до сих пор в реестре нет приборов учета тепловой энергии. Инфляция вообще по айтишникам серьезно проехалась. В отличие от сообщества строителей и аграриев, мы мало ощутили на себе рост зарплат. Я спрашиваю у всех коллег, которые занимаются 1С!» — то ли задавал вопрос, то ли просто жаловался он.
Представители марийской компании iSpring спрашивали совета, как им влиться в местную тусовку — компания в феврале стала новым резидентом и перевезла в IT-парк свой офис. «О, а мы тут с вашим дистрибьютором о скидке договариваемся», — оживился Айрат Хасьянов, вице-президент АН РТ, который одновременно курирует образовательное направление в IT-парке. Хайруллин поддержал с трибуны основателя iSpring Юрия Ускова, в шутку посетовав, что тот отказался переезжать в Казань.
Традиционно прозвучал вопрос о том, кого заменит ИИ. Традиционный ответ сводился к тому, что профессии изменятся. «В воскресенье с сыном поехали по городу. Сели в троллейбус — кондукторов нет. И профессия водителя пропадет. И слава богу — представляете, водитель 8 часов должен быть сконцентрирован на дорожном движении. Уверен, сегодня нет человека, который хотел бы, чтобы его дочка стала кондуктором», — размышлял Хайруллин. Он пришел к любопытному выводу: «Лет 100 назад наши предки работали по 18 часов в сутки. Потом — по 12 часов в сутки, потом — по 8. Выходных раньше не было. Значит, с появлением ИИ будет больше выходных, больше времени на самореализацию, на воспитание детей. Каждый родитель, вы уверены, что столько времени уделяете детям, сколько нужно? Я точно в этом не уверен».
Был вопрос и от родителя: как быть, сын-второкурсник не может устроиться на практику. «Второкурсник? Это уже полноценная детина, который уже и сам детей может иметь», — изумился гиперопеке министр, посоветовав маме дать сыну самому немножко пожить и понабивать шишек.
Сказали и о еще одной фундаментальной проблеме — в самом образовании. Время поменялось, а подход к образовательному процессу не изменился. «Очень важно давать людям метанавыки — критическое мышление, умение коммуницировать, решать сложные задачи. К нам приходят ребята — в них чувствуется некий инфантилизм. Они в тепличных условиях выросли: и какая-то малейшая сложность на работе, в рамках нормы — и люди теряются, испытывают стресс. Важно, чтобы наши дети и молодежи умели решать сложные задачи. Просто быть писателем кода ни вчера было неинтересно, ни сегодня, ни завтра — эти люди алгоритмически легко заменяются», — говорил Хайруллин, подчеркивая, что должна быть базово сильная математика — это язык вселенной.
А ИИ — это зеркало пользователя. Насколько он продвинут, настолько хорошие ответы и получит. Но и тут есть подвох. Амир Мингазов — разработчик коммерческих решений с использованием ИИ — поинтересовался, должны ли существовать ограничения на продукты, которые полагаются сугубо на API недружественных Anthropic и OpenAI. «Так нарушаются многие федеральные законы, это не соответствует никаким стандартам безопасности!» — переживал он. Хайруллин пояснил, что к опенсорсным решениям предъявляются такие же требования, как и ко всем другим: «Вопрос дискуссионный. Хочется ввести запрет, потому что мы за то, чтобы развивались наши решения, они опаздывают на 12–18 месяцев, это вопрос времени. С другой стороны, это как с футболом — надо ли запрещать легионеров? Такой путь мы тоже проходили, это снижает конкурентоспособность. Сейчас „Яндекс“ и Сбер понимают, что отстают, и делают все, чтобы соответствовать рынку. Как только мы закроем — будет естественная монополия. Сегодня это дикий рынок, никто еще не понял, что происходит, насколько это все фатально и катастрофично с точки зрения того, кто в этот вагон впрыгнет и повысит конкурентоспособность».
