В Уголовный кодекс хотят внести поправки, от которых вздрогнут во многих кабинетах

В России могут ужесточить ответственность должностных лиц за взяточничество. Соответствующий законопроект 10 марта был внесён в Госдуму представителями фракции ЛДПР. Поможет ли это на практике борьбе с коррупцией?

Предполагается, что изменения коснутся частей 4, 5 и 6 ст. 290 УК РФ, карающих за получение взятки лицом, занимающим государственную должность РФ, в том числе группой лиц, вымогательство взятки, в крупном и особо крупном размере.

Если закон примут, обвиняемые по этим преступлениям будут лишены возможности «откупиться» высоким штрафом (такая возможность сейчас предусмотрена), получить условный срок вместо реального, а также выйти по УДО раньше, чем после 4/5 срока.

В 2023 году количество граждан, осужденных за получение взятки, выросло на 13,6% (к 2022 году), сказано в пояснительной записке. Наказание в виде лишения свободы было назначено 609 осужденным, а 128 осужденным в качестве наказания был назначен штраф.

Поправки исключат возможность преступникам-коррупционерам использовать сомнительные денежные средства для того, чтобы избежать наказания в виде лишения свободы, аргументируют одну из своих новаций авторы закона.

В отзыве на законопроект правительство РФ посчитало предлагаемые меры избыточным регулированием, которое приравняет получение взятки к преступлениям террористической направленности, против половой неприкосновенности и связанным с созданием организованных преступных сообществ.

По статистике, в 2024 году самым популярным размером взятки по коррупционным делам были суммы в 10−50 тысяч рублей. При этом УК считает «значительной» взяткой сумму от 25 тысяч рублей, «крупной» — от 150 тысяч, «особо крупной» — от 1 млн рублей.

Мнения экспертов «СП» о целесообразности предлагаемых мер разделились.

— Удивительная у нас концепция изменений законодательства, — говорит адвокат и общественный деятель Дмитрий Аграновский. — Разумеется, ничего ужесточать не надо. Эти положения УК и так уже ужесточены до предела. Смысла никакого в этом нет.

Практикующие адвокаты знают, что это за взяточные дела и кого за них сажают. На борьбе с коррупцией это вообще никак не скажется. Лишь поломает судьбы тех, кто проходит по весьма сомнительным делам.

Из десятков взяточных дел я не видел ни одного нормального. Как правило, это провокация взятки. Кстати, я не помню, чтобы кто-то из обвиняемых реально «откупился» от заключения деньгами, отделался штрафом.

При таком чудовищном перекосе в сторону обвинения, когда защита у нас играет минимальную роль, говорить о серьёзном объективном разбирательстве не приходится. Для этого нужен настоящий состязательный процесс.

Для того, чтобы вводить ещё более строгие наказания, нужны процессуальные гарантии, когда виновность подсудимых, справедливость приговора не будут вызывать никаких сомнений. А иначе, как говорил Шарапов в кино, «это не закон будет, а кистень».

«СП»: Глядя на некоторых обвиняемых в погонах вспомнишь и про кистень…

— Сама статья 290 УК РФ — весьма жестокая. Её даже можно немного смягчить, изменить правоприменительную практику. Потому что наказание должно быть не жестоким, а неотвратимым. Оно должно быть адекватным совершенному преступлению.

Можно доверить 290-ю статью судам присяжных, как это практиковалось раньше. Тогда нередко выносились оправдательные приговоры, когда выяснялось, что меченные деньги были банально подброшены.

Сейчас стало много вопиющих преступлений террористической направленности, когда преступников задерживают с поличным. Они явно заслуживают смертной казни. Тем не менее, об этом ведётся совершенно непонятная дискуссия. А 290-ю ужесточают!

«СП»: Верховный суд высказал нейтральное мнение о законопроекте…

— В 290-й статье высокая дифференциация наказаний (от штрафа до срока в 15 лет лишения свободы — «СП»). Почему-то авторы законопроекта предлагают всё решить за суд. Они оставляют суду очень небольшое пространство для манёвра.

Кстати, про УДО. При установлении жестких правил досрочного освобождения для осужденных за взятки какой будет стимул у заключённых вставать на путь исправления, сотрудничать с администрацией, вести себя примерно?

Избыточное регулирование и попытка ограничить юрисдикцию суда. Должен соблюдаться принцип свободы назначения наказания при условии, что представлена позиция защиты. Судебная власть для этого и существует, не надо её подменять.

«СП»: Но народу, публике, наверное, понравится…

— Не думаю. Публика у нас прожжённая, всё знает и всё понимает. Больше похоже на имитацию бурной деятельности. Кто-то хочет заработать политические очки. Надеюсь, что этот законопроект не пройдёт.

В свою очередь председатель Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов одобрил предлагаемые меры в отношении взяточников, но предлагает пойти дальше и выстраивать системную модель.

— Не бывает взятки маленькой или большой. Маленькая взятка может привести к большим последствиям.

Также как не бывает маленькой или большой государственной измены. Получение взятки, коррупция — форма госизмены. Потому что это измена госслужбе, присяге.

Иногда те осуждаемые предатели, кто фотографируют военные части, наносят меньше вреда, чем коррупционеры, которые разрушают нашу экономику, подрывают нашу обороноспособность.

При этом у нас ответственность за коррупцию существенно ниже, чем за госизмену. Это неправильно и несправедливо.

«СП»: Каким должно быть, по-вашему, наказание для коррупционеров?

— От 10 до 25 лет лишения свободы без права условно-досрочного освобождения в случае не возмещения ущерба. При возмещении ущерба, когда обвиняемый идёт на сделку с правосудием, он может надеяться на минимальный срок — 10 лет и на амнистию, и на УДО.

А сейчас мы видим, как осужденный находится полтора года под домашним арестом — это ограничение свободы, потом получает срок и ещё года через полтора выходит на свободу. Вспомним дело Васильевой из Минобороны РФ. Это наказание, считаю, неадекватно.

В прошлом созыве Госдумы был подготовлен пакет документов, поправок ужесточающих наказание за взятки.

Но правительство тогда сказало, что нам нужна гуманизация практики наказания. Коррупция — это бизнес, построенный на административной ренте.

«СП»: Что же делать?

— Только ужесточением проблему коррупции не решить. Вспомним, историю с выдачей квартиры в Мытищах семье мигрантов («СП» об этом писала). Там конфликт интересов. Несколько лет назад чиновница, допустившая такое, ответила бы. А сейчас она продолжает работать.

У нас был реальный всплеск борьбы с коррупцией, но постепенно всё затихло. Сейчас президент опять требует усиления этих мер. Соответственно, депутаты пытаются немного усилить 290-ю статью. Но для борьбы с коррупцией нужно выстраивать системную модель.